Запретный плод

17.12.1999 | АРХИВ | 4м. 8 c. | 311

Наше интервью Явлинский предварил следующими словами: «Я не хочу такого рода бесед и не стремлюсь к ним. Это не персонально к вам относится, но я не люблю такой стиль, я не люблю говорить на эти темы, не люблю их обсуждать и не люблю о них читать.

Но мои коллеги убедили меня сделать это. Поэтому я буду вежлив». Когда он произносил это, напоминал человека, которого коллеги убедили в необходимости сверлить зуб, причем зуб здоровый. Согласитесь, не очень приятно чувствовать себя женщиной, принуждающей к чему-то мужчину, хоть бы и к интервью. Было два выхода. Первый - отказаться от беседы, путь к которой был долог и труден. Второй - попытаться доказать, что нечто, произведенное по инициативе женщин, не всегда так уж нестерпимо, пусть это и всего лишь интервью...

ELLE: Какие у вас самые главные впечатления из детства о маме и бабушке?

Г.Я.: Я родился почти сразу после войны, и мы жили не очень просто. Мы жили на Западной Украине, и там было всегда очень неспокойно. Отец мой всегда много работал, а бабушка и мама всегда очень волновались за него. Он приходил почти под утро каждый день. Я помню, что женщины в моей семье все больше тревожились и заботились. Так что с мамой больше всего была связана тревога, а с бабушкой - забота.

ELLE: А из детства из женских образов, помимо мамы и бабушки, кто-то особенно вспоминается?

Г.Я.: Маленькая девочка, с которой я дружил в детском саду, или девочки, которые вместе со мной ходили в школу. Мои учите-ля... Назвать кого-то отдельно мне трудно. Когда мне задают вопрос, какая ваша любимая книга, мне всегда хочется ответить, что если бы я прочитал в жизни одну книгу, ну или две хотя бы, то я бы выбрал. Но поскольку я прочитал их несколько больше, мне трудно сказать. Все зависит от настроения, от того, с чем это связано. Когда я приезжаю в свой родной город, вспоминаю одни сюжеты. Когда это связано с тем, что происходит в Москве, где я уже давно живу, скоро тридцать лет, у меня другие воспоминания. Я даже не знаю таких людей, которые могли бы что-то одно выделить.

ELLE: Ваше знаменитое чувство юмора может быть результатом чрезмерной ранимости?

Г.Я.: Вы мне задаете вопросы, над которыми я никогда не задумывался. Если я могу пошутить, то я почти никогда себе в этом не отказываю. Если я вижу ситуацию, которая у меня вызывает улыбку или если она складывается так, что невозможно промолчать, то всегда хочется это сделать. Иногда с помощью такого объяснения легче добраться до понимания у человека какой-то простой ситуации. Вот, например, когда американцы бомбили Югославию, гораздо проще людям было объяснить, что вот раньше думали, что только в России есть две тяжелые проблемы - дураки и дороги, а теперь мы знаем, что на Западе тоже есть по крайней мере одна проблема, потому что дороги у них хорошие. Эта фраза заменяет длинное объяснение о том, хорошо это или плохо.

ELLE: Борхес говорил, что любая женщина, она или кошка, или птица, в крайнем случае корова. Вы согласны с таким высказыванием?

Г.Я.: Все, что касается женщин, это очень личные для меня вещи. Я ни на один из таких вопросов, даже если захочу, отвечать не смогу. Мое отношение к женщинам - это совершенно особая, очень значительная часть моей жизни.

ELLE: Хорошо, а когда вы сталкиваетесь с чем-то наподобие скандала вокруг Клинтона и Левински, то внутри вас мужчина и политик не вступают между собой в конфликт?

