Его величество человеческий фактор

Раньше мы встречали свои праздники грандиозными победами и свершениями, теперь - траур и панихида.

В июле, ко Дню Военно-морского флота, у нас реквием по затонувшему теплоходу «Булгария» и его невинным жертвам.
В августе, ко Дню авиации, мы уже имеем несколько поминальных костров от нелепо падающих самолетов. Отчего-то наши самолеты стали как-то незатейливо падать мимо посадочной полосы - что в Карелии, что в Благовещенске. А последняя трагедия в Ярославле?

Не следует думать, что подобные катастрофы не случались в прежние времена. Случались. К тому же к безрассудству человеческого фактора раньше имел место и побочный фактор идеологического волюнтаризма.

В свое время крайком партии обязал руководство нашего авиаотряда в указанный срок вывезти из тайги тонны экспортного, экологически чистого мяса северного оленя. Не хватало времени, не хватало самолетов и экипажей. И потому в один нехороший час командир звена негласно разрешил мне вылететь на неисправном самолете. «Нет таких препятствий, которые бы не преодолели большевики». Меня - молодого пилота - долго уговаривать не надо было. Я сам обманываться рад - взлетим, а там разберемся. Дайте только взлететь!

Чкалов также взлетел на неисправном самолете, но, увы… Погиб наш герой нелепо и незатейливо. Мое «увы» не так трагично, хотя падал я с отказавшим двигателем в горах, в дремучий бурелом тайги. От упавшего самолета поднялась такая волна потревоженного снега, что она закрыла от нас и лес, и горы, и само небо. О том, что я остался жив, я в тот момент не думал.

На государственной комиссии по расследованию данного летного происшествия в заключении своего объяснения я в духе гениального адвоката Плевако заявил: «Бог меня помиловал, надеюсь, и уважаемая комиссия не оставит меня своей милостью».

Моя дерзость и довольно грамотная аргументация причин отказа двигателя в полете не позволила комиссии назвать меня виновником аварии. Но я-то знал свою вину и свои ошибки. После этого случая я стал вхож в элитную компанию бывалых летчиков.

В дальнейшем мои «подвиги» повторялись другими с завидным постоянством, но Бог мне свидетель: отныне и впредь более по моей вине ни одного происшествия не было. Человеческий фактор во мне переродился в спасительную энергию.

На Колыме потерпел катастрофу Ан-12. Известно, что экипаж успел передать, что из правой плоскости происходит утечка топлива. И потом сообщил, что на правом крайнем двигателе пожар. Они пытались дотянуть до ближайшей посадочной полосы, но не дотянули.

Я все-таки позволю себе заявить, что есть в таких безнадежных случаях вариант спасения, которым пока никто не воспользовался. В 1975 году из международного аэропорта Ле Бурже в Париже взлетал «Конкорд».

На взлетной полосе он повредил левую тележку шасси и куски твердой резины пробили бак и электропроводку. Начался пожар. Рядом с Ле Бурже другой аэропорт имени Де Голля. «Конкорд» пошел туда, но не дотянул. Лайнер рухнул и сгорел. Экипаж действовал безупречно.

Чуть позже у нас в «Пулково» у Ил-18 также загорелся двигатель. Экипаж начал заход на аэродром вылета, но, потеряв управление, упал и сгорел.

В подобных случаях экипажи бессильны и, похоже, здесь совершенно отсутствует влияние человеческого фактора. Отсутствует. И напрасно.

Практика показывает, что при интенсивном пожаре на двигателе механизация крыла (закрылки и элероны) отгорает при температуре свыше тысячи градусов за 3-4 минуты. Поэтому надо включать в таких случаях память, опыт и разум, то есть человеческий фактор. Всевышний дает вам 3-4 минуты на выживание - прояви, командир, волю и мужество и садись вне аэродрома по курсу взлета или немедленно подбирай место посадки на маршруте.

Например, руководство по эксплуатации Ан-2 строго определяет, что в случае отказа двигателя на взлете до высоты 100 метров командиру самолета запрещаются любые маневры, кроме вынужденной посадки по курсу взлета. У меня в свое время отказал двигатель, и с высоты 60 метров я «уронил» самолет на левое крыло и у самой земли вывел его из крена и посадил на аэродром вылета с обратным курсом.

Меня в этой ситуации выручил мой опыт, который не позволяет терять ни секунды в нештатной ситуации, когда нет времени вспоминать рекомендации. В любой катастрофе есть шанс на спасение, но часто летчики им не пользуются.