В Верхний Нерген мы ехали специально. Совсем недавно здесь на одном из приусадебных участков был обнаружен подпольный цех по разведению осетровых.

Случай этот даже по нынешним временам беспрецедентный. Дело в том, что в роли рыбоводов оказались китайцы, которые на глазах у всего поселка держали в бассейнах живых осетров и калугу для получения оплодотворенной икры. Об этом знали все жители села. И не просто молчали, а даже помогали нелегальным рыбоводам. Как такое могло произойти?

...Что мы увидели в действительности? На берегу Амура - ветхие строения, в которых квартировали китайцы, заросший бурьяном огород. На все наши расспросы, как же длительное время здесь мог существовать подпольный рыборазводный цех, нергенцы говорили о том, что китайцы платят хорошие деньги за рыбу, что они якобы выполняли заказ Анюйского рыбоводного завода (впоследствии, когда мы побывали на этом предприятии, убедились, что это ложь). Еще жаловались на безработицу, на то, что аборигенов из числа коренных малочисленных народов прижимает некий грузин, который сколотил национальную (?) общину из своих соплеменников, вырубает окрестные леса, вылавливает спущенные сверху лимиты лососевых.

Почему на землях традиционного природопользования хозяйничают кавказцы, а теперь и китайцы, задали мы вопрос главе сельской администрации Альбине Гайде? На что получили простой ответ: что еще остается, если пришлые люди дают хоть какую-то работу. Да еще вот осенняя кета пойдет, можно будет и себя обеспечить и кое-что на сторону продать.

Слово «кета» повторялось как заклинание не только в Верхнем Нергене, но и в других селах района. На заборах сушились сети, на берегу стояли лодки, но каждый наш собеседник сетовал, что нынешние лимиты скромные, даже «на хлеб не хватает», что лучше бы рыбинспекторы навели порядок с торговцами, наезжающими из Хабаровска и Комсомольска, которые перехватывают рыбу у них под носом.

Сколько всего выделено нормовой кеты в предстоящую путину, поинтересовались мы в Троицкой инспекции рыбоохраны у ее начальника В. Ю. Тропина. И услышали, что «на нанайский хлеб» даже очень хватает. Из 360 тонн, которые раскидала наука на весь край, на район приходится 110 тонн - на семь национальных общин. К столь полновесному рыбному куску добавили еще 80 тонн летней кеты и 15 тонн крупного частика - щуки, сазана, карася. Но всего этого рыбного изобилия нанайцы выловить не могут, потому приглашают предпринимателей со стороны (сегодня здесь крутится около 20 всевозможных ЧП и ООО), с помощью которых и идет рыбалка. Вполне понятно, всем этим кругом здесь выгребается столько рыбы, что ее хватило бы обеспечить каждого жителя Хабаровского края под завязку. Ведь все эти промысловики на каждый «официально разрешенный» хвост добывают по 3-4 браконьерских.

До последнего пня...

Выезжая из Верхнего Нергена по грунтовке, мы видели сплошные горельники. Сухие деревья лежали прямо на дороге (кстати, в их поджогах подозревают местных заготовителей, у которых в районе более тридцати фирм). Лес здесь горит независимо от погоды.

И, тем не менее, по-прежнему лес дает больше всего средств в бюджет района. Судя по сводкам районных властей, за последние три года объемы лесозаготовок значительно выросли, экспортные поставки тоже, ежегодно вывозится почти 300 тысяч кубометров кругляка. Казалось бы, с вводом в эксплуатацию автодороги Лидога - Ванино у предпринимателей появился доступ к неосвоенным лесным массивам, бюджет района должен наполняться еще активнее, но половина всех лесозаготовителей налоги не платит, вроде бы только числится на бумаге. Но поток нелегального леса велик - это признают сегодня все.

