Три войны и одна жизнь

В одной из своих книг хабаровский писатель Владимир Иванович Клипель обронил такую фразу: «Мне довелось участвовать в трех войнах: финской, Отечественной, с Японией. Правда, первая лишь обдала меня ветерком, зато в двух других хватил лиха полной мерой».

Три его войны и одна жизнь уложены в 85 лет - именно столько исполняется 28 июля Владимиру Ивановичу. Прожиты эти десятилетия удивительно цельно, органично. Вот этому не перестаю удивляться, зная его давно, сопоставляя с другими коллегами-литераторами. Никогда не покривил душой, не рядился в чужие одежды, не выдавал себя на суетную потребу дня. Стойкий, прямой человек, не проживший ни дня без труда - была ли это строка на бумаге, извилина резьбы на дереве или путешествие в дебри тайги.

На плечах этого поколения тяжелой глыбой лежит не только война, но и все то трагическое и радостное, что переплелось в годы их молодости, надежд, мечтаний. Потерянным поколением называли героев книг Хемингуэя, свое же Клипель называет поколением не единожды обманутых. И добавляет: молодость имеет много преимуществ, но зато она подвержена страданиям за избыток веры, в частности, веры в то, что ее не обманут. Молодость верит в красивые слова о счастливой жизни и, не раздумывая долго, кладет жизнь ради этого...

В последние годы он живет за городом, в сельском доме вдвоем с женой, с которой встретился на фронте и которую по-прежнему зовет Марийкой. Иногда наезжает в городскую квартиру за пенсией да баней. А в старом доме он пишет, занимается резьбой, читает газеты. Отшельником себя не считает, а уединение в некотором роде стало вынужденным, осознанным выбором образа жизни. Он плохо слышит (контузия), уже слабо видит, общаться с людьми ему непросто - никого раздражать не хочет, собеседником быть не может. Такое вот одиночество. И потом, в деревенской жизни находит многое, чего нет в городской, - здесь ему живется привольнее.

Клипель - писатель цельный, не разбрасывающий свой дар многотемьем. Война и природа доминируют в его творчестве. О войне он не мог не писать. В одной из наших бесед так это объясняет:

- Войны невозможно забыть, эти обстрелы, окопы, блиндажи и атаки, кровь и смерть. Война почище любой академии, многое пришлось переоценить, переосмыслить, понять психологию человеческой души, предвидеть чужие и свои поступки и избежать ошибки...

В автобиографической «Исповеди» признавался: «Шло время, а меня все не оставляла война. Что ни ночь, то снились бомбежки, обкладывают меня разрывы снарядов, и нет от них спасения. Вскрикнешь, проснешься - и долго не можешь прийти в себя, унять сердце. Зримо стояли перед глазами картины боев, лица живых и погибших товарищей... И все чаще одолевала мысль написать о боях, через которые прошел, ведь помнил почти каждую деревню на всем четырехлетнем пути от Калинина до Кенигсберга. Робея, нерешительно взялся за воспоминания. Писал на обороте клубных афиш, не за столом, а на планшетке, удерживая ее на коленях. Так было привычней!»

Он напишет не одну правдивую книгу о своей войне: «Испытание на верность», «Солдаты Отечества», «Однополчане»... Все эти книги, как и другие, - о войне. Клипель начинал ее рядовым. Сначала в финской, затем - в Отечественной, с самых первых дней: 7 июля он был на фронте. И до последних дней. В его книгах почти нет вымысла, есть осмысление того пережитого, к чему сам был причастен, сам пережил. Вот эта правда войны, без прикрас, без пафоса, обнаженная до самой жуткой своей сути, присуща всем его военным произведениям.

Недавно открыл майский номер журнала «Дальний Восток» (№5-6, 2002 г.) и на первой странице увидел фамилию Клипеля. Небольшая документальная повесть «Кровь на снегу» продолжила его нелегкие воспоминания. Этот рассказ (есть у него подзаголовок - «На вспомогательном направлении») написан недавно и ведется от лица автора. Я прочел сорок с лишним страниц, делая пометки на полях, задавая себе один и тот же вопрос: как можно не забыть имена солдат и генералов, сержантов и майоров, бесконечные бои, наименования деревушек и речушек, поведение людей, оказавшихся в трагических обстоятельствах во время обороны Москвы? У автора есть ответ на него: он был свидетелем, их участником, почти всему нашел подтверждение в архивных документах, когда работал над своими книгами.

Московская битва, рассказывает автор, разделялась на два этапа: оборона и наступление - обычная последовательность в ходе сражений. Или наоборот: сначала наступление, а потом переход к обороне. Между этими двумя этапами всегда отводится время на подготовку. В Московской битве паузы такой не было. Еще вчера оборонявшиеся отражали атаки, а утром следующего дня сами перешли в атаку. Это было неожиданно для неприятеля и очень рискованно для нас.

Клипель был тогда рядовым и пережил все, что там происходило. Их Калининский фронт имел самостоятельную задачу - освободить город Калинин и находился на вспомогательном направлении, отвлекая на себя значительные силы противника. А что было на главных направлениях - читатель может лишь догадаться... «В часы бессонницы всплывают лица солдат войны минувшей. Они ушли из жизни бренной навсегда, оставшись в памяти моей навечно». Эта фраза в конце повествования автором взята в кавычки. Думаю, что каждый солдат той далекой войны вправе повторять ее и без кавычек...

В молодые годы он хотел стать художником, поступил в училище в Свердловске, успешно осваивал рисунок, живопись. Но накануне войны призвали в армию.

- Долго во мне шло некое противоборство: душой тянулся к живописи, а разумом понимал свою неподготовленность... Конечно, понимал, что служить сразу двумя богам: живописи и литературе - невозможно. Увы, надо стать рабом избранного дела, чтобы появилась надежда на какой-либо успех, - утверждает Клипель.

Но не все так просто складывалось. Иногда в нем просыпался живописец и замирал писатель. Художник Клипель брался за кисть или резец, иногда даже выставлял свои работы на суд зрителей. У меня хранится его давний подарок - двадцатипятисантиметровый треугольник из крепкого дерева. На двух сторонах его, в фас и в профиль, вырезан старик с бородой, этакий «вечный дед» тайги, чем-то напоминающий самого автора работы.

Две писательские темы Клипеля: война и родная природа - неразделимы. Они как две половинки его души, разные, но однородные. Как примета цельного его характера.

О родном лесе, о природе Владимир Иванович написал почти столько же книг, сколько и о войне: «Улыбка Джугджура», «Лесные узоры», «Медвежий вал», «Дебри»...

Одна из последних - «Ода нашему лесу», небольшая, но емкая по содержанию. Это своеобразное учебное пособие о деревьях и травах, зверях, рыбах, птицах. Автор много путешествовал по краю, участвовал в разного рода экспедициях и накопил множество знаний о лесе и его обитателях.

Неожиданностью стала небольшая книга Клипеля под названием «Амурское ожерелье». В ней он, казалось бы, ушел от своих привычных тем, обманув читателей названием книги. Она не о реке, не о природе - о тех людях, которых знал автор, с которыми встречался, дружил. Это хабаровские писатели и художники, некоторых уже нет в живых. Небольшие зарисовки о них ценны тем, что в них запечатлены самобытные мастера нашей культуры.

Не знаю, что еще напишет, о чем расскажет нам Владимир Иванович Клипель. В его долгой жизни было много такого, что многим из нас не довелось испытать.

Александр ЧЕРНЯВСКИЙ.