Подумай о смерти, чиновник минздрава

Президент РФ Владимир Путин 6 марта подписал закон о паллиативной медицинской помощи, которая представляет собой комплекс медицинских вмешательств, направленных на избавление от боли и улучшение качества жизни неизлечимо больных людей. Благодаря принятым поправкам процедура получения такими больными сильнодействующих обезболивающих лекарственных препаратов существенно упростится. В Хабаровском крае изменить отношение к тяжело больным людям предлагалось еще шесть лет назад. Но сделано ничего не было.
В 2013 году я был в составе Общественной палаты края. Это псевдообщественное (на то время) образование яростно рубилось против всего живого и конструктивного. Нашу комиссию по развитию гражданского общества возглавлял профессор медицины Салават Шейхович Сулейманов. Он, пожалуй, был и остается чуть ли не единственным в крае, кто деятельно толкал вперед паллиативную помощь. Это помощь безнадежно больным людям, и заключается она преимущественно в обезболивании.
То есть умирающим людям нужно снимать боль, а у нас в стране с этим просто дикий кошмар! Вот представьте, что ваши (тьфу-тьфу) родные имеют терминальную стадию рака, когда уже ничего нельзя сделать. Им осталось жить месяца три, и все время до кончины они терпят сильнейшие боли! И вместе с ними куда большую душевную боль терпите вы, всей семьей.
Что делают на «проклятом» Западе? Обычно, два варианта. В первом - умирающих помещают в хосписы с паллиативной помощью. Они специально созданы для таких людей, и там врачи с ними день и ночь, снимают ежедневную и ежечасную боль сильными опиатными препаратами и психотропами. Во втором варианте умирающие находятся в кругу семьи, но они тоже жестко сидят на опиатах и не мучаются так, как мучаются люди у нас. 
В России усилиями дьявольски изобретательных личностей помощь психотропами и опиатами (а это наркотики) чрезвычайно приближена к распространению и сбыту самих наркотиков. Да так, что создает невероятные трудности для врачей при обороте и применении обезболивающих препаратов.
У нас чуть шаг в сторону от регламента - и ты в тюрьме. А регламент жесткий до ужаса. И по нему родственникам больных нужно каждую неделю предпринимать массу усилий, чтобы опиаты были у них дома. А если вы в деревне, то соблюдать регламент просто нет никакой возможности. Поэтому ваш родственник БУДЕТ мучиться от адской боли.
При этом количество препаратов у нас тупо ограничено. По официальным сведениям, у нас всего 340 тысяч нуждающихся. А по данным известнейшего в России лидера паллиативной помощи Нюты Федермессер таковых 1 млн 300 тысяч пациентов! То есть в страну завозят препаратов на 340 тысяч человек, а миллион неучтенных нуждающихся  что делает?
То есть можно сказать: вся российская деревня без опиатов, и если только на заднем дворе там не растят коноплю или не покупают наркочеки через Интернет (а какая разница для больного, чем унять боль?), то дикий крик и семейный кошмар.
Кошмар еще и потому, что у нас почти нет хосписов с паллиативной помощью. Вашего родственника просто выписывают из больницы как не терапийного – и вы везете его помирать домой. Без опиатов или с ними, но у вас их мало, и они скоро заканчиваются. А пополнить запас… ну, попробуйте.
Вот такой бытовой российский фашизм! И против него выступил Сулейманов. Он сделал массу заявлений, рассылал письма во все инстанции…
Мне помнится, где-то в это время он был уволен с должности ректора Института повышения квалификации врачей, который сам же и создал. И вполне возможно, что за свою позицию по паллиативной помощи.
Сулейманов требовал от министра здравоохранения края Александра Витько решительных действий в области паллиативки – в частности, хосписов, специализированных отделений паллиативной помощи и др. И «застолбил» этот вопрос на Общественной палате Хабаровского края.
За неделю до слушаний Александра Витько выдал-таки под напором Сулейманова документ, что к 2020 году будет 100 коек паллиативной помощи в больницах края.
