Непонятная случайность
Александр Годунов и Людмила Власова. Блистательные танцовщики, одна из самых красивых супружеских пар Большого театра 70-х годов. С их именами связаны аншлаги зарубежных гастролей и постановок: «Лебединое озеро», «Спартак», «Иван Грозный», «Анна Каренина», «Весна священная», «Любовью за любовь», «Ромео и Джульетта»...
И вместе с тем неимоверная сложность внутренних, закулисных драм, где интрига оказалась круче и порой беспощаднее, чем на сцене. Не случайно Сергей Довлатов как-то заметил, что танцевать в Большом легко, но жить - никогда. К атмосфере этого театра не каждому удавалось приспособиться, и уж тем более - бунтарю Годунову. Поэтому в 1979 году во время гастролей в Америке он попросил политического убежища. Мог ли он предполагать, чем обернется для него и для женщины, «ради которой готов перевернуть весь мир», этот шаг?..
- Конфуций очень точно заметил: «Судьбы не существует: есть только непонятная случайность». Эта непонятная случайность и есть судьба. Я уверена, что все предопределено, - говорит Людмила Власова. - И в этом смысле Сашино решение, которое выглядело спонтанным, - тоже. Сказалась глубокая обида на чиновников от искусства: ведь он почти пять лет был невыездным. И это при том, что на гастрольных афишах, буклетах всегда объявлялась фамилия Годунова, а затем, когда труппа приезжала за рубеж, его отсутствие объясняли «неожиданной болезнью». Поэтому те американцы, которые обхаживали нас после грандиозного успеха в «Метрополитен», знали, на какие струны давить. Саше сулили карьеру не только великого, но и свободного танцовщика, мне - Голливуд, лучшие модельные агентства. Вечером 19 августа я ушла одна (чего никогда не делала ранее: мы всюду бывали вместе) на репетицию, а Саша остался отдыхать в отеле. Когда вернулась, номер был пуст: утром следующего поняла, что Саша сюда больше не вернется. Сомнений насчет того, кто увел его, не было. Это был его давний, еще по Риге, знакомый фотограф Блиох, эмигрировавший в Америку.
В таких случаях сценарий разыгрывался по накатанному шаблону. Так было и на сей раз: американские газеты вышли с фотографиями пьяного Годунова, которыми потом его и шантажировали, дав ясно понять, что теперь он точно станет невыездным. Это звучало приговором, потому что Саша хотел танцевать у Ролана Пети, Мориса Бежара, других известных хореографов с мировым именем. Еще во время гастролей во Франции к нему подошел Бежар и сказал, что с радостью поставит спектакль специально для Годунова. Он заслуживал это, но не верил, что такое возможно, что «мундиры», следовавшие за ним по пятам, позволят ему подобную свободу.
- Какие были на то основания? Ведь при всем при том ему удавалось вырваться за границу?
- Вы верно сказали: вырваться. Для КГБ он был априори невозвращенцем. Накануне самых первых гастролей в Штатах нас вызвала к себе Екатерина Фурцева, которая очень любила Сашу, и сказала: «У меня целая кипа анонимок, что ты останешься в США. Я надеюсь на тебя, даже обещала выложить свой партийный билет, если это действительно случится». Когда мы вернулись, Екатерина Алексеевна, как говорится, «умыла» кэгэбэшников, которых сама недолюбливала. В ответ Саша вновь стал невыездным, хотя на нем держится весь репертуар и партии ставятся специально для него.
Ни он, ни я никогда не гнули спины перед чиновниками, ничего не просили...
- За что вы также поплатились: вам не было присвоено звание заслуженной.
- Верно. И я попала в списки невыездных. Саше это добавило переживаний, а я успокаивала его: «Это прекрасно, у нас будет меньше разлук». Дело в том, что, когда мы расставались, он очень тяжело переносил расставания.
- А как вы с ним познакомились?
