Шишковы из таежного поселка Мухен подали в суд на Российскую Федерацию о компенсации морального вреда. В январе районный суд решил взыскать с казны РФ в пользу одного - тысячу рублей, другого - 1500. Братья остались недовольны. Чем же так обидело государство провинциальных мужиков?

Новогоднее ограбление

Самый старший в семье - дед Шишков - решил справлять Новый год по-настоящему. Несколько дней назад ему стукнуло 80, и на юбилей дочери и невестки нанесли столько продуктов и наготовили такой всячины, что упираться в стряпне не надо было и месяц. Старик на ночной праздник пригласил знакомую Любу, поскольку жил по принципу: «умирать буду, а ногой дрыгну». Перед телевизором все еще тихо провожали старый год, а в дом кто-то начал ломиться. Дед зашелся от ужаса. В поселке давно ходили разговоры, что стариков в открытую грабят, вот пришел и его черед. Разбойники не стеснялись, выбили окно в сенях, стали шурудить в кладовке, потом рубить топором дверь в дом. Не докричаться, не дозваться и сопротивляться было бесполезно. Дед, в конце концов, сам открыл дверь, чтобы сохранить ее.

Одного налетчика он сразу признал, то был судимый сын бывшего электрика, а с ним двое пацанов, но таких, что щелчком могли его убить. По-хозяйски стали рыться в шкафу, в диване, и ножик к горлу приставляли: «Где деньги?». Унесли бензопилу, магнитофон, выгребли продукты и 20 дедовских рублей. Как раз хватит справить свой собственный праздник. Беспредел расцвел в деревнях, когда образовался класс отпетых отщепенцев, собак и кошек и то всех съели. До утра дед лежал в полном шоке, пока не прибежали дочери, стали отпаивать лекарствами. Вызвали и милицию, в Мухене - целое отделение, но кому охота 1 января сразу искать злодеев?

А у деда Шишкова в поселке родственников - целый колхоз: три сына, две дочери, девять взрослых внуков. Старший сын Владимир через несколько дней собрал человек восемь, быстро выяснили, кто к деду залезал. Пошли к Мишке Несговорову, а тот от страха уже в погребе спрятался. Вытащили дрожащего - отдавай, что взял: полушубок, тазик, топор, не погнушались ничем. Продукты, конечно, все проели, четыре дня уже гуляли - компенсируешь и окна вставишь! Дали сроку под расписку - месяц. Бич, конечно, и не почесался. Но Шишковы обиду помнили, в назначенное время явились снова: собирайся окна вставлять!

Но пока Несговоров ковырялся со стеклами, в милицию прибежала его сожительница:

- Ой, ратуйте! Шишковы в дом ворвались, мужу накостыляли и забрали его. Принимайте меры, пока живы!

С гражданочки заявление сняли и уже по темноте на двух машинах с автоматами поехали по Шишковым - забирать и разбираться по полной программе: самоуправство, вымогательство, похищение человека. Владимиру в отделении сразу пощечину влепили, больно много спрашивал: «За что?». И с братом Костей посадили в кутузку.

Вот и побыли в кандалах

Непонятно себя милиция вела, ведь местные же были, должны знать, кто чем дышит. Но не деда Шишкова - ветерана войны с полстолетием стажа бросились защищать, а бездельников из бездельников. Рехнулись, что ли? «За просто так никого не сажают», - многозначительно объясняли народу в отделении. По жизни оно точно выходило не просто так. Зуб на крепкого хозяина Владимира Шишкова держали давно, слишком строптивый мужик был. Изъяли у него однажды с пасеки вертикалку-ружье, а он добился, чтобы вернули и признали действия незаконными. Так же со шкурами, с металлом. Слыхано ли дело, чтобы стражи порядка возвращали стоимость лома, который непонятно куда оприходовали? В общем, мужик качал права, когда следовало молчать. Так годами клубок злобы копился, в деревне не все же Анискины. На последнем форпосте человеческого жилья - первейшая власть, до начальства и прокурора далеко. Только и ждали повода, как бы за Шишкова зацепиться, и дождались!

На третьи сутки брата Костю отпустили, а главаря Вовку повезли в райцентр в наручниках. Дальней дороги Владимир боялся больше всего, места глухие, вдруг застрелят при попытке к бегству? А в городке почувствовал, что прокурор отпустит - белиберда ведь все дело на него. Его и точно отпустили... под подписку о невыезде. «Дмитрич» - следователь Истранин хоть и возвращался домой порожним, а Шишкова не взял. А зимой темнота ранняя, морозяка, ветер. Владимир - человек крепкий, а обида так перехватывала горло, что, казалось, вот-вот сердце разорвется. Чтобы перебить настроение, стал думать о хозяйственных делах, от которых его оторвали. С живностью жена управится, а вот шкурки, замоченные, видно уже пропали...

