В мае этого года хабаровские телезрители увидели сюжет, как китайские земледелы прогнали с огородов хабаровских пенсионеров. Сейчас власть Хабаровского района утверждает, что тем, кто обратился с заявлениями, отвели огороды на пустующих участках соседнего огородного общества и что конфликт в основном исчерпан. А что за конфликтом?

Однако чудное это место, которое стало конфликтным. Налево - «русские» огороды, направо - «китайские» поля. Сразу за огородами - корпуса завода «Стекловолокно», сразу за полями - корпуса бывшей птицефабрики им. 50-летия СССР. Две минуты езды или десять минут ходьбы до начала проспекта 60-летия СССР. То есть место это под боком у Хабаровска. Благодатное место, если сравнить его с дорожными муками хабаровских дачников. Интересно, сколько тысяч хабаровчан хотели бы иметь подобные огороды «под боком»?

Кому же здесь повезло? Участникам войны, ветеранам, инвалидам и многодетным семьям Индустриального района. Лет десять назад было их письмо губернатору края. И была его команда: выделить землю целевым назначением в аренду под огороды. Стало быть, нынче китайцы обидели тех бедных людей, которых взял под защиту губернатор края?

«Да эти огородники сами кого хочешь обидят! Сколько там поворовали рассады у Тофика! Капусту у него воровали мешками! Потому он и бросил свой участок».

Не будем называть автора этих нечаянных эмоций - это лицо не интересно. Интересен Тофик (полное имя Тофик Магомед Ибрагим-оглы) по фамилии Шахсуваров. Это ему повезло в 1993 году стать соседом ветеранов-огородников в этом чудном месте. С той разницей, что облагодетельствовала его не краевая власть. Шахсуваров купил у администрации Хабаровского района 23 гектара пашни, принадлежащие птицефабрике им. 50-летия СССР, за 1,1 миллиона рублей под фермерское хозяйство.

Вот так просто: пошел и купил? А ведь, помнится, лютовала тогда районная власть! Загоняла фермеров подальше от города в кочкарники, в болота, на неудобья. Даже директора птицефабрики «Дальневосточная» Виктора Обушева осчастливили фермерским участком в глуши автотрассы на Находку. А Тофику дали «под боком» у города. Чем он тогда обаял и власть, и птицефабрику? А обаять их требовалось всенепременнейше. Власть имела право продажи, но не имела пашни, а фабрика имела пашню, но не имела права продажи. Однако выход нашли: с согласия (или предложения?) птицефабрики власть изъяла пашню и продала. Почему они от нее избавились? Может быть, Тофик хотел растить кукурузу для птицефабрики? Или облагородить пашню, залитую навозной жижей?

Вот только почему-то не развернул он по-настоящему свой огородный бизнес на этом поле. Если урожай и воровали - не могли же весь украсть. Даже бедные ветеранские общества выставляли охрану, а он не мог? Кстати, ветеранские участки - по три-пять соток, а через дорогу пустующая пашня Тофика. Представьте соблазн! Кое-кто из ветеранов стал сажать картошку в придорожной полосе, кто-то влез на участок Шахсуварова...

Спрашивать Тофика об этой загадочной сделке и его странном отношении к земле не хотелось. Зачем? Если за девять лет районная власть его не спросила. Хотя могла бы при желании и аннулировать сделку в связи с невыполнением условия - ведения на этой земле фермерского хозяйства. В Хабаровском районе вроде бы числится 294 фермерских хозяйства, а работают на земле вроде бы 62. Почему «вроде бы»? Потому что они власти не докладывают, а власть их не контролирует. Потому что районная власть, к примеру, от меня узнала, что Шахсуваров еще в апреле прошлого года продал эти 23 гектара новой хозяйке - Людмиле Вандзиньхуа. Опять же - для ведения фермерского хозяйства, что для чиновников тоже было новостью.

Очень хотелось познакомиться с Людмилой. Кто она такая, по фамилии - китаянка, по гражданству - россиянка, затеявшая, в отличие от Тофика, большое хозяйство? По месту ее прописки стоит старенький дом с новыми железными воротами, высокой оградой, за которой притаилась спутниковая антенна. На страшный собачий лай выглянула юная китаянка (или россиянка?) и с трудом объяснила, что Людмила живет в другом месте. Правда, визитку с просьбой о встрече передать согласилась.

Бабульки-соседки наговорили про Людмилу три короба: сколь много их, сестер и братьев, как занялась торговлей, как хотела она продать дом, как поселились сейчас в нем китайцы.

Людмила знакомиться, видимо, не захотела. Значит, мне самой придется смотреть ее новое незарегистрированное фермерское хозяйство.

Стало быть, налево - русские ветераны Индустриального района, направо - китайцы, а посередине - дорога. «Русская» картошка кустится, укроп млеет, помидорчики-перчики изо всех сил стремятся выжить в страшном зное. «Китайские» же огурцы с помидорами барствуют в теплицах, капуста с перцами победоносно обживают пашню.

