Как помочь больному умереть

Уважаемая редакция! Обратиться к вам с этим письмом меня заставила трагедия, которая произошла в нашей семье в середине мая текущего года. Мой племянник Евгений скончался от редкой и малоизученной формы цирроза печени - крептогенного. Этот диагноз нам назвали в хирургическом отделении больницы г. Хабаровска, куда племянник поступил по вызову «скорой помощи» 3 мая. Впоследствии мы поняли, что это была заключительная фаза болезни; консультации с врачами не оставляли нам ни малейшей надежды на чудо. Мы восприняли информацию как неизбежность.

Но речь в моем письме не об этом. Десять дней пребывания Евгения в больнице поставили перед необходимостью еще раз задуматься о фактическом отношении медицинского персонала к больным, особенно находящимся в тяжелом состоянии, даже если в безысходном, все равно нуждающимся в элементарном внимании и уходе. Увы, ни внимания, ни ухода в нашем случае проявлено не было.

Более того, факты, ставшие нам известными как от самого Евгения, так и от больных, заставили нас буквально содрогнуться, поскольку ни по каким нравственным понятиям не укладывались в сознании как естественные в сложившейся обстановке. Я не называю фамилий лиц (просто не знаю их), но каждый причастный к изложенным мной фактам себя, без сомнения, узнает.

После поступления в больницу племянника, со слов нашего родственника (при необходимости могу его назвать), его больного, как мешок с картошкой, бросили на кровать и оставили без всякой помощи. Позже ему сделали капельницу, давали какие-то таблетки, этим и ограничились. Замечу, что поводом для вызова кареты «скорой помощи» стало обильное крововыделение через горло. В больнице оно повторилось; естественно, был забрызган не только пол, но и стена. Родственник попытался вызвать хоть кого-нибудь из персонала, но из этого ничего не вышло. Наконец пришла санитарка, увидела последствия случившегося и с руганью набросилась на Евгения: «Что ты тут натворил? Кто будет за тобой убирать все это? Вот тебе тазик и тряпка, наводи порядок».

Наш больной безропотно принялся убирать за собой. Санитарка к этому времени уже ушла. Кое-как убрав, племянник понес тазик, но потерял сознание и выронил его. На этот грохот отреагировали пациентки из женской палаты.

Одна из них, знакомая моей сестры, вызвала кого-то из персонала, и Евгения увезли в реанимацию. Через день в беседе с матерью он сказал: «Если бы не тазик, меня уже бы не было в живых». Моя сестра Тамара позже рассказала об этом заместителю заведующего хирургическим отделением, на что он с усмешкой категорически заявил: «Быть такого не может!» После того, как она пояснила на фактах, что это не выдумка и готова назвать очевидцев, эскулап замолчал, а затем сменил тему разговора.

Не знаю, все ли медицинские работники наслышаны о врачебной этике, но моему родственнику не повезло в этом отношении. Причем дважды.

В первый раз, когда он спал, пришел врач и на вопрос больных по палате: «Почему вы не кормите этого мужика?» спокойно ответил: «А зачем ему еда? У него цирроз. Он уже не жилец».

Конечно, вы поняли, что больные-доброхоты, как только племянник проснулся, тут же выложили ему информацию врача. На следующий день его состояние просто потрясло нас. Он не спал всю ночь, был в подавленном настроении;
нервозность и даже злость прорывались наружу. Пришлось его успокаивать, что диагноз оказался ошибочным. С трудом удалось переломить психологическую ситуацию.

Другой факт циничен по своей сути. Находясь в сознании, Женя рассказал, что накануне к нему по очереди подходили два врача и предлагали сделать операцию: один - за 150 тысяч, второй - за 120 тысяч рублей. При этом оба прекрасно знали, что никакая операция уже не поможет. Невольно спрашиваю себя: если это не сон, то что же?

Недавно я прочел книгу Вл. Соловьева «Врачи России». Под впечатлением от прочитанного задал себе вопрос: могут ли быть медицинские работники друзьями больных? Наверное, это звучит слишком претенциозно, и речь должна идти не о дружеском отношении, а о том, что вытекает из клятвы Гиппократа, но после происшедшего в больнице с моим родственником я невольно отношу лиц, виновных в бездушном (если не сказать преступном) отношении к обреченному на летальный исход человеку, к числу врагов больных. Если они, по своей сути, ремесленники с высшим и без высшего образования, не задумывающиеся о последствиях своих слов и действий, готовые на несчастье других делать деньги, по праву находятся на своих местах, тогда чего стоит наша медицина вообще?

Могу только гадать, какую реакцию вызовет эта информация у названного мной коллектива, если она будет опубликована. Скорее всего, никакую, поскольку все вмещается в формулу: какие помощь и внимание, если больной на этом свете уже не жилец?

В. ФЕДОРИН, канд. юрид. наук, доцент Хабаровской государственной академии экономики и права, почетный работник высшего профессионального образования.

P.S. Эта информация имеет своего обобщенного адресата - медицинскую сферу, но остается пространство и для органов прокурорского надзора.