Дома уже думали, что замерз где-нибудь по дороге. А когда вернулся живой и вроде свободный - обрадовались, но ненадолго. Уголовное дело продолжало развиваться. Хоть даже никудышный Несговоров честно рассказал, что Шишковы забрали у него только свое, хоть никаких «побоев» снимать ему было незачем, как настаивала милиция, а за самоуправство Вовку очень старались посадить. Зоновская статья - лет на шесть. Уголовка несколько раз возвращалась на доследование, менялись следователи, а невыездному охотнику и заготовителю приходилось только строчить жалобы и переживать снова и снова унижение и стыд. Полтора года! За это время сам Владимир может уже бы и сломался, и даже дурные мысли в голову лезли: на самосуд пойти?! Хоть будет, за что отвечать! Но проживала в Мухене странная домохозяйка, которую уважительно называли...

«Мудрая кобра»

Вообще-то Нина Соколова слыла мастерицей по шитью, но давно интересовалась юриспруденцией и стала докой-самоучкой. Бралась помогать людям, когда считала их правыми, по судам ездила представителем, а денег брала только на «командировки». Бабки и то к ней приходили сдавать экстерном то пенсионные законы, то семейное право. Судьба Шишковых должна была обязательно пересечься с ней.

Прежде всего она внушила им, что нельзя допустить, чтобы дело прихлопнули втихую, а всякую амнистию надо послать подальше. Тут должна быть чистая «пятерка» - за отсутствием в действиях состава преступления. В конце концов так и вышло. Девять из десяти такому обороту просто обрадовались бы и зажили по-прежнему. Но правильные Шишковы ничего забыть не могли: а возможна ли какая-то компенсация за причиненные муки?

Насмешливая Соколова любила, когда люди хотели себя защищать. Хотя в отделении милиции все должностные лица поменялись и уехали из поселка сами по себе, а отвечать все равно кто-то должен. Подали иск в целом на ОВД. А потом выяснилась потрясающая, по сути, вещь: ответчиком за незаконные действия госорганов признается Российская Федерация, а представлять ее в суде должны финорганы. Упертым Шишковым было уже все равно, власть она и есть власть. Так в таежной глуши возникло беспрецедентное дело. Ответчика мужики так и не увидели, фигурировала в суде просто безликая казна, но только она сама могла предъявить регрессный иск несправедливым милиционерам.

Судиться - дело архинудное, но Шишковы этим жили, только так можно было сохранить свое лицо. А любимой притчей Соколовой был пересказ научной статьи из какого-то журнала. Проводили однажды эксперименты над крысами: держали в одних условиях и кормили одним и тем же. Но одной все время показывали кота. И эта крыса померла безвременно ни с того ни с сего. Что же говорить о человеке, который от страха и безнадеги страдает больше всего? «Больно!» - твердили Шишковы. Но излагать в суде эту боль надо было юридически, и юрист-швея почти дрессировала потерпевших. Владимир Шишков определил степень своих нравственных страданий в 707 минимальных размеров оплаты труда (МРОТ), Константин - в 1085. Им присудили тысячу рублей и полторы, учитывая в формулировке решения «разумность и справедливость».

- Это дополнительный плевок, - коробился Владимир, - я сам дам «штуку», кто хочет пройти это?!

- А если сравнить со штрафами? - прищуривалась «мудрая кобра». - Что, допустим, берет государство, когда считает, что само пострадало? Незаконная порубка деревьев и кустарников - от 50 до 100 минималок, а 100 - это 10000 рублей. Жестокое обращение с животными - от 100 до 200, вторая часть этой же статьи - от 500 до 800 МРОТ!

Опять несуразность?! Шишковы теперь не остановятся, пока не дойдут до последней инстанции. Может, они кому-то покажутся чудными, но ведь заставить власть уважать себя - дорогого стоит для каждого из нас, а у справедливости вообще цены нет.

Владимир Шишков стал, наконец, улыбаться по-прежнему. Дед Шишков от страха проживания в родном селе подавался было в дом престарелых, но скоро вернулся назад - там скучно. У Нины Соколовой сейчас самый пик заказов на шитье. Вообще, все хоть и не очень здоровы, но живы, наверное, потому что перестали бояться «кота».

Тамара Вилкова.