Тысячи хабаровчан приходят к Вечному огню на площади Славы поклониться родным, друзьям и даже совсем незнакомым. В очередной раз вспомнить, какой ценой досталась Победа. Убедиться, что действительно никто не забыт и ничто не забыто. Однако мемориальный комплекс на берегу Амура не только воплощает историю страны, он имеет и свою собственную историю. О том, как создавался хабаровский мемориал, рассказывают сегодня авторы проекта и участники его строительства.

Хабаровская площадь Славы родилась в 1975 году. Величественную трехгранную стелу установили к 30-летию Победы. То, что мемориальный комплекс продлится и дальше - вплоть до речного вокзала - решено было сразу. Однако после той круглой даты работы несколько затормозились. Конечно, архитекторы и художники продолжали корпеть над проектом. И накануне каждого 9 мая этими работами интересовались партийные деятели. Но художников не торопили.

Между делом даже случился скандал. По рассказам очевидцев, дело было примерно так. Все творческие наработки по мемориальному комплексу передали в Москву. Но обратно хабаровчане получили совершенно новый проект. Столичные гении предлагали соорудить стену, обшитую листовым металлом, с барельефом Ленина и штыком. Примерно так украшали в те годы все заводские и фабричные дворики.

Хабаровчане, конечно же, выразили протест. К счастью, имелся вкус не только у наших художников. Московское предложение в крае проигнорировали.

Неспешное течение творческой мысли прервал ураган следующего победного юбилея. Все метания и разногласия были отставлены в сторону. Определиться с обликом мемориала требовалось немедленно.

И тут оказалось, что десять лет не прошли даром - архитекторы представили несколько десятков (!) проектов. Среди них были, например, такие: масштабная флорентийская мозаика (похожая на ту, что украшает конференц-зал на улице Шевченко), скульптурные композиции, Вечный огонь в обрамлении огромных изогнутых лепестков или тот же огонь - между двух параллельных стен.

Изобрести что-то новое было действительно сложно. Тема войны для советских художников - как библейская для их средневековых предшественников. То есть, может быть, и не единственная, но одна из немногих доступных. А значит, проработанная добросовестно и со всех сторон. При этом хабаровчанам хотелось не повторяться и подарить любимому краю нечто совершенно особенное.

Официально разработчиком проекта был определен институт "Хабаровскпромпроект". Хотя творческий процесс носил, конечно же, коллективный характер. Не последнюю роль играло и мнение партии...

Рассказывают Анатолий МАТВЕЕВ и Николай РУДЕНКО, авторы проекта мемориального комплекса, главные архитекторы проектов института "Хабаровск-промпроект":

- От скульптур отказались сразу же. Прежде всего потому, что их создание потянуло бы лет на пять. Это были совершенно неприемлемые сроки. "Стена в виде скобки" - впервые эти слова прозвучали, пожалуй, из уст Алексея Черного, первого секретаря крайкома партии. Но не в качестве приказа. Работа строилась по такому принципу: нам забрасывали удочку, а мы уже затем эту идею додумывали.

А вот кому именно пришла мысль увековечить имена всех погибших хабаровчан, нам, к сожалению, выяснить не удалось. Да, наверное, это и невозможно: идея из области коллективного разума. В те времена желание "назвать всех поименно" стало всеобщим.

Итак, с внешним обликом мемориала определились. Дело оставалось за "малым" - воплотить его в бетоне и камне. За окном истекал 1984 год. До сорокалетия Великой Победы оставалось четыре месяца...

Нарисовать, как известно, можно все, что угодно. А вот как это реализовать на практике, если в стране дефицит буквально всего? Причем дефицит гранита еще, может быть, острее, чем колбасы: 70-80-е годы - бум мемориального строительства в Советском Союзе.

Дело осложнялось еще и тем, что хабаровчане отказались от любых компромиссов. Для нового комплекса выбрали лабрадорит (черный материал с синими "огнями", благодаря чему камень как бы светится изнутри). И замена не допускалась ни при каких условиях. Чтобы не провалить затею, "снабженцами" выступили первые лица Хабаровска.

