Семидесятилетний Николай Михайлович Свинаренко, чуть пригрело солнце, построил на перекрестке улиц Льва Толстого и Ким Ю Чена в Хабаровске сапожную мастерскую.

Для этого ему понадобилось два стула и лист плотной бумаги с надписью: "Ремонт любой обуви, вшиваю замки". Ну а инструмент, дратва и другой нужный для ремонта обуви материал вместились в "дипломат".

Дядя Коля - сапожник потомственный, учился этому делу у отца с самого детства, а тот обучался у своего родителя. Отцовские навыки юный Колька закрепил еще многолетней работой в большой мастерской. Была такая когда-то рядом с бывшей Высшей партийной школой. Не исключено, что ее выпускники делали свои первые руководящие шаги в разных весях Дальнего Востока в блестяще отремонтированной Колей обуви.

Но в какой-то период врачи посоветовали Николаю Михайловичу сменить профессию. Как-то неправильно она влияла на здоровье. И стал он строителем-универсалом. Штукатурил, малярничал и столярку делал с одинаковым мастерством. Надо было - работал не только днем, но и ночью. Строительный аврал в те времена - явление обычное и постоянное. Сдадим, мол, объект не позднее 31 декабря ... года! Тем не менее, строили немало. Николай Михайлович помнит все "свои" объекты. Тут и больницы, овощехранилища и гостиницы. Приятно вспомнить. А еще он ясно помнит, что на работу шел всегда с большой радостью. На этом вечном празднике труда не заметил, как и пенсия подошла.

Сидел дома, землей занимался, пока сил хватало. Теперь ни он, ни супруга огородные дела уже не тянут, оба инвалиды второй группы. Совсем грустно стало. Тут и пришла мысль тряхнуть стариной в любимом с детства деле. Руки-то ничего не забыли. Вот и вышел в народ.

До нынешней "мастерской" сидел на Центральном рынке. Сезон отработал и ушел на улицу Л. Толстого. На рынке китайцев-сапожников много, надоели. Вечно рядом стоят, и хоть непонятно, о чем говорят, но чувствовал, явно подглядывают. Учатся, стервецы, бесплатно. Рядом, правда, и свои трудились, но какие-то вечно поддатые. И это - на работе. Дядя Коля таких сильно не одобряет. Лучше одиночество, чем такой коллектив.

Впрочем, одинок он относительно. Пока беседовал с ним, люди подходили, сдавали обувку изношенную, забирали обновленную. Многие здоровались - не первый раз приходят. Да и то, работает пенсионер качественно и берет за работу по-божески. Намного меньше, чем в настоящей мастерской. Да и разве в мастерской скажешь: извините, у меня только десять рублей, когда требуется, к примеру, двадцать? А дяде Коле - можно. И он согласится.

Отсюда и прибыль. Бывает, за день и 50 рублей "налатаешь", а бывает - и пять. Не только, как мечталось, на лекарства не подработаешь, но и материал не окупишь. Но все равно приятно на душе. И рукам хорошо тоже, когда берутся они за до последней трещины родной инструмент. А он у дяди Коли как и мастерство, уникальный. Молотку, например, не меньше сорока лет будет, крючки винтовые, особые, которые мастер бережет пуще глаза, живут уже три десятилетия... И вовсе это не инструмент, а постоянно тихая радость и душевное равновесие.

Их не способны испортить даже изредка появляющиеся странные личности с одним для всех вопросов: на кого работаешь, дед? А потом предлагают "хозяина". Ну и пусть ходят. Им все равно никогда не понять, что хозяин здесь никакой не нужен. Он давно уже здесь. Лет семьдесят, не меньше.

А. ШАБАНОВ.