Судя по отчетам социальных служб и образования, все, кому положено учиться, по осени сели в Хабаровске за парты.

Судьба троих ребятишек, поступивших 26 октября в краевой приют, очевидно, может служить тому наглядным примером. Семнадцатилетняя Оксана, четырнадцатилетняя Светлана и тринадцатилетний Иван Малаховы не умеют толком ни писать, ни читать. Оксана утверждает, что она «необучаемая по инвалидности». Ваня пять лет назад начинал учебу в школе-интернате № 31, Света училась, как она утверждает, в первом классе в Сукпае, когда семья перебралась на житье в этот поселок, то ли обменяв, то ли продав отцовскую квартиру в Хабаровске. Вот и все их «университеты».

Вернувшись три года назад в Хабаровск, дети в школу так и не пошли. Вместо этого занялись самостоятельным добыванием средств на жизнь. Убирали столики в кафе, помогали продавцам в киосках, попрошайничали... Родители, по рассказам ребят, были людьми сильно пьющими. Отец даже попал в больницу с сильными болями в желудке, а мать с язвами на ногах в больницу не взяли. Ближняя и дальняя родня семейство особо не жаловала, и оно скатилось в конце концов до подвала. Отец умер в июне. Как это случилось и где его похоронили, детишкам неизвестно. А труп матери грузили на машину на их глазах.

- Как будто это просто мешок, а не человек. Я сильно плакала и кричала. Было жалко маму, - вспоминает Оксана. Забираться в подвал, где обосновались дети, со своими больными ногами мать уже не могла. И коротала ночи с приближением холодов на переговорном пункте поблизости. Здесь и нашли ее мертвой в сентябре.

Оксану мы застали в приюте рыдающей:

- Отпустите меня на волю!

На волю - это значит в подвал, в «штаб», где, по словам Малаховых, у них немало друзей-побратимов, таких же, как они, бездомных ребятишек, выживающих без помощи взрослых, по своим понятиям и обычаям. Ивана однажды доставили из этого «штаба» в тяжелом состоянии с ожогами на лице в краевую больницу. По его словам, рубцы от ожогов - следы издевательств более взрослых подростков. По рассказам сестер, Ваня погорел на другом, когда вместе с мальчишками «забивал пятку», то есть курил коноплю. Возможно, что было и то, и другое.

Малаховы знают по именам-фамилиям всех окрестных инспекторов по делам несовершеннолетних.

А вот их самих признавать за своих никто, как выяснилось, не желает. В личных делах Малаховых кипа телефонограмм работников приюта в органы опеки с одним и тем же вопросом: когда будет решена судьба Оксаны, Светы и Ивана? Подобрали ребят в Индустриальном районе, здесь же, по их словам, у родственников фактически и проживало семейство после возвращения из Сукпая. Но прописана мать с детьми в Центральном районе. Возможно, конечно, что там в первую очередь и должны позаботиться о судьбе этих ребят.

Путь Малаховых: с обмена квартиры на худшую, переезд в село с доплатой и возвращение назад ни с чем, в никуда, - ежегодно повторяют десятки, если не сотни семей. Никому не известно, сколько их сегодня «прописано» в городских подвалах и колодцах теплотрасс. Но есть основания полагать, что беспризорных детей не стало в последнее время меньше. Год назад, как известно, был принят закон по профилактике беспризорности и защите прав ребенка. Собирать болтающихся по рынкам и подворотням детишек милиции теперь не с руки. К слову, сами были свидетелями того, как бурно реагируют окружающие на попытки таких задержаний. Летом на одном из рынков продавцы бросились отбивать мальчишку, подрядившегося им в помощники, от инспектора по делам несовершеннолетних. Он же, мол, ничего не нарушает, никому здесь не мешает, так зачем забирать ребенка, разве он виноват, что его бросили спившиеся родители? Город смирился с тем, что дети стараются прожить самостоятельно, растут в подвалах и подворотнях. В краевом приюте отметили жуткую особенность: в последнее время из подвалов доставляют детей с такими насекомыми в белье, которые известны многим разве что по военным годам.

Милиция занимается после принятия нового закона по детям, как известно, в основном малолетними правонарушителями. Инспекторы по опеке, социальные работники и представители прочих ведомств, которым по этому закону доверены судьбы беспризорников, в рейды по подвалам и колодцам теплотрасс не ходят. Да и устраивать судьбу ребятишек, которых удалось вытащить из подземелий, как показывает история с Малаховыми, почему-то не спешат.

- В отделе опеки Центрального района нам сказали, что они будут заниматься только устройством Оксаны. Как инвалида. А куда девать Свету с Иваном? Обращения в городское управление образования тоже оказалось безрезультатным. Мы лишний раз убедились, что в городе нет никакой системы работы с такими детьми, никакой слаженности между службами, которым поручена защита прав и опека несовершеннолетних, - объяснила ситуацию директор приюта З.Ф. Монагарова. - Комсомольчанам это удалось сделать, мы видели, как там работают все эти службы. Тоже большой город, тяжелая социально-экономическая ситуация. Но все более продумано и отлажено, чем у нас. Удалось организовать даже пункты экстренной помощи детям, где ребенку нальют миску супа, если он голодает, где могут выслушать, если случилась какая беда. В Хабаровске в таких ситуациях альтернативы подвалу нет.

Детских домов для всех ребятишек, которые живут не просто в тяжелых, а в опасных для их жизни условиях, как известно, давно не хватает. Приемные семьи не создаются. И число приютов в Хабаровске, судя по перспективному плану краевого департамента социальной защиты, в обозримом будущем может пополниться лишь одним - для детей-инвалидов. В ближайшие два-три года планируется открыть три приюта в районе имени Лазо, два - в Советской Гавани, еще пять в других районах. И в Хабаровске положено, как минимум, иметь в каждом районе.

Валентина СЕМЕНОВА.