Г.Я.: Скандал ведь связан не с отношениями Клинтона и Левински. Скандал связан с тем, что Клинтон лгал, а не в том, что он делал с Левински. Если бы Клинтон сам себя не втянул в этот скандал, скандала бы не было. Его жена ответила на этот вопрос так, что если бы так на него ответил Клинтон с самого начала, то скандал бы не получился. Хилари сказала: «Мы все знаем друг про друга и любим друг друга такими, какие есть». Примерно так мог ответить сам Клинтон. Клинтон мог бы сказать, к примеру, что его голова, душа и сердце принадлежат народу, а все остальное - его личное. Это был бы ответ, которому аплодировала бы вся Америка, и на этом скандал бы закончился. А кроме того, Левински тут собственно и ни при чем. Это отдельная история. Американцы пострадали за счет своего двуличия, своего двоемыслия. Вот за свое лицемерие они и нарвались там на самый лицемерный скандал.

ELLE: Вы хотите сделать женщин красивыми, не говоря с женщинами о женщинах?

Г.Я.: Женщина - это всегда индивидуально, это всегда конкретный человек. Говорить с женщинами в целом, иначе говоря, с толпой женщин, к этому у меня нет никакой склонности.

ELLE: Боюсь, Григорий Алексеевич, вам будет нелегко поговорить индивидуально с тремястами тысячами наших читательниц...

Г.Я.: Ну если бы я перестал заниматься политикой, я бы попытался освоить в этом смысле вашего читателя, но сейчас я очень занят.

ELLE: Я бы не взяла на себя риск пожелать вам поскорее освободиться, лучше женщинам смириться с мыслью об утрате вас как приятного собеседника. Хотя, если я не ошибаюсь, при опросе женщин, в каком качестве они для себя хотели бы видеть каждого политика, вас они выбрали себе братом...

Г.Я.: Неправда. Меня как раз выбрали вовсе даже не братом. Тогда выбрали отцом Ельцина, мужем - Руцкого, а все остальные должности занял я, что, в общем, удобно.

ELLE: Вас устраивает разом занять все должности, кроме отца и мужа?

Г.Я.: Я никогда в таких категориях не размышлял над этой темой, устраивает меня это или нет. Меня это удивляло. Это несколько объясняет, почему в нашей стране с наибольшими симпатиями и уважением относятся к одним политикам, а выбирают потом других. У нас говорят: «Да, тот хороший, но выбрать надо этого».

ELLE: Мне остается только гнуть свою линию - разговаривайте с женщинами почаще так, как сейчас.

Г.Я.: Я всегда так разговариваю. Мне, кстати говоря, не нужно специально что-то продумывать для женщин. Если бы сейчас снимали на камеру, я бы тоже так разговаривал. Если бы у меня была возможность так разговаривать по телевидению не с... не скажу с кем, а с нормальными людьми на такие темы, пожалуйста, я бы говорил.

ELLE: Когда ошибочно сказала, что вас выбрали, как брата, у вас это вызвало очевидный протест.

Г.Я.: А почему вы решили, что я хочу быть братом? Могу вам сказать, чего я только в своей жизни женщинам ни говорил, но вот предложения быть братом я не делал. Никогда, это я вам могу сказать твердо. Хоть у меня и нет родной сестры, только двоюродные-троюродные, женщина, как сестра, мне не нужна определенно. Другом я еще понимаю. Это ладно, куда ни шло. Но - брат? Зачем?

ELLE: А если бы вы оказались на месте Адама, то вы бы вкусили запретный плод, предложенный вам Евой?

Г.Я.: Конечно.

ELLE: Любой политик, по-вашему, вкусил бы?

Г.Я.: Не знаю, ничего о других сказать не могу. Мужчины бывают разные. Иногда, глядя на моих коллег-политиков, у меня создается впечатление, что они вообще этой истории не знают. Настолько они себя ведут странно. Ну если человек меняет позицию по пятьдесят раз в день или прячется от сложных ситуаций, или готов воровать у старух, то можно ли его вообще с этой точки зрения рассматривать? Он не похож на того, кто ест яблоки.

