Для наших земляков не секрет, что Дальний Восток по запасам и разнообразию биоресурсов занимает в России первое место. Дальневосточная доля вылова рыбы, к примеру, в нашем государстве составляет 60-65 процентов. А ведь могла бы потянуть и на все восемьдесят, а то и девяносто. И по видовому разнообразию наши главные промысловые моря - Охотское и Японское - никому в мире не уступят. И если мы будем разумно использовать это богатство, строго соблюдать общий допустимый улов, то рыбы и на наш век хватит и внукам без убытка перейдет.

Каждый, кто проходит по рыбным рядам, допустим, Хабаровского центрального продовольственного рынка, убеждается, что, вроде бы, не оскудевает наша рыбная нива. Чего тут только нет! Конечно, часто возникают очень интересные вопросы: где, кем и законно ли добыты эти сазаны и калуги, щуки и сиги, палтусы и пеленгасы? Но это тема другого разговора.

А пока что стоит поговорить о том, разумно ли, по-хозяйски используем дары моря. Без такого компетентного собеседника, как директор Хабаровского отделения Тихоокеанского научно-исследовательского рыбохозяйственного центра Владимир Беляев, не обойтись.

- Разумеется, гвоздь всей проблемы рыбного промысла - это ОДУ (общие допустимые уловы), - сказал Владимир Алексеевич. - Едва ли не весь мир навалился на Охотское и Японское моря и черпает из них все, что только можно. Создается такое впечатление, что промысловики задались целью сделать эти уникальные моря мертвыми. При нынешнем размахе рыбного промысла, граничащем с варварством и преступностью, можно напрочь подорвать запасы морей и рек Дальнего Востока и нажить себе глобальную головную боль не на годы и даже не на десятилетия. Нисколько не утрирую. И говорю так потому, что и в высоких, и в не очень высоких кругах, там, где решаются главные рыбохозяйственные вопросы, к слову ученых не всегда внимательно прислушиваются. А без науки решить эти вопросы нельзя.

- Уже подсчитано, что браконьерство наносит России ежегодный ущерб в пять миллиардов долларов. На эти деньги можно было бы закупить рыбу в других странах и кормить ею россиян целый год. Но оказывается, у нас есть и другая опасность: узаконенная. Имею в виду продажу биоресурсов с аукциона. Она открыла самый широкий и очень часто бесконтрольный доступ к морским запасам отечественных и иностранных рыбаков.

- К постановлению правительства «О квотах на вылов водных биологических ресурсов внутренних морских вод, территориального моря, континентального шельфа и исключительной экономической зоны Российской Федерации» относятся у нас по-разному. Руководители государства рассчитывают получить от аукционов финансовую прибыль в федеральный бюджет, устроители аукционов (Минэкономразвития и Госкомрыболовства) получают от этого свою немалую выгоду в валютном выражении; а третьи - это сами промысловики, вместе с квотой получают и некую возможность кое-что приловить сверх лимита, а это многие тысячи тонн рыбы, которая отправляется за рубеж. А вот четвертые - множество мелких и средних рыболовецких колхозов, которые участвовать в аукционах не могут. И остаются без рыбы. И, наконец, мы, ученые. У нас к этому постановлению отношение одно: оно должно выполняться только с учетом наших рекомендаций: где, когда, что и сколько ловить.

Допустим, сегодня промысел минтая переживает настоящий бум. Эта рыба на международном рынке пользуется большим спросом. И до 70 процентов улова ее уходит за границу. И законным путем, и не совсем законным. Продажа квот на вылов минтая с аукциона оказалась отличной ширмой для снабжения международного рынка российским минтаем. Эта рыбка, которая еще 10-12 лет назад не пользовалась большим спросом, вдруг стала «золотой». Поэтому ее запасы стали быстро сокращаться. Встает вопрос: что делать? Мы рекомендуем и правительству, и устроителям рыбных аукционов заменить минтай другими видами рыб.