- В ВТО шла премьера фильма-балета «Трапеция», в котором снялись Екатерина Максимова, Владимир Васильев и я. Высокого, красивого блондина в модной замшевой куртке я заметила еще в буфете, где с друзьями решила выпить шампанского. Он не сводил с меня глаз, и я, естественно, поинтересовалась: кто это такой? Услышав в ответ фамилию Годунова, поняла, что это о нем, как молодом даровании, полнится слухами вся театральная Москва. По всему было видно, что он хочет, но не решается подойти ко мне, и я сама пошла к нему и сказала: «А у вас пуговица болтается на куртке, ее надо пришить». В ответ: «А вы мне поможете это сделать?» - «Может быть, когда-нибудь». С того вечера, когда Саша пошел провожать меня, все и началось. А ведь я была замужем за прекрасным человеком, но... Права была моя подруга Нина Сорокина, когда говорила: «Он тебя уведет». Так оно и случилось. Мы прожили восемь счастливых лет вместе, пока не случился август 1979-го. Я до сих пор помню те три кошмарных дня, когда наш самолет держали на летном поле. Меня ведь тогда тайно вывели через гостиничный гараж, привезли в советское посольство, дабы избежать возможных встреч с западными журналистами, толпами демонстрантов, скандировавших: «Свободу Людмиле Власовой!» Посол предупредил о возможных провокациях, о том, что меня могут даже выкрасть.
В искренность моего желания улететь на Родину американцы не верили: переговорить со мной пришли высокопоставленный сотрудник ООН, Сашин адвокат, врач, который должен был выяснить, не накачана ли я транквилизаторами, и еще десяток других чиновников. И все эти дни рядом с нашим самолетом, окруженным полицейскими машинами, сотрудниками ФБР, репортерами, в маленьком автобусе находился Саша, требуя встречи со мной...
- Вы уехали в Союз, покинув любимого человека, мужа. Не кажется ли вам, что в данной ситуации жены так не поступают?
- Конечно, я была женой. Но у нас были редкие отношения и с моей мамой. Останься я в Америке, она никогда и ничем бы меня не попрекнула, а просто бы угасла. Так, как это случилось с матерью Рудольфа Нуриева: он спустя несколько десятилетий получил разрешение приехать на родину, да и то когда она была при смерти. Я была корнями привязана к своей стране, родительскому очагу...
- Вы поступили так, как поступили. Наша жизнь не терпит сослагательных наклонений, но, тем не менее, как сложились бы ваши жизни, останься вы вместе?
- Мы расстались с ним в любви, о которой пишут в романах, снимают фильмы. И хотя Саша был однолюб, как долго могла продолжаться эта безумная любовь? За год до его смерти Большой театр гастролировал в Америке, был дан банкет, куда пришел и Саша с Жаклин Биссет. Когда у него спросили: «Это ваша жена?», Саша ответил: «Моя жена в России».
- Ваш поступок был «оценен» после возвращения в Союз?
- Жизнь в театре продолжалась, со спектаклей меня не снимали. Я танцевала все былые партии, хотя за спиной кое-кто ехидничал, что мне стали «давать» их. Недоброжелателям хорошо ответил Виталий Вульф, наш с Сашей друг: «Ей не дали ни одной партии: ей было достаточно тех, которые она танцевала до этого». А танцевать приходилось в тех спектаклях, где выступал прежде Саша. Сравнения, воспоминания, что говорить, сжигали меня. Приходилось собирать всю волю: я не могла позволить недоброжелателям видеть свою боль.
* * *
...Прошли годы. Сегодня Людмила Власова - известный хореограф. Помогает тренеру Татьяне Тарасовой в работе с фигуристами. Она вышла замуж. Счастлива ли?
- Я не люблю слово «счастье». Умиротворенность, удовлетворенность - да.
...Александр Годунов скончался 13 мая 1995 года. Только на четвертый день его мертвым обнаружила служанка, пришедшая убраться в квартире. Годунов сидел в кресле, рядом - кадки с русскими березами и тома Достоевского и Чехова. Его прах развеян над Атлантикой. Иосиф Бродский в некрологе о нем написал: «Я считаю, что Александр Годунов не прижился и умер от одиночества...»
Майя Мамедова. («Курьер»).