ELLE: Спасибо. Вы долго занимались боксом. Законы политической борьбы с законами ринга похожи?

Г.Я.: Ничего общего. В боксе есть правила, в боксе проверяют перчатки, в боксе есть рефери, в боксе люди все видят, что там происходит, ты там почти голый, видно, как работает каждая мышца. В политике все с точностью до наоборот. Это подковерные истории, но дело не в политике как таковой. Как в любой профессии есть нормальные люди и есть жулики. Есть нормальные врачи и есть ненормальные, есть нормальные журналисты и ненормальные, так и политики - это зависит больше от людей, чем от сферы деятельности. У всех профессий есть свои проблемы. И у профессии политика есть свои издержки. Иногда она становится очень тяжкой ношей.

ELLE: Кто вас сильнее раздражает, как мужчину, - противники политические или любовные соперники?

Г.Я.: Меня никто из них не раздражает.

ELLE: Вы что же, их любите?

Г.Я.: Первых я побеждаю, а вторых у меня просто нет.

ELLE: Валерия Новодворская как-то сказала, что если бы Григорий Явлинский жил в доисторический период, то он бегал бы и насильственно рубил обезьянам хвосты, чтобы ускорить эволюционный процесс. Как вы относитесь к такому предположению?

Г.Я.: Я очень с большим уважением отношусь к Валерии Ильиничне, хотя она меня очень часто ругает, критикует и нападает на меня. А что касается обезьяньих хвостов, это для меня мысль новая, и я обещаю вам ее обдумать. Вот видите, какой Валерия Ильинична незаурядный человек - она меня просто поставила в тупик. Я вообще-то к животным хорошо отношусь, зачем же трогать их хвосты с такой жестокостью?

ELLE: Кстати, о животных. Недавно опять одна газета напечатала, что наш очередной политик съездил на сафари и убил слона. Успокойте женщин: скажите, что вы не охотник, а, может быть, рыболов, а еще бы лучше - грибник...

Г.Я.: Я в этом смысле - никто. Я не охотник, не рыболов, не грибник и даже спортсмен в прошлом. Едва ли меня кто-то обвинит в том, что я могу убить слона или медвежат.

ELLE: Вам мешает в жизни то, что публичность политика предполагает большую открытость, чем вам хотелось бы?

Г.Я.: Быть хорошим политиком - это значит оставаться человеком, а оставаться человеком - это значит иметь табу. Тот круг, в который ты не пускаешь никого, кроме своих самых близких. Иначе ты перестаешь быть человеком, это такая особенность. Вот вы когда подходите к другому человеку, вы чувствуете - есть люди, их 99,9 людей, к которым вы не можете приблизиться ближе, чем на несколько метров. Иначе вы уже чувствуете ненормальность, и вам уже хочется отойти. Та самая одна сотая процента - это ваши близкие люди, которые вхожи в этот круг. А если этого круга нет, то нет и человека - он становится публичной куклой. Он будет плохим политиком: он перестает ощущать. Значит, он перестает ощущать и последствия своих действий.

ELLE: Вы как отличаете единомышленников от тех, кто таковыми притворяется?

Г.Я.: Время. В моем случае это только время может показать. То есть сразу я могу видеть тех, кто не подходит, а подходит ли другой, покажет время.

ELLE: Вы обратились к избирателям с призывом «Голосуйте головой», это относится и к женщинам? Или, может, женщине больше свойственно решать для себя важные вопросы какими-то другими фибрами?

Г.Я.: Мне бы, конечно, больше хотелось с женщинами говорить совсем на другие темы, но уж коли вы меня ставите в условия, я вам скажу. Вот какими фибрами женщина определяет, кому она может доверить своего ребенка? Вот теми самыми она должна решать, за кого ей голосовать. Представьте себе такую ситуацию, что так сложились обстоятельства, что вам нужно уехать и с кем-то оставить своего ребенка на три-четыре года, а вы потом вернетесь, и вы хотите увидеть его таким, каким вы хотите, вот и подумайте, глядя на нынешних политиков, с кем вы его оставите. Вот вам и ответ. Участвует в этом голова?

