Дальний Восток открывается иностранцам

13 августа 2002 года. Когда Виктор Ларин, университетский профессор в городе Владивостоке, на российском Дальнем Востоке, в конце 1990-х годов написал брошюру, критикующую антиазиатскую риторику местного губернатора, его уволили. После того, как властям не удалось запретить продажу этой брошюры, они скупили все ее остававшиеся экземпляры.

При новом губернаторе Сергее Дарькине, который был избран год назад, г-на Ларина назначили директором Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока. Это один маленький признак того, что в регионе, граничащем с Северной Кореей и Китаем на юге и с Японией через море на востоке, политики, возможно, начинают потихоньку открываться для чужестранцев, преодолевая местный страх перед «желтой опасностью», которым умело манипулировал бывший губернатор Евгений Наздратенко.

На поверхности имеются явные признаки азиатского влияния в Приморье, регионе, который включает Владивосток. На старой текстильной фабрике, что расположена на окраине города, Кюн Джун заведует выпуском 5500 хлопчатобумажных рубашек в сутки, которые предназначаются для реализации в Америке через сеть магазинов «Gap». Его управленческая команда в составе шести экспатриантов из южнокорейской компании «Sunghan» руководит пятьюстами местными работниками. Хотя он и жалуется на нехватку рабочей силы, ограничительное законодательство и слабые трудовые навыки работников, отсутствие в Соединенных Штатах квот на российский текстиль делает этот город привлекательным местом для его бизнеса.

На улицах разъезжают корейские легковые автомобили и автобусы; над городом возвышается гостиница «Hyundai», там имеется корейская компания - оператор мобильной телефонной связи и около 25 корейских предпринимателей, выпускающих текстильные изделия. В двух часах езды на автомобиле в глубь страны можно найти даже традиционную корейскую деревню, построенную на дотации корейских строительных компаний. В местных газетах публикуется реклама для корейцев, большинство из которых являются выходцами из Северной Кореи, готовых заняться ремонтом жилых домов и строительством.

Много в Приморье и китайцев. Во Владивостоке и других городах края, например, в Уссурийске, работают китайские рынки; китайские строители ремонтируют мостовые; растет число туристов из Китая. Китайцы, по утверждению Сергея Биризняка, главы экологической группы - фонда «Феникс», также являются крупными потребителями российского леса, тигровых шкур и костей (для лечебных целей), корня женьшень и медведей.

Это азиатское присутствие - и близость - способствует возникновению периодических приливов враждебности, в особенности против китайцев, которые всегда считали Приморье своим. В 1970-х годах, например, когда Пекин и Москва рассорились, Владивосток изменил названия ряда своих улиц, которые исторически отражали связи города с китайцами.

Сегодня «имеется широко распространенный страх перед китайцами», говорит профессор Ларин. «Это потому, что Китай огромен, перенаселен и отличается от России. Плюс к тому существует нестабильность на российской стороне. На предстоящие 10 лет Китай хочет иметь спокойную, выгодную границу. У него нет никаких оснований портить отношения с Россией, совершая акты агрессии». Однако научные исследования приходят к выводу, что азиатское присутствие в Приморье является относительно скромным. Например, в любой конкретный момент в данном регионе находятся всего несколько тысяч китайцев, что составляет менее 2% общей численности его населения.

Г-н Дарькин с пониманием относится к озабоченности местного населения в связи с азиатским влиянием в регионе. После того, как недавно был принят федеральный закон, разрешающий продажу сельскохозяйственных угодий, он говорит, что не позволит китайцам покупать земли в 20-километровой приграничной полосе. Но в других отношениях он демонстрирует новообретенную открытость. Он много ездит по региону и обсуждает совместные китайско-российские проекты, включая разведку нефтяных месторождений и возрождение интереса к давно предлагавшимся зонам свободной торговли на границе.

Признание необходимости открыться для иностранцев находит отражение также в открытии на Дальнем Востоке филиалов ряда базирующихся в Москве компаний, включая сталелитейную компанию «Северсталь», оператора трубопроводных линий «Транснефть» и банк «MDM». Это резко контрастирует с практикой, существовавшей при

г-не Наздратенко, который командовал регионом, где доминировали местные группы бизнесменов.

Однако зарубежные инвесторы по-прежнему колеблются. «В начале 1990-х годов у нас складывалось представление, что Россия открывается для остального мира, - говорит Такаматсу Акира, генеральный консул Японии во Владивостоке. - Компании поспешили сюда, но ожидания не оправдались, и поэтому они ушли отсюда».

Японцы также имеют свои дипломатические представительства на о. Сахалин и в Хабаровске. Однако в регионе почти нет японских бизнесменов и вообще выходцев из Японии. Некоторые при этом указывают на нерешенные политические проблемы, в частности, на спор из-за Курильских островов, именуемых в Японии «северными территориями», на которые претендуют японцы. Имеются и более конкретные причины для того, чтобы японцы не спешили обживать этот регион. Как и другие иностранные инвесторы, японцы в прошлом обожглись на инвестициях и мало что сумели вернуть из своих денег через суд.

Помимо перемен в риторике, главным достижением г-на Дарькина на сегодня - при значительной помощи Москвы и принимая во внимание удачу в виде мягкой зимы - является предотвращение повторения зимнего энергетического кризиса 2000 года, который дестабилизировал позиции г-на Наздратенко и подтолкнул Кремль к оказанию давления в пользу его отстранения от занимаемой должности. Как выразился один местный дипломат: «Дарькин выжил. Теперь ему надо показать, на что он способен».

Э. ДЖЕК. («The Financial Times», Великобритания).