Рассказывает Александр ПАНЧЕНКО, в середине 80-х годов - председатель горисполкома Хабаровска, нынче директор краевого государственного унитарного предприятия "Оптовый рынок":

- Единственный известный нам завод по переработке лабрадорита находился в Житомире. И вот в первых числах января 1985 года я отправился на Украину. Мэра республиканской столицы немного знал лично - проездом из Китая он был как-то в Хабаровске. Прилетел в Киев, а там пурга - редкостное для Украины явление. Да еще коллега с некоторым сомнением вдруг заявил: "А ведь ты недавно уже приезжал за гранитом, зачем столько?". Потом оказалось, что он меня спутал с Михаилом Тищенко - мэром Комсомольска-на-Амуре. Тот действительно был чуть раньше и с похожей просьбой... А уж когда я сказал, сколько мне нужно этого лабрадорита, они там, в Киеве, просто за голову схватились: "Не дадим, ты все фонды нашего Совета министров угробишь!". Но в конце концов все же договорились. Отгрузили нам украинцы четыре вагона отлично обработанного камня. И дело, конечно, не в моей собственной фамилии и национальности... Да, потом уже один из вагонов потерялся. После долгих поисков нашли его почему-то на Красной Речке в тупичке...

Наряду с лабрадоритом требовался еще и красный гранит - для полотнища флага в центре стены. Небольшое производство по обработке нужного камня было в Приморье. Но товар соседей хабаровчан не устроил: много черных прожилок. Тогда попытались закупить гранит в Абакане - Хакасия выделила груду бесформенных глыб. Грузия и Минеральные Воды вообще отказали. Тучи сгущались...

Кто-то вовремя подсказал про казахский гранит - хорошо отделанный, отполированный. А тут еще по счастливому стечению обстоятельств председатель Хабаровского крайисполкома Виктор Пастернак ехал в одной делегации в Японию с первым человеком Казахстана - Кунаевым.

Впрочем, даже такое знакомство еще ничего не гарантировало: казахские строители тоже сначала не желали делиться гранитом. Говорили, что для своих мемориалов еще не набрали. А до юбилея Победы - всего пара месяцев. Но с самим Кунаевым спорить, конечно, не стали. А он порыв хабаровчан еще как одобрил: "Хорошее дело, товарищи!".

Однако и с красным гранитом "челночные" страдания хабаровчан не закончились. Ведь нужны были еще буквы! Это сегодня их можно прикупить в любом магазинчике. А в славные 80-е буквы нужного качества лили только в Одессе. Туда и отправились.

Рассказывает Александр ПАНЧЕНКО:

- Приехал в Одессу, но там меня почему-то никто не встретил. И все бы ничего, но ведь сумки тяжелые - "Аралиевая", рыба, японские календари и все такое... Если в Киеве была пурга, то здесь - прорыв теплотрассы (одна напасть за другой). Вот мэр Одессы и задержался. Как только устроился, сразу отправился в тамошнюю Облремтехнику. Дело это знаю, поскольку сам когда-то работал в подобной службе. Прихожу, а начальник литейного цеха пишет соцобязательства на новый год и нет ему дела даже до нашей "Аралиевой". В самом цехе народ уже оказался попроще. Дальневосточные гостинцы им очень понравились - только за хлебом раз пять бегали. Но буквы делать все равно... отказывались! Сказали, что наши 20 тысяч фамилий пустят все их литейщиков по миру. Раньше ведь какая система была: чем больше перевыполняешь план, тем выше тебе устанавливают норму. То есть, если бы одесситы сделали наш заказ официально, им бы и впредь приходилось выдавать такие объемы. Но мы нашли лазейку - заключили договор на три года, а буквы они нам отлили всего за два месяца.

А тем временем на строительной площадке близ площади Славы в Хабаровске тоже было не просто. Рельеф и почва здесь - не подарочек. В свое время от этого здорово настрадался несчастный Дом радио.

Рассказывает Юрий ЖИВЕТЬЕВ, в середине 80-х годов - главный архитектор Хабаровска, нынче главный архитектор Хабаровского края:

- Для начала расселили частный сектор, домики которого находились на месте предполагаемого мемориала. Затем стали вскрывать проходившую там улицу - наткнулись на деревянный водопровод, построенный еще в царские времена. Удивились не столько самому водопроводу, а тому, что он исправно работает. Подремонтировали и снова спрятали. Кстати, для всех подобных коммуникаций под мемориалом пришлось вырыть целый канал. А свай по всей площадке забили не меньше тысячи. Многие уходили в землю просто бесследно...

Подготовительные работы уже шли вовсю, а споры, куда должен быть развернут мемориал, все еще не утихали. Кто-то говорил - в сторону площади Славы. Тогда комплекс будет единым целым. Другие настаивали на совершенно обратном - чтобы стена открывалась Амуру.

