Дом может быть крепостью в Брэдфорде, но не в Бычихе

В поисках Ниночки мы ездили по всему Хабаровску - от одной больницы к другой, пока, наконец, не выяснили, что ребенка в тот день вроде бы отправили в Некрасовку. Однако и в поселке девочка нашлась не сразу. Юля почему-то решила, что ее дочь забрали работники детского дома, но там о Ниночке ничего не слышали, и единственной нашей надеждой оставалась местная больница.

Мы договорились, что Юля постарается не показывать главному врачу или еще какому-либо должностному лицу в детском отделении выданную ей в сельской милиции справку, а постарается как-то иначе убедить медицинское начальство отдать дочку - ведь никто ее родительских прав не лишал. К счастью, ничего доказывать не пришлось. То ли в Некрасовку успели позвонить из управления внутренних дел Хабаровского района, то ли врачи и без того были рады поскорее отдать ребенка матери: у них и без годовалой Ниночки брошенных малышей хватает - кто бы приехал за ними да забрал...

Как бы там ни было, но в больнице у Юли не спросили ничего, кроме паспорта. В результате унизительная справка о том, что Ю. Остапчук в розыске не числится, и потому милиция разрешает выдать ей дочь (как будто речь шла не о ребенке, а о находящейся в камере хранения вещи!), осталась у молодой женщины на долгую и недобрую память о тех, кто якобы стоит на страже порядка и закона. Но этот документ будет не единственным свидетельством того, сколь бесправны простые граждане в нашей стране.

Оперуполномоченный отдела уголовного розыска УВД Хабаровского района Михаил Сидоров до сих пор убежден, что имел полное право врываться поздней ночью в чужой дом, и с искренним недоумением выслушивал мои рассуждения о гарантированном Конституцией праве на неприкосновенность жилища. И выражение «мой дом - моя крепость» уместно только для Англии.

Какая же в Бычихе может быть крепость?

Услышал оперуполномоченный от пострадавшего предположение, что квартиру обворовал либо Юлькин брат Пашка, либо гости ее, и с места происшествия рванулся по указанному адресу, хотя и было уже за полночь. В нашей стране, как известно, это обстоятельство уже давно не имеет никакого значения. Было время, когда именно с наступлением темноты подъезжал «воронок», и раздавался неотвратимый стук в дверь. Вроде и давно это было, чего, казалось бы, вспоминать. Мы ведь уже несколько лет назад на весь мир объявили, что с прежним беззаконием покончено, и теперь наше государство стало вполне цивилизованным и правовым. Только ведь это провозгласили политики, выдав желаемое за действительность, а милиция наша по-прежнему продолжает работать прежними методами.

Неужели так называемая оперативная информация, а проще говоря соседские домыслы, может служить достаточным основанием для ночного вторжения милиции в мирный дом? Ведь речь шла не о тяжком преступлении, не об угрозе человеческой жизни, не о каких-либо других обстоятельствах, при которых согласно закону о милиции подобное действительно возможно. Но если б все только этим и ограничилось, Юля Остапчук и друг их семьи юрист Антонина Васильевна Кузнецова вряд ли стали поднимать шум и уж тем более обращаться в средства массовой информации. И мы бы развели руками - ну жизнь у нас такая, что поделать, лучше успокоиться и забыть. Однако в данном случае забыть никак не получится: не так уж быстро исчезли с лица Юли синяки да ссадины. Был избит и ее муж Андрей Селиванов. А отец молодой женщины Анатолий Павлович Остапчук из-за ранения в бедро вот уже два месяца лежит в больнице, причем первое время в реанимационном отделении находился.

Самое обидное заключается, пожалуй, в том, что в тот день у Юли был день рождения. Ей исполнилось 25 лет. Из гостей у Юли были лишь младший брат Павел и знакомая молодая пара с восьмимесячным ребенком, приехавшая в Бычиху рейсовым автобусом.

Посидев за столом, Лариса с Сашей решили прогуляться по поселку: и самим интересно посмотреть, как здесь люди живут, и малыш свежим воздухом подышит. Однако вскоре они вернулись и не одни - следом шел сосед Остапчуков Юрий Всеволодович Яхонтов и на чем свет стоит ругался: дескать, кто такие и зачем приехали? Юля стала успокаивать его, мол эти люди действительно приехали к ней, а не к Павлу, пригласила к столу выпить за здоровье именинницы. Но тот отказался от стопки и ушел, пообещав «устроить ей день рождения». Что именно Юрий Всеволодович имел в виду, никто не понял, но праздник и без того был испорчен, и гости поспешили разъехаться.

А ночью в дом заявились опер-уполномоченный М. Сидоров и Ю. Яхонтов. И Юрий Всеволодович чуть ли не пальцем указал на Юлю, как на сообщницу воров, обчистивших квартиру его сына. В разговоре со мной Михаил Сидоров пошел еще дальше, заявив, будто бы по оперативной информации вся Бычиха убеждена, что эта семья якобы является наводчицей в происходящих в поселке квартирных кражах. А все синяки и ссадины у Юли и ее мужа Андрея он объяснил тем, что был вынужден обороняться от них. И выстрелил в Андрея Николаевича исключительно потому, что у него пытались забрать пистолет, а в этом случае он вообще имеет право стрелять даже на поражение.