Начальник районного отдела экологии А.А. Крещик с тревогой говорил о том, что особо охраняемые территории сегодня никем... не охраняются. Парадокс в том, что заповедных зон (в них больше заинтересованы международные фонды, а не мы) с каждым годом становится все больше, а реликтовых лесов все меньше. На весь Нанайский район - всего один егерь. Вместо выборочных рубок в лесхозах добрались до кедровых рощ, которые осваиваются так, что щепки летят. А директор Нанайского лесхоза М.Г. Балашов сетовал, что другого выхода у района нет, чтобы выжить в условиях федеральных неплатежей, что нашумевший в свое время российско-канадский проект модельного леса «Гассинский» на грани банкротства. Какой он выход видит? Обязать предпринимателей, которые рубят лес на землях аборигенов, сброситься на продолжение проекта. По мнению Балашова, он сулит неисчислимые богатства. В доказательство показал нам «нанайский шампунь» - бутыли с болотной водой, можжевельниковой, лэфму - средство для ароматизирования ванн, сапропель - высококалорийный донный ил, с помощью которых можно поднять экономику Нанайского района. Но вот только заставь лесоруба-частника дать деньги на это доброе дело, если он даже от вездесущей налоговой инспекции скрывается...

Безработный с ведром - плохая примета?

Когда мы выбирались из Нергена, нам попадались нанайцы с ведрами грибов в руках, которые шли пешком (это тридцать километров!) до трассы Хабаровск - Комсомольск, чтобы продать дикоросы проезжающим. Автобусы сюда не заворачивают, «Метеоры» не останавливаются. Почему? В районной администрации нам говорили о том, что гонять транспорт в этот медвежий угол невыгодно. И тут же похвастали, что, мол, от Хабаровска до Троицкого автобусы ходят регулярно. Наверное, и это для района достижение?

Сегодня все безработное население Нанайского района стоит с ведрами у большой дороги. Останавливаемся возле вереницы женщин и детей, которые умоляют купить белый гриб: «Приемных пунктов в селах нет, надо везти в Троицкое, а там денег не платят, рассчитываются продуктами, а если берут, то дешево...» В райповском магазине мы нашли соленый папоротник, который принимается за три рубля, а продается за 20, и ископаемое - трехлитровые банки березового сока. Вместо этих «деликатесов», которые каждый житель запасти может, здесь спрашивают хлеб. С хлебом перебои. У нанайцев к райпо свои претензии: обманывают при расчетах, а если организуют бригады рыбаков, то труд низкооплачиваемый, при раздаче рыбы «икрянок» не дождешься. Не хотят связываться с райпо и охотники: цены за шкурки и меха низкие, выгоднее отдавать добычу заезжим перекупщикам.

А что же говорят в самом райпо на обрушившееся на них изобилие ягод и грибов? Здесь кивают на рынок, который затоварен дикоросами, на конкуренцию, которая все расставит на свои места. В Найхине и Даерге вместо загнувшегося рыболовецкого колхоза «Новый путь» ими запущен цех по переработке рыбной продукции: засолка, копчение, фасовка... селедки. Но в амурских водах селедка вроде бы не водится! Так что же, собственный морской флот ее ловит? Да нет же, покупают сельдь в Хабаровске и Владивостоке. Такая вот странная кооперация! Весь штат цеха - четверо рабочих и шофер. Этим село от безработицы не спасешь, не поднимешь. Из двух тысяч человек здесь работают всего сорок два...

А села утопают в зелени. Сквозь заросли бурьяна выглядывают почерневшие от времени строения с выбитыми окнами. Бывший клуб, баня, рыбные склады. Берега реки завалены мусором, из воды торчат проржавевшие баржи. Были раньше здесь и стада, и поля... Когда в стихии преобразований сельское хозяйство упало на колени, житель села Лев Григорян решил стать фермером и обратился к общине: «Дайте возможность купить дойное стадо. Построю молочный завод». Сход покумекал и отказал: «Освой лучше выпуск дешевого плодово-ягодного вина». Теперь ни фермерства, ни стада, ни работы. Но Григорян в отличие от других с горя не запил, а занялся торговлей. В его магазине теперь долговая книга, по которой, как и сто лет назад, аборигены берут муку и сахар под рыбу, добытую, вероятнее всего, браконьерским путем.