ELLE: Григорий Алексеевич, вот вы недавно сказали, что вам надоело быть прекрасным цветком в петлице уродливой власти. И каков выход?

Г.Я.: Это сказано было моим коллегам в связи с тем, что мы оказываемся в очень неуютном положении. Знаете, когда приезжают иностранцы, им говорят: «У нас есть разное, у нас есть зоопарк, у нас есть Московский Кремль, у нас есть под землей парфюмерный магазин, там, правда, бомбы взрываются иногда, ну у нас всякое здесь есть, хотите, есть и демократы: вот, к примеру, есть небольшая фракция демократов - она всех критикует, против всех выступает, вот они у нас живы, размножаются, питание у них неплохое, по миру ездят. Так что все у нас неплохо». Я говорил своим коллегам, что в таком состоянии невозможно больше оставаться. Нет, так, конечно, можно прожить всю жизнь, продолжая размножаться и ездить по миру, но смысла для нас и для страны это практического не имеет. Мы просто украшаем нынешний режим, чтобы его пускали за обеденный стол где-нибудь за границей.

Марина Розанова, ELLE.







Написать комментарий
Написание комментария требует предварительной регистрации на сайте

У меня уже есть регистрация на toz.su

Ваш E-mail или логин:


Либо войти с помощью:
Войти как пользователь
Вы можете войти на сайт, если вы зарегистрированы на одном из этих сервисов:

Я новый пользователь

На указанный в форме e-mail придет запрос на подтверждение регистрации.

Адрес e-mail:*


Имя:


Пароль:*


Фамилия:


Подтверждение пароля:*


Защита от автоматических сообщений

Подтвердите, что вы не робот*

CAPTCHA

Нет комментариев

26.03.2024 08:37
План посевной – рост в гектарах

26.03.2024 07:39
В Хабаровском крае готовятся к посевной

25.03.2024 11:55
Один дома или никого: видеонаблюдение поможет контролировать все удаленно

23.03.2024 19:22
Циклон принесёт снег на большую территорию Хабаровского края

23.03.2024 16:14
В связи с трагическими событиями просим жителей Хабаровского края быть предельно бдительными

23.03.2024 15:56
В день трагедии в Красногорске на соревнованиях находилась команда по спортивным и бальным танцам Хабаровского края с тремя тренерами

23.03.2024 11:52
Развлекательные мероприятия на территории Хабаровского края в ближайшие дни отменяются в связи с трагедией в Красногорске

23.03.2024 08:55
Скорбим со всей страной

23.03.2024 08:16
Страшная трагедия в подмосковном «Крокус Сити Холле». Десятки пострадавших. Выражаем свои соболезнования родным и близким этих людей

22.03.2024 15:21
На платформе «Ростелеком. Лицей» запущен новый онлайн-курс по английскому языку для начальных классов

22.03.2024 10:02
Хабаровский Росреестр поправил Яндекс Карты

22.03.2024 09:36
Если солнце исчезнет…



07.05.2020 23:17
Около 2,5 тысячи деклараций подали получатели «дальневосточных гектаров»
Больше всего деклараций об использовании «дальневосточных гектаров» - 819 - поступило от жителей Хабаровского края. Декларации подают граждане, которые взяли землю в первые месяцы реализации программы «Дальневосточный гектар».

23.04.2020 22:22
Здесь учат летать дельтапланы и… перепёлок
Арендатор «дальневосточного гектара» Федор Жаков, обустроивший аэродром для сверхлегкой авиации (СЛА) в селе Красное Николаевского района Хабаровского края, готов предоставить возможность взлета и посадки сверхлегких летательных аппаратов