Как бы ни была я убеждена в том, что любой человек имеет право на неприкосновенность своего жилища, как бы ни верила в презумпцию невиновности, в какой-то момент, признаюсь, сердце дрогнуло: а вдруг эти люди и впрямь не стоят защиты? Как быть, если эту семью считают наводчиками? А потом и вовсе по-обывательски подумала: «Может, и поделом им досталось?». Но тут же вспомнила историю про бомжиху, на которую в силу ее образа жизни - ни у кого сочувствия не вызывающего - «повесили» не какое-либо преступление, а убийство, и продержали в СИЗО более двух лет, пока шитое белыми нитками дело без конца отправлялось на доследование. Хорошо, что нашелся судья, который и в опустившейся женщине смог увидеть человека, и в конце концов та бомжиха вышла на свободу. Пусть она вернулась к прежнему образу жизни, не в этом дело. В ее случае, как мне кажется, как раз и восторжествовали те принципы справедливости, без которых немыслимо действительно цивилизованное и правовое демократическое государство. И если бы кто-нибудь в Бычихе сказал что-то негативное про Юлю и ее семью, думаю, что эта статья о нарушении прав человека все равно появилась бы, разве что акценты были бы другие.

Но, на мое счастье, в администрации поселка Бычиха никто не сказал про них ни одного дурного слова. Про Павла был особый разговор - у какой семьи нет своих блудных детей, тут сочувствовать людям надо, а не злорадствовать. Хорошо отозвался об Анатолии Павловиче Остапчуке, работающем начальником охраны в Большехехцирском государственном заповеднике, и участковый (по странному стечению обстоятельств его однофамилец). Юлю он знает не очень, обычная молодая женщина, ничем среди таких же молодых мамаш не выделяющаяся, и уж тем более неизвестная участковому как наводчица.

Выходит, что обманул меня оперуполномоченный...

Но в таком случае не стоит обижаться на то, что к словам Юли появилось еще больше веры, тем более что они подкреплены документами - актами судебно-медицинского освидетельствования и справками. Только вот поверят ли им в соответствующих органах или примут во внимание так называемую оперативную информацию и решат, что в действиях сотрудника милиции той ночью не было ничего противозаконного? Судя по тому, как в сообщениях о выстрелах почти всегда присутствует дежурная фраза, что он был признан правомерным, М. Сидорову вряд ли грозит что-либо серьезное. И все побои тоже наверняка спишут на самооборону. Не зря же на следующий день в квартиру, откуда ночью увезли раненного милиционером человека, заявились его коллеги и проявили особое внимание к имеющимся в хозяйстве ножам и топорам. Хозяин в это время сидел, прикованный наручниками к батарее, а в углу взахлеб плакала испугавшаяся чужих людей Ниночка.

Успокоить маленького ребенка мать не могла. Юля с утра уехала в Хабаровск к отцу в больницу. А потом ей и вовсе пришлось скрываться, потому что дежурный УВД Хабаровского района по телефону сообщил Юле, что она объявлена в розыск, муж находится в отделе, а дочь отвезли в Некрасовку - то ли в больницу, то ли в детский дом, но пусть она туда лучше не суется, ребенка ей без их разрешения не отдадут. Вот как закончилась ее попытка вызвать «настоящую милицию».

Друзья, помогавшие Юле в беде, скрывали, что маленькая Ниночка заболела, и из Некрасовки ее отправили на лечение в одну из больниц Хабаровска. Боялись, что мать кинется туда и ее арестуют. У нас ведь не зря говорится: «Был бы человек, а статья найдется». И это им Юля Остапчук обязана тем, что в конечном итоге в милиции поняли всю абсурдность своих действий по поводу объявленного розыска и пошли на попятный, милостиво разрешив выдать матери ее ребенка.

Сама рубрика «Право на защиту» предполагает особую позицию автора, выносящего на суд читателей какую-либо житейскую драму. Чтобы эта история не показалась кому-либо обыденной и даже банальной, мне хотелось бы рассказать ее так, как это сделал американский адвокат, защищавший перед судом присяжных отца изнасилованной негритянской девочки, убившего надругавшихся над ней подонков. В суде присяжных были только белые, и свою речь адвокат предварил просьбой закрыть глаза. Он был талантлив и сумел передать слушателям весь ужас трагедии. Закончив свой рассказ, адвокат сказал присяжным лишь одну фразу: «А теперь представьте, что эта девочка - белая!».

Представьте и вы, что это к вам в дом по чьим-то домыслам поз-дней ночью приходит разбираться милиция. Это вас бьют в вашем же доме. В вас стреляют. Вашего годовалого ребенка увозят неизвестно куда. Ваш ребенок болеет и плачет без мамы...

Какой же вердикт действиям милиции вынесете вы в этом случае?

Татьяна СЛЕПЦОВА.