Вспоминаю с чувством гордости

Прочитала в «Тихоокеанской звезде» (№163 от 31.08.2013 г.) статью «Пережитое в конце войны» и решила кое-что добавить. Её автор пишет, как они радовались «подаркам» из Америки.

Мы жили на Колчанских приисках. Драга работала день и ночь. Её останавливать нельзя даже в экстренных случаях. Не хватало дров, т.к. все машины были военизированы, остались газики на чурочке. Нынешним молодым, наверное, этого не понять. Вместо горючего была сухая чурочка. Один титан был с водой с одного бока, а в другом титане горела чурочка - шёл пар, и машина работала. Это вроде паровоза, когда топили дровами.

Эти клячи не успевали подво­зить дрова для электростанции. Поэтому все дрова, что лежали у домов, собирали и отправляли в топку электростанции. Она давала электро­энергию драге.

Как-то соседка-учительница говорит мне: «Пойдёшь в школу, поможешь разобрать вещи, американцы прислали огромный тюк». Когда разрезали, мы чуть не упали. Какое там было хламье, дранье. У одного пиджака оторван рукав, у другого вся пола залита жиром, вещи грязные. Такое впечатление, что собирали с бомжей. Одна леди пожертвовала кроличью шубку. Меня даже удивило, что в богатой стране шубку донашивают до дыр. Дома мы смеялись - не мех, а смех на шубе.

Женщины, работницы совхоза, обносились вконец, и они со слезами рылись в этом хламье, пытаясь найти для себя хоть что-то. Из всего хлама мне досталось платьице х/б, видно, мало ношенное.

Всю войну работали в совхозе, денег никогда не получали, вместо них были рабочие карточки. Осенью в совхозе кололи борова и варили наваристый борщ. Кормили вдоволь, работницы даже своим детям относили, которые ждали обед в кустах. Повариха наливала всем до краёв, кто какую посуду принесёт. А потом с нас высчитывали. Но мы были довольны, хоть один раз в год наесться до отказа. Потом спасали брюква, турнепс, ели вволю. Это нас поддерживало перед учебным годом. Никто в обморок не падал. Трудно было, но были и светлые денёчки.

В июне 1945 года в Николаевск-на-Амуре через озеро Чля и наш посёлок стали переправлять войска. И однажды два катера привели две огромные баржи с военными, весь посёлок высыпал на улицу. Выгрузка шла организованно, без суеты: кони, пушки, повозки и т.д. Свободные солдаты рассыпались по берегу, развели костры и стали кипятить чай.

Наши девчушки лет 10-12-ти, певуньи деревенские, тут как тут. Стали петь для солдат песни. Бойцы были весёлые, хлопали от души и каждую угостили кусочком сахара. И так продолжалось несколько дней. Приводили баржи в основном ночью, дальше они шли на Де-Кастри, а там на Сахалин через пролив. Это были войска Рокоссовского.

Всё это я видела своими глазами, так как наш дом стоял на бугорке в 100-150 метрах от причала. Кто уезжает, кто приезжает - всё видно из окна. А тут мы стояли на улице, а мимо нас шли войска. Впереди на добротных лошадях ехали три генерала в чёрных бурках, за ними кони тянули пушки, пехота шла своим ходом.

Реакция у людей была разная. Кто плакал, кто смеялся, другие махали солдатам вслед. Кто-то хотел что-то передать, а кто-то смотрел исподлобья. Это и понятно, народ у нас был ссыльный, разных мастей.

Я вспоминаю это с чувством гордости. Солдаты молодые, весёлые, все чисто одетые. Ни грамма уныния, что идут, может быть, в последний бой. Это была подготовка к вой­не с Японией.

Г. Зуева,Хабаровск.