Три злых духа царствуют в районе. Зеленый змий, безденежье, криминал. И еще один - черная безнадега, от которой люди накладывают на себя руки...

Вот бы раздать всем лодки и сети

И все же нашли мы в районе место, где жизнь бьет ключом. Разработчики несметных окрестных богатств объявились в Иннокентьевке - рубят здесь березу и осину. Ими оказались не местные жители, а вездесущие китайцы, они взяли в аренду разграбленный цех бывшего лесозавода-банкрота, установили станки, на которых уже в текущем месяце будет выпущена первая партия одноразовых палочек и мисок на экспорт.

На наших глазах бригада в синих робах дружно устанавливала тяжелый станок. При взгляде на них, казалось, что без подъемного крана, голыми руками наши соседи спокойно могут перенести и весь Нанайский район в сопредельный Китай.

Почему цех открывают китайцы, а не нанайцы, спрашивали мы у властей? А в ответ услышали: где вы видели нанайца с инвестициями в руках? Согласно договору, территория с брошенными цехами отдана оборотистым соседям в аренду на двадцать лет, ежедневно здесь будет перерабатываться 40 кубов древесины. Через год они запустят четыре линии. Это сколько же березняка повалят за двадцать лет!

Когда мы собирались в командировку, то выспрашивали в правительстве Хабаровского края, у тех, кто Нанайский район курирует, есть ли сегодня точка подъема на территории, которая на 80 процентов живет на краевые трансферты и ссуды. К примеру, за 2001 год их было получено почти 100 миллионов рублей. Доля собственных доходов составляет здесь 20 процентов?

Нам показали программу стабилизации социально-экономической ситуации до 2005 года, в которой написано, что перспективы здесь есть. Если реорганизовать лесной комплекс - наладить переработку древесины, если понастроить взамен разрушенных новые рыбные цеха, раздать лодки и сети, то народ заживет. Нам говорили, что прорывом из кризиса стала прокладка ЛЭП в селах Маяк, Синда, Лидога, строительство дороги Лидога - Ванино. Что заработали предприятия по переработке леса, снижается безработица, строится жилье, возрождаются народные промыслы и ремесла.

Своеобразным «нанайским рычагом» может стать рациональное освоение природных ресурсов. Так считают те, кто наблюдает сверху за жизнью в «депрессивном» углу, отпуская средства на его поддержку. А как хозяйничают внизу? В прошлом году в муниципальную казну наскребли 22 миллиона рублей, а текущие расходы превысили доходы на 100 миллионов рублей. Дотаций все равно не хватает. У МПП ЖКХ на балансе 11 котельных, которые требуют капитального ремонта. Доля собственных доходов сел едва превышает два процента. Народ обнищал - к примеру, средняя зарплата 910 рублей, что намного ниже прожиточного минимума. Всего зарегистрировано 217 предприятий, из них 68 работают на лесе, но только 31 платит налоги в бюджет, остальные - должники и банкроты. Из 20195 человек русскоязычного населения и коренных малочисленных народов работают всего 11 тысяч. А чем занимаются остальные?

Нам говорили о том, что новая дорога дает новые рабочие места, обеспечивая транзит грузов в морские порты. Но на трассе мы обнаружили несколько шашлычных, «Кавказскую кухню». Понятно, кто прежде всего кинулся сюда подзаработать. Поэтому мечтать, что именно живущие в окрестных селах вдруг откроют кафе с нанайской кухней, где бы проезжающим предложили талу из изюбрятины, лососину с солеными грибками, карася, запеченного по-найхински, не стоит. В АЗС, которых здесь хватает, мы тоже не заметили аборигенов. Дорога кормит кого угодно, но только не хозяев района. Проносятся тяжелогруженые КАМАЗы с кругляком, но все мимо района. Капиталы уходят в чужие города и страны.

