Делились и выжили

Недавно натолкнулась на книгу Ольги Бергольц «Говорит Ленинград». И очень понравился мне там один трогательный фрагмент. Хочу поделиться этим с нашими читателями. Тем более 27 января - очередная годовщина снятия блокады Ленинграда.

«В январе 1943 года одна ленинградка, Зинаида Епифановна Карякина, слегла. Соседка по квартире зашла к ней в комнату, поглядела на нее и сказала:

- А ведь ты умираешь, Зинаида Епифановна.

- Умираю, - согласилась Карякина. - И знаешь, Аннушка, чего мне хочется, так хочется - предсмертное желание, наверное, последнее: сахарного песочку мне хочется. Даже смешно, так ужасно хочется.

Соседка постояла над Зинаидой Епифановной, подумала. Вышла и вернулась через пять минут с маленьким стаканчиком сахарного песку.

- На, Зинаида Епифановна, - сказала она. - Раз твое такое желание перед смертью - нельзя тебе отказать. Это когда нам по шестьсот граммов давали, так я сберегла. На, скушай.

Зинаида Епифановна только глазами поблагодарила соседку и медленно, с наслаждением стала есть. Съела, закрыла глаза, сказала: «Вот и полегче на душе», - и уснула. Проснулась утром и… встала.

А на другой день вечером вдруг раздался в дверь стук. Перед Зинаидой Епифановной стоял совсем незнакомый летчик с пакетом в руках.

- Возьмите, - сказал он и сунул пакет ей в руки.

- Да что это? От кого? Вам кого надо, товарищ?

Лицо у летчика было страшное, и говорил он с трудом.

- Ну, что тут объяснять… Ну, приехал к родным, к семье, привез вот, а их уже нет никого… Они уже… они умерли! Я стучался тут в доме в разные квартиры - не отпирает никто, пусто там. Что ли, - наверное, тоже… как мои… Вот вы открыли. Возьмите. Мне не надо, я обратно на фронт.

В пакете была мука, хлеб, банка консервов. Огромное богатство свалилось в руки Зинаиды Епифановны. На неделю хватит одной, на целую неделю!.. Но подумала она: съесть это одной - нехорошо, грех.

Вот именно грех - по-новому, как-то впервые прозвучало для нее это почти забытое слово. И позвала она Анну Федоровну и мальчика из другой комнаты, сироту, и еще одну старушку, ютившуюся в той же квартире. И устроили они целый пир - суп, лепешки и хлеб. Всем хватило, на один раз, правда, но порядочно на каждого. И так бодро себя все после этого ужина почувствовали.

- А ведь я не умру, - сказала Зинаида Епифановна. - Зря твой песок съела, уж ты извини, Анна Федоровна.

- Ну и живи! Живи! - сказала соседка. - Чего ты… извиняешься! Может, это мой песок тебя на ноги-то и поставил. Полезный он, сладкий.

И выжили и Зинаида Епифановна, и Анна Федоровна, и мальчик. Всю зиму делились - и все выжили».