- Вы предлагаете вернуться к тем видам, с которыми дальневосточники познакомились, кажется, лет 15-20 назад. Помнится, в наших магазинах появилась рыба с диковинными названиями... - лимонема, пристипома, макрурус... Не все они дальневосточникам пришлись по вкусу. И, видимо, по причине низкого спроса вскоре исчезли с прилавков. Покупатели начали гоняться за калугой, кетой, горбушей, ленком. До той поры, пока из-за отравления фенолами и прочей гадостью есть эту рыбу стало не только невозможно, но и небезопасно.

- Все это так. Но ведь в ту пору и минтай, помните, большой популярностью пользовался разве что у кошек. А потом японцы первыми установили высокие и вкусовые, и питательные качества и мяса этой рыбы, и ее икры. Так что придется возвращаться на круги своя. Обратили мы внимание и на мойву. В Охотском море запасы ее очень высокие. Это тот вид рыбы, воспроизводство которого намного выше, чем у других. По нашим предварительным, довольно осторожным прогнозам, рыбаки только нашего края в год могут добывать мойвы от 25 до 40 тысяч тонн. Много это или мало? Судите: в некоторых морях вообще добывается такое количество рыбы. Можете представить, насколько богато рыбой наше Охотское море.

И вот сейчас задача наша состоит в том, чтобы «в оборот» ввести новые объекты промысла. Но тут вот какая таится опасность. Эти новые виды рыб могут попасть на аукцион. А этого делать ни в коем случае нельзя. Надо сначала изучить запасы этой рыбы, определить экономическую эффективность ее добычи.

- Владимир Алексеевич, все это довольно интересно. Знаю, что у российских рыбаков есть квоты на вылов некоторых пород рыбы даже в 200-мильной экономической зоне Японии. Значит, на наших прилавках появятся новые морепродукты. Все это хорошо. У нас и сейчас сносный выбор рыбы. Но, согласитесь, цены на рыбу в наших магазинах и на рынке высокие: навага - по 17-19 рублей за килограмм, корюшка-зубатка - 55 рублей. Что же, по-вашему, надо делать, чтобы мы, жители рыбного цеха России, не платили за этот продукт как за деликатес?

- Совершенно с вами согласен. У нас очень слабо используется территориальное море, то есть 12-мильные воды. Конечно, на рыбе из территориального моря работают рыбозаводы, существуют рыболовецкие колхозы. Но по-настоящему, в широких масштабах промысел здесь не налажен. А ведь здесь можно добывать не только селедку, навагу, корюшку.

Беда заключается и в том, что рыбные аукционы проводятся в Москве. Квоты на вылов рыбы попадают в руки тех, кто в Россию улов свой не отправит, а прямо в море перегрузит на иностранный рефрижератор. Поэтому на наш рыбный рынок попадают сущие крохи, которые при большом спросе держатся в высокой цене. Я убежден в том, что существующий порядок проведения аукционов нужно коренным образом менять. Это же сущий абсурд, что рыбные аукционы проводятся в Москве. Они должны устраиваться там, где расположен административный центр рыбохозяйственной зоны. Например, в Хабаровске. Тогда в этих торгах смогут принять участие и амурские, и охотские, и сахалинские, и камчатские рыбаки. Это, во-первых. А во-вторых, если на аукцион выставлены ресурсы Хабаровского края, к примеру, то 40-50 процентов сумм, полученных от продажи квот, должны идти в бюджет этого субъекта федерации. Это было бы справедливо. А сегодня большинство рыбохозяйственных компаний, приобретающих квоты за счет иностранных кредитов, естественно, ориентированы на внешний рынок, где за пойманную рыбу они могут получить валюту. А это обстоятельство, в свою очередь, сказывается и на ценообразовании в торговле.

Поэтому сегодня вопрос может стоять только так: Хабаровский край должен иметь не только авторитет одного из рыбных цехов России, но и иметь право распоряжаться тем, что этот цех имеет. И тут, мне представляется, надо вести борьбу не только на уровне исполнительной власти, что делается достаточно активно, но и на уровне власти законодательной. Пока же краевая дума в эту борьбу включается слабо.

Подготовил Леонид ГАПИЧ.