Не «Евгений Онегин», но все же Чайковский

Не так давно на одном из концертов в Хабаровске были исполнены «Вариации на тему рококо» для виолончели с оркестром Петра Ильича Чайковского. Любители классической музыки любят это произведение великого композитора. Но мало кто знает, что 50 лет назад оно пережило свое второе рождение. Жизнь «Вариациям» дал сотрудник милиции - эксперт-криминалист и наш земляк А.И. Пуртов.

«Тихоокеанская звезда» уже рассказывала об этом замечательном человеке, которому в этом году исполнилось 105 лет. В той публикации упоминалось о том, что Аркадий Иванович, уже работая в Москве, раскрыл тайну одного из произведений П.И. Чайковского. Однако тогда я еще не знала, что это было за произведение и в связи с чем потребовалось раскрывать какую-то тайну, связанную с музыкальным произведением. В УВД говорили, что вроде бы это была какая-то доселе никому не известная партитура к опере «Евгений Онегин».

На наш запрос в столицу о деятельности Пуртова в московский период его жизни откликнулись Центральный архив и совет ветеранов экспертно-криминалистического центра Министерства внутренних дел. Оказалось, что нашего А.И. Пуртова там помнят и чтут даже спустя почти полвека после его смерти. Самобытный ученый воспитал плеяду талантливых учеников и последователей.

Недавно один из его учеников - кандидат юридических наук, почетный работник МВД РФ Анатолий Иванович Миронов, свыше десяти лет проработавший с Аркадием Ивановичем в НИИ криминалистики, прислал нам рассказ о том, как Пуртову удалось восстановить первоначальный нотный текст «Вариаций на тему рококо» для виолончели с оркестром Петра Ильича Чайковского. Это была уникальная, в те годы единственная на весь мир работа такого рода.

...В 1877 году знаменитый композитор доверил исполнение своего нового произведения видному виолончелисту того времени Фитценгагену. «Вариации на тему рококо» впервые прозвучали 18 ноября в третьем симфоническом собрании Русского музыкального общества в Москве и сразу вызвали большой интерес любителей музыки. Но уже через несколько месяцев постоянный издатель Чайковского Юргенсон написал композитору:

«Противный Фитценгаген! Он непременно желает твою виолончельную пьесу переделать и говорит, что ты ему дал полную мочь. Господи! Чайковский, просмотренный и исправленный Фитценгагеном!».

Вскоре Фитценгаген, очевидно считая, что произведение Чайковского недостаточно блестяще и виртуозно, действительно переделал пьесу на свой лад, нарушив последовательность отдельных вариаций, а одну из них, последнюю - восьмую, вообще снял. Купюры, вставки отдельных пассажей, изменение темпов - так бесцеремонно вмешался виолончелист в текст Чайковского. Многие ноты оказались замазаны сургучом, а на него были наклеены полоски бумаги с нотными знаками...

Чайковский был крайне возмущен и расстроен, но в конце концов махнул рукой на испорченную рукопись. Погубленный клавир «Вариаций», возвращенный Фитценгагеном, он подарил своему ученику - виолончелисту, дирижеру и композитору А.А. Брандукову. Тридцать лет спустя тяжело больной Брандуков отдал рукопись своему ученику - профессору Московского музыкального педагогического института имени Гнесиных В.Л. Кубацкому.

- К сожалению, - сказал он, - Петр Ильич прав, восстановить «Вариации» нельзя.

Так думал и Кубацкий. Однако, сам не веря, что из этого что-нибудь выйдет, он начал восстанавливать первоначальный нотный текст Чайковского. Почти двадцать пять лет трудился он, возрождая изуродованную партитуру. Кое-что ему удалось сделать, но многое оставалось неясным.

В начале пятидесятых годов прошлого столетия «Вариации на тему рококо» были переданы для исследования в Научно-исследовательский институт криминалистики. Не часто, но все же сотрудникам НИИ приходилось производить исследования, которые отнюдь не имеют целью раскрытие преступления. Увидев нотную рукопись, даже такой опытный работник, как А.И Пуртов, стал в тупик. Сколько, казалось бы, безнадежно погибших текстов было возвращено им к жизни благодаря сложнейшим «операциям», но никогда еще не приходилось вести подобную работу с нотным текстом.

Тем более, что один из виднейших советских криминалистов, к которому сначала попала рукопись Чайковского, в своем заключении написал: «Представленные профессором В.Л. Кубацким материалы не могут служить достаточными данными для решения вопроса о восстановлении подлинного музыкального текста рукописи Чайковского... Музыкальные письменные знаки вообще не являются достаточным материалом для исследования почерка, не представляя собой этого явления в обычном его понимании».

Перед А.И Пуртовым и двумя его коллегами были поставлены сложнейшие задачи: надо было не только восстановить старый текст Чайковского, но и выяснить, кому принадлежат нотные знаки и специальные обозначения (динамические, темповые и т.п.) - Чайковскому или Фитценгагену, кто сделал дописки на клавире. Рукопись представляла собой тетрадь, состоявшую из десяти листов нотной бумаги, порядком потрепанную, загрязненную, покрытую пятнами. Три листа залиты сургучом...

Пуртову пришлось изучать штрих за штрихом, ноту за нотой, каждый лист клавира. Затем началось фотографирование в ультрафиолетовых и инфракрасных лучах: было сделано около двух тысяч снимков. Было проведено сравнение почерков Чайковского и Фитценгагена. Тончайшим лезвием счищен сургуч с заклеенных мест. Последующее фотографирование в инфракрасных лучах привело к отрадному результату: первоначальные ноты Чайковского постепенно вышли наружу...

Так партитура Чайковского пережила своё второе рождение. Сегодня, спустя полвека после восстановления, знаменитые «Вариации на тему рококо» для виолончели с оркестром великого композитора исполняются талантливейшими музыкантами мира. И почти никто при этом не вспоминает полковника милиции А.И. Пуртова. Но теперь-то вспомним?

Л. ЛЕСКОВА. (Пресс-служба УВД края.)