И вот этот день настал. Но Сулейманов оказался не готов к нему в силу срочной командировки. И потому представлять вопрос пришлось Софье Епифановой, известной телеведущей, члену нашей комиссии, и мне как заму Сулейманова.
Это было фейеричное заседание, в итоге которого краевой минздрав зарубил вопрос на корню!
И вот президент Владимир Путин принимает закон о паллиативной помощи, говорит, что будем раскачивать ситуацию, менять ее к лучшему.
В своем видеоблоге предложение президента комментирует Нюта Федермессер – российский общественный деятель, учредитель благотворительного фонда помощи хосписам. Она встречалась с Владимиром Путиным незадолго до его Послания Федеральному собранию, в котором прозвучало: «Важнейший вопрос, который имеет не только медицинское, но и социальное, общественное, нравственное измерение, – это организация паллиативной помощи». Именно ее предложение о законе было принято.
Но, говорит сегодня Нюта Федермессер, принять закон и решить вопрос с паллиативной помощью – это две разные вещи.
Во-первых, нужно вывести врачей из-под двойного и тройного удара, в частности, из-под уголовного наказания (УК, ст. 228.2) за спорное применение опиатов, за неверное оформление документов и т. д.
Во-вторых, врачей еще нужно подготовить в большом количестве, чтобы они умели работать с опиатами. В силу того, что паллиативка вообще в стране в загоне, что врачи-паллиативщики всегда ходят под тюрьмой, у нас просто нет кадров. А нужно 56 тысяч обученных врачей!
В-третьих, до самих больных нужно донести, что у них теперь есть право на обезболивание по закону, на опиаты и психотропные препараты. Но на этом пути стоит еще одна уголовная статья, мешающая в кучу «информирование» и «пропаганду» (наркотиков).
В-четвертых, сам способ обезболивания (это инъекции) не подходит для детей (средь них тоже хватает неизлечимых, в т. ч. онкобольных). Им требуются спреи и сиропы. Но их страна не может закупить (зато ГД разрешила завозить в Россию гашиш и марихуану «для научных исследований»)!
Тот же Сулейманов в свое время прогудел все уши, что на Западе есть ТТС (транс-дермальные терапевтические средства), в виде пластырей, которые наклеиваешь на кожу и получаешь до трех суток блаженства без боли. Но их закупают в столь ограниченном количестве, что можно сказать, не закупают вовсе.
А между тем если умирающий не спешит расстаться с бренным телом, то его руки, вены, ноги, запястья представляют один сплошной синяк. И каждая инъекция как игра «попаду (в вену) – не попаду». Представьте, какое облегчение в этом случае дает ТТС!
Наконец, Нюта Федермессер говорит о том, что будет, когда закон начнут воплощать в регионах. Тем чиновникам регионального минздрава, которые завалили вопрос со строительством хосписов в нашем крае, и поручат выполнять мероприятия, связанные с паллиативной помощью. Это неизбежно. И что за помощь такая у нас будет?
Сказать к чести Александра Витько, у нас в больницах появились специализированные палаты паллиативной помощи. Но что они из себя представляют?
Дело в том, что моя недвижная мама раз в год как ветеран труда и инвалид имеет право один месяц в году бесплатно пользоваться услугами больниц и конкретно этих палат паллиативной помощи. Уже три года мы не упускаем это право, и я навещаю маму в палате.
Как думаете, кто там лежит? Да такие же старушки, единственная болезнь которых  -  непреодолимая старость. Их подкачивают общими препаратами, кормят-поят-меняют памперсы… собственно, все. Я ни разу за три года не видел реально умирающих людей в этой палате и реального обезболивания!
Паллиативные палаты? Это по факту (и явно в большом ряде случаев) пока просто мини-хосписы для очень пожилых людей, но не для умирающих в терминальной стадии рака с сильнейшими болями. И если паллиативная помощь примет на территории края вот такую форму, то федеральные деньги просто в очередной раз уйдут на мелочь, в песок, а главное дело так и не будет сделано.
И печальная участь может коснуться любого из нас. Так что, уважаемые чиновники из минздрава и сопутствующих кластеров – «моменто мори»! – всегда помните о смерти и о страданиях, с нею связанных.
Сергей Плешаков.