Не дай бог нам вернуться в «лихие» 1990-е…

Недавно первому президенту России Борису Ельцину исполнилось бы 90 лет. И в связи с этим невольно вспомнились «лихие» 90-е. Мне было 26, я как раз вышла замуж. Вот тогда вместо мутного Горбачева, тащившего, по мнению большинства, издержки коммунистической партии и застоя, пришел смелый и типа искренний, очень свободный Борис Николаевич. Я радовалась. Мне он нравился.
Но, как оказалось, свобода была от всего. От семьи, от государства, от жизни вообще. Постоянно кого-то убивали, все, как безумные, хотели в Америку, ругали свою страну, суицидальников развелось, дети на улицах появились, как в Гражданскую войну, беспризорные, клей нюхали из мешков…
А все вокруг, как ненормальные, мечтали о шмотках и дешевых «удовольствиях» типа кока-колы, «сникерсов», водки «Абсолют» или ликера «Амаретто» от пуза.
Зависть развилась ужасная. От тех, кто ничего не смог ухватить и придумать, к тем, кто ухватил и придумал кооперативы. Все бегали с этими ваучерами. Я их продала и купила всё тех же «сникерсов».
Правда, и ушлые кооперативщики жили страшно. Каждый день тебя могли убить. И потом приходилось таскать эти ужасные клетчатые огромные сумки на базар и с базара. Многие надрывались в прямом смысле.
Кстати, «сникерс» стоил тучу денег! Все вожделели его, взрослые и дети. На эти деньги можно было купить продукты, которые исчезли. Деньги тоже стали странные, тысячи какие-то… А тут еще МММ-ы развелись, стариков надували, они по улицам сидели просили подаяния. А сколько наркоманов развелось - мама не горюй!
Муж денег с работы не приносил. Я сидела в декрете. После операции молоко у меня пропало. А в магазинах молоко доставали с трудом, надо было очередь отстоять. Сливки вообще из-под полы в профсоюзной столовой: мама моя-врач договорилась, я ходила. По счастью, продавцом была ее бывшая пациентка.
Между тем продукты были по талонам. Мяса только килограмм - кости. Масла в руки - пачку. А то и не было вообще. Зато были огромные железные банки мангового сока и манговой мякоти.
Муж притаскивал - ему на работе этими банками чуть ли не зарплату давали. И мы, как буржуи, ели манго.
Еще он притащил американской «гуманитарной помощи» - какие-то стиральные порошки, просроченные лекарства. Ему казалось, что он герой. Я наелась этих дармовых просроченных лекарств - и у меня случилась настоящая искусственно вызванная лейкопения! Врач схватился за голову. Но ничего, отошла потихоньку.
Холодильник был пустой. Нас кормили родители-пенсионеры, они еще с советских времен привыкли к таким словам, как «связи» и «дефицит».
Я ходила гулять с Женюшкой в коляске и потихоньку собирала бутылки в урнах, сдавала их потом и покупала ему творожок. Однажды чуть не убила своего молодого и вечно голодного мужа, который съел куриную ножку, предназначенную для ребенка. Я просто возненавидела его за это.
Пришлось идти торговать газетами. Оставляла сына маме и шла сначала в редакцию, где брала пачку газет, а потом на вокзал. Однажды чуть не подралась с каким-то мужиком, он сказал - это «его место», он торговал какими-то совсем уж бесстыжими журналами с голыми девками, я вцепилась ему в куртку, он на меня замахивался.
Пришел милиционер, постоял возле меня, протокол составлять не стал, вздохнул и сказал: «Эх, я бы свою жену ни за что на вокзал бы не отправил торговать!». Мне милиционер понравился. Добрый.
Вот так мы тогда и жили. Поженились в 1990 году, а в 1997-м уже развелись. Старшему едва исполнилось 7 лет. Он приходил в школу, садился на заднюю парту и плакал.
Это ельцинское время развалило нашу семью, доконало ее. И не только нашу. Поэтому я никогда не буду любить это время, хотя это были моя молодость, материнство, замужество. И я никогда не пойду в Ельцин-центр и не стану ни за что благодарить Наину Ельцину, скорбеть о ее муже. Бог им судья…
Вера АРНГОЛЬД.