Вот приедет кто-то, кто-то всех разбудит

С Александром Курочкиным, главой Нанайского района, мы встретились в Хабаровске в преддверии осенней рыбалки. В министерстве финансов правительства Хабаровского края он хлопотал о трансфертах под новый отопительный сезон. По всему было видно, что он доволен. По его словам, денег в текущем году на нужды района отпущено в 3,5 раза больше, чем в прошлом.

Письмо из Найхина, которое мы ему показали, должно было, по нашему мнению, его настроение изменить. Не в лучшую сторону. Жители жаловались на то, что им не дают ловить нормовую рыбу на Белой речке, а предлагают свежемороженую с низовьев Амура. Ошиблись. Он твердо ответил, что не допустит разграбления анюйского стада кеты. Почему же нанайцам запрещено ловить нормовую кету? Не вылавливают они, оказывается, то, что отпускается на рыбохозяйственном совете. В прошлом году, к примеру, из 160 тонн меньше половины взяли. А все потому, что все кинулись на самоотлов, который иначе как браконьерством не назовешь. Все нанайские нормовые лимиты, да еще незаконный прилов - втрое больше - уплывают на рынки Хабаровска и Комсомольска. Сегодня на столе главы района 156 заявлений: если каждому разрешить, то что останется от тех выделенных крох?

Мы, правда, надеялись услышать другое: что, мол, вот возьмемся, из кожи вылезем, но порядок наведем, обеспечим свой народ работой, будут у нанайцев тони, будут работать национальные хозяйства... Не услышали. Видимо, придется местным жителям довольствоваться мороженой кетой.

Еще мы спрашивали его о том, как поднять район с колен? Как выбраться из дотационной ямы? Есть ли перспективы на ближайшие годы? Как должны выживать люди, половина которых без работы? И услышали, что в Нанайском районе «революционных сдвигов» не предвидится. Что для того, чтобы поддерживать его в «плавающем» состоянии, нужна мобилизация рабочих рук. Что сегодня, к примеру, на строительство дороги Лидога - Ванино требуется 150 человек, а работать никто не хочет, все стоят с ведрами на большой дороге или караулят рыбу на реке. Потому что привыкли жить на «подачки» из краевого центра. Что настроение иждивенчества у населения в крови. Если свои пьянствуют, то, естественно, приходят китайцы, которые налаживают производство, платят налоги, создают новые рабочие места.

И вновь услышали, что положение в районе сложное, несмотря на рост объемов лесозаготовок. Вместо щадящего режима лесопользования те, кто рубит, уже добрались до орехо-промысловых зон, которые осваивать категорически запрещено. А как же глава района? Он лесхозам не указ. Все надежды возлагаются на Анюйский национальный парк, с открытием которого «косить лес» будут поменьше, хлынут инвестиции, туристов будет побольше. Может быть, пить будут поменьше, потянутся люди работать...

И еще мы узнали, что район среди 19 прочих в крае сегодня занимает семнадцатое место. То есть не самое последнее.

Странно, неужели это и есть повод для оптимизма?

Тогда почему же нет оптимизма в селах? Там на все махнули рукой, живут по законам природы. Поймал рыбу - поменял на хлеб, выращенную на огороде коноплю - на водку, грибы - на сигареты. Но это летом. А зимой?

Пройдет и эта путина. Кто-то на ней еще больше обогатится, кто-то на продаже ценных пород дерева за кордон наварит очередной миллион. А жители района будут сидеть и слушать рассказы о неких инвестициях, о туристах... До следующей весны. А там глядишь - папоротник, грибы, опять же кета. И так из года в год, из века в век. А записи в долговых книгах у местных купцов будут расти. Неужели ничего не изменится на этих берегах, мимо которых несет воды вечная река.

Александр САВЧЕНКО, Михаил СВЕРДЛОВ.