Рассказывает Анатолий МАТВЕЕВ:

- Точку в споре поставил, пожалуй, академик Лев Кербель - очень известный и почитаемый тогда скульптор (конек академика - многочисленные монументы Ленину по всей стране). Кербеля в Хабаровск пригласил Черный - посоветоваться. И москвич, увидев панораму Амура, просто ахнул: ее нельзя закрывать! Вот что значит свежий взгляд. А у нас он явно замылился - когда-то закрыли реку коробкой Дома радио, теперь хотим еще храмом...

По мере приближения 9 мая цейтнот на строительстве нарастал.

Рассказывает Александр ПАНЧЕНКО:

- Весной мое рабочее место, по сути, перекочевало к мемориалу. Что там творилось! Строительные работы велись почти круглосуточно - в три смены. В течение часа решались такие вопросы, на какие в иное время ушли бы недели. Буквы, отлитые одесситами, расхватывали прямо с вагонов - как горячие пирожки. Однако мысль, что не успеем к празднику, не допускалась. Этого не могло быть в принципе!

На строительство мемориала край тогда и в самом деле встал как в последний бой. Огромную ношу взвалили на себя ветераны (и тянут ее, к слову, до сих пор). Они работали над списками погибших. Здорово помогал Дальневосточный военный округ, возглавляемый тогда генералом Язовым. Военные даже специально переоборудовали свой самолет, чтобы в целости и сохранности доставить из Казахстана драгоценный красный гранит. Свой вклад в строительство внесли и многие местные предприятия (иногда, кстати, совершенно безвозмездно). Строительные работы вел Трестжилстрой (главный инженер - Борис Юерштейн). А скульпторы Геннадий Потапов, Юрий Шашурин и Эдуард Маловинский разработали барельефы для внешней стены...

Рассказывает Юрий ЖИВЕТЬЕВ:

- Когда накануне праздника со стены сняли пленку, у меня буквально захватило дух. Комплекс производил завораживающее впечатление.

Справедливости ради стоит заметить, что последствия того памятного аврала стали сыпаться на голову хабаровчан уже через год. Причем сыпаться в прямом смысле этого слова - с мемориального комплекса с треском полетели буквы. На радость детворе, которая собирала их просто горстями. И на горе хабаровским градоначальникам - что делать?

Позже решили, что подвел хваленый украинский клей, который закупили оптом вместе с самими буквами. Не выдержал трескучих дальневосточных морозов. Комплекс закрыли на реставрацию и все буквы (до одной) посадили на шпильки. Теперь, хочется верить, надолго.

Однако буквы - сущая мелочь по сравнению с тем, что вскоре огромной мемориальной стены (диаметр - 54 метра, высота - около 8) стало уже не хватать. Вместо 18 тысяч имен, увековеченных в мае 1985 года, с годами по архивам и военкоматам удалось восстановить еще почти 30! И эта работа на сегодняшний день еще не закончена.

Поиск творческого решения проблемы был очень болезненным. Новые имена следовало разместить не менее достойно, чем предыдущие. Новые стены за пределами комплекса или какие-нибудь гранитные книги у его подножия (были и такие предложения) никак не годились.

Идею нынешних пилонов предложили авторы проекта - Анатолий Матвеев и Николай Руденко. Именно ее впоследствии и претворили в жизнь. И пусть до сих пор раздаются голоса, что пилоны испортили облик мемориала - сделали его похожим на турбину, другого выхода и в самом деле, наверное, не было. К тому же мемориал, по мнению авторов, стал более уютным и камерным. И с этим трудно не согласиться.

Однако вопрос все-таки возникает: был ли оправдан аврал? Не разумнее было бы не спеша подготовить списки, проверить клей и так далее? И открыть комплекс не к юбилею, а, например, к 42-й годовщине?

Рассказывает Александр ПАНЧЕНКО:

- Думаю, что тогда бы это было совершенно другое событие - менее торжественное и значимое для города. Юбилей оправдывал все...

Что касается списков погибших... По сути, мемориальный комплекс стал толчком к их поиску. То есть не было бы мемориала, возможно, мы до сих пор бы не знали, сколько полегло наших земляков в ту войну. И это, наверное, главное оправдание юбилейной спешки. К тому же, несмотря на все сложности, хабаровским архитекторам и строителям действительно удалось сделать комплекс грандиозным и уникальным.

Рассказывает Александр ПАНЧЕНКО:

- К Вечному огню я прихожу регулярно. Фамилия Панченко упомянута там двенадцать раз. Вообще-то моих родственников среди них нет (они погибли в Крыму). Но ведь это как раз совершенно неважно...

С. Подзноева.