В трудолюбии на этой земле нет разницы ни слева, ни справа. Разница - в возможностях. Рядом с «китайским» полем водоем, и насос мощно гонит воду под огромные шатры теплиц. Китайский тракторишко с бочками безостановочно поливает посадки. Еще возле теплиц бурят скважину. А на «русском» поле нигде никакой воды нет. Тропинку, по которой ходили к водоему, китайцы загородили шлагбаумом. Общего языка здесь нет: слева говорят только по-русски, а справа - по-китайски.

После телесюжета сюда, говорят, приезжали чиновники и районные, и краевые. Районные землемеры уверяли меня, что зря расшумелись огородники. Дескать, влезли они на территорию чужой собственности незаконно. «Там же сохранились межевые столбы!». Наверно, хранят их очень надежно, показывая избранным. Я в число избранных не попала, межу не увидела, а рисовать ее умозрительно не буду. Зачем, если явно видно, что Людмила китайцам сказала: вот это все ваше - земля, водоем, лесок.

Говорят, что чиновники из краевых минприроды и минимущества уважили чужую собственность и не пошли за шлагбаум. Наверное, они не захотели знать, что водоем не входит в собственность Людмилы. А я пошла смотреть её собственность: большой ангар с двором; теплицы - капитальные, долговременные, сооруженные из уймы свежих стволов окрестных берез толщиной в два кулака; сарай, где живут китайцы - иностранная рабочая сила, которая по условиям приглашения должна жить в арендованных городских квартирах... Зачем же приезжали сюда власти? Утихомирить обиженных огородников? Обезопасить себя от начальственной выволочки? Это у них, наверное, получилось.

А что же у нас не получается с землей? Так и подмывает сказать - порядка не получается. Но где он есть - порядок? В законах? В действиях власти? В отношении к людям? Закон разрешил продавать землю. Ее уже продают и покупают. Но почему информация из земельной кадастровой палаты, из земельных комитетов не доходит до исполнительной власти, до налоговых органов? Почему реальное сельхозпроизводство Людмилы Вандзиньхуа для них ирреально? Сколько у нас еще таких фермеров? Власти не надо знать, что делается с землей на подведомственной территории?

Вот вышел на публику явный факт - китайские граждане обидели наших пенсионеров. Власть за них заступилась? Ведь на этом участке есть свободная пятиметровая придорожная полоса, которую можно было бы законно отдать пенсионерам. А если кто-то из них посадил весной картошку даже на чужом поле, то нельзя просто перепахать посадки. Людей следовало вовремя предупредить. А то ведь у них есть право через суд требовать возмещения ущерба. Им кто-нибудь помог?

У Людмилы есть разрешение на привлечение иностранной рабочей силы? «Да, 15 граждан КНР, - подтвердили в миграционной службе края, - поскольку она значится как индивидуальный предприниматель, зарегистрировавший земельный участок для ведения крестьянского хозяйства». Но в таком случае должно быть письмо о поддержке ее заявления на иностранную рабочую силу от минсельхоза края. А в качестве фермера Вандзиньхуа нигде не значится. Это ее уловка или стандартная общая практика? И почему у нас нет никаких ограничений для фермеров при заявках на иностранных рабочих?

Все потому, что земля не ценится? Она дешевая, она не престижна как собственность? Напомним, Тофик Шахсуваров купил эту землю в 1993 году за 1 миллион рублей в старых ценах. Людмила приобрела 23 гектара за 30 тысяч рублей при прошлогодней нормативной цене участка в 599 тысяч рублей. В этом году утверждена кадастровая стоимость земель сельскохозяйственного пользования. По ней этот участок оценивался бы уже в 33 млн. рублей.

Что же такое получается? Получается благостная картина, когда все законно. Законно можно продать эту землю даже за рубль, как бы в насмешку. Законно продать землю почему-то не Иванову-Петрову, а именно Шахсуварову или Вандзиньхуа. Законно привлечь иностранных рабочих при повальной сельской безработице в пригороде. И на фоне этой благостной внешней законности полное российское пренебрежение к внутренней беззаконности. Когда купленную под определенные цели землю годами можно не использовать по назначению. Когда можно не регистрировать заявленное фермерское хозяйство. Когда свободно можно делать самозахват водоема на виду у всех, вести на этой земле незаконное строительство, незаконные рубки леса. Когда людей можно унижать. Когда не защищать их - норма. И пренебрежение это не единичное, а массовое - от власти до всех органов контроля и надзора, чей ответ на многочисленные вопросы был один: «А там все по закону». Да, там действительно голыми руками никого не возьмешь. Но разве не на то и власть, чтобы держать порядок ежовыми рукавицами? Не получается? А его и не пробовали еще наводить. В противном случае: не теряйся, Людмила, скупай участки, приглашай соотечественников - у нас и не такое можно творить!

Бабульки-огородницы публично задали вопрос в своих маленьких интересах - какой-то несчастной сотке земли под картошку. Они не все знали и не могли знать, что подняли большую и больную проблему. И мы не до всего докопались. Мы дошли лишь до вопросов, которые необходимо задать. Земля - это не просто объект собственности. Это самая беспощадная собственность. Разве история не научила? Почему и хочется спросить власть: а не получится ли так, что постепенно и тихо все земли будут скуплены вот таким хитрым способом?

Раиса ЦЕЛОБАНОВА.