Анна Политковская по-прежнему настаивает на том, что видела в расположении 45-го полка ВДВ самые настоящие «зинданы», причем двух типов - для мужчин и женщин. Не увидеть их невозможно, даже если они уже засыпаны. Именно поэтому Политковская не верит военной прокуратуре, проверившей расположение 45-го десантного полка и объявившей, что на территории части и в ее окрестностях нет никаких ям-тюрем.

Анна Политковская утверждает, что видела земляные ямы, хотя пленных чеченцев в них вроде бы не было. Возможно, кто-то мог находиться в самой глубокой и темной яме, но разглядеть что-либо не было никакой возможности. Но журналистка настаивает на том, что предназначались они именно для содержания людей. Вид ям в точности совпадал с тем, как их в разговоре с обозревателем «Новой газеты» описывали местные жители.

«Зинданы» были большими (шести метров в глубину) для мужчин и маленькими, где нельзя даже распрямиться, - для женщин. Один из командиров 45-го полка ВДВ сам показал их Политковской, без тени смущения сказав, что это, мол, только для боевиков. Из слов журналистки на пресс-конференции в ЦДЖ получается, что по недомыслию: офицер не понимал, что боевики - это тоже люди; при этом у журналистки есть свидетельства местного населения, что в ямах содержались и мирные жители.

Но фотографировать ямы Политковской все-таки запретили. Политковская назвала выкупы, которые брали военные с родственников задержанных местных жителей: за пленников просили несколько снайперских винтовок (цена новой - $1500, старой - $1200), но брали и простые «калашниковы», даже б/у (около $250 по ценам «черного рынка» Чечни).

Съемочная бригада НТВ во главе с военным корреспондентом Евгением Кириченко ни ям, ни других признаков фильтрационных лагерей в окрестностях селения Хатуни не обнаружила. По версии Политковской, телевизионщиков просто пустили по ложному следу, показав вместо ям траншеи. Те же траншеи смогут увидеть отправившиеся в Чечню глава комиссии Совета Европы по правам человека Альваро Хиль-Роблес и спецпредставитель президента по правам человека Владимир Каламанов, считает журналистка. Тем не менее, из официальных лиц существование «зинданов» безоговорочно опровергают только военные. Депутат Госдумы от Чечни Асланбек Аслаханов упомянул о «массовом характере» содержания местных жителей в «зинданах».

Сейчас обнаружить ямы еще можно. Засыпать самую глубокую за такое время невозможно. «Земля все равно просела бы, если бы целый полк не заставили танцевать на ней с утра до ночи», - говорит Политковская. Тем временем единственная возможность срочно прояснить ситуацию с фильтрационными лагерями была упущена. Политковская не вошла в состав каламановской комиссии, вылетевшей в Чечню, чтобы обследовать территорию военной части (ей этого не предложили, а сама она не пыталась). А ведь только она могла указать то место, куда ее водили на «экскурсию» военные. Свидетельства остальных (как чиновников, так и журналистов) могут быть опровергнуты на том основании, что «туда их просто не пустили» или «им просто не те ямы показали». Политковская намеревается продолжить начатое журналистское расследование самостоятельно.

Главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов и сама журналистка категорически отвергают возможность спланированной провокации. Политковская утверждает, что все случившееся совпало по времени с визитом европейской делегации абсолютно случайно. Ее командировка в Чечню должна была начаться значительно раньше, но несколько раз откладывалась по личным причинам. Муратов сказал, что «Новая газета» не финансируется боевиками, и вообще он хотел бы, чтобы все эти обвинения в адрес возглавляемого им издания были опровергнуты официальным судебным расследованием.

Встретившись сразу после освобождения с военным прокурором, журналистка написала заявление с требованием наказать военных (среди них были только младшие чины), незаконно задержавших ее, отобравших личные вещи и оказывавших психологическое давление. Кроме того, ими были засвечены все фотопленки и конфискованы диктофонные записи - и совершенно зря, поскольку документальных свидетельств, которые бы подтверждали существование фильтрационных лагерей, среди них не было. Интервью с местными жителями Политковская не записывала - все они очень плохо говорили по-русски. На одной стороне кассеты было, к примеру, интервью с чеченским премьером Станиславом Ильясовым. Фотопленка же содержала только изображения местных жителей; только два кадра были посвящены 45-му десантноиму полку. И то на них запечатлены автомобили - «Хаммер» Шамиля Басаева и джип Аслана Масхадова, которые военные предполагали обменять на пленных, причем фотографии машин должны были исполнить роль катализатора этого процесса.

Новые подробности в деле Политковской появятся, когда завершится экспертиза ее документов, в том числе журналистской аккредитации, в подлинности которой усомнились военные. Сама Политковская утверждает, что регистрироваться в Ханкале не стала специально, поскольку, как показывает ее опыт, все планы, о которых становилось известно пресс-центру, нарушались: «Я бы просто туда (в Макхеты) не попала». К тому же с формальной точки зрения регистрация на территории РФ в мирное время (а ЧП в Чечне не объявлено) является ограничением свободы журналиста и противоречит закону о СМИ. Для собственной безопасности Политковская регистрировалась на блокпостах, чтобы в крайнем случае можно было проследить путь ее следования.

Возможно, перелом в скандале наступит, когда расположение 45-го полка ВДВ посетят спецпредставитель президента России по правам человека Владимир Каламанов и комиссар ЕС по правам человека Альваро Хиль-Роблес. Они намерены проверить рассказ Политковской об ужасах Хатуни, поговорить с военными и местными жителями. Но чем больше времени проходит с момента начала этого скандала, тем меньше вероятность обнаружения доказательств правоты или неправоты журналистки из «Новой газеты».

М. Цветкова. «Gazeta.Ru».