Он пришел в редакцию с таинственным выражением на лице.

- А я вам макет своей новой книги принес. О любви. Что, не ожидали?

И я мысленно согласилась: действительно, не ожидала. Ведь Сергей Петрович Кучеренко известен широкой читательской аудитории прежде всего как ученый-охотовед и писатель-натуралист. Да он и сам как-то признавался, что за «писательство» взялся потому, что хотелось донести до людей прежде всего свои знания: чтобы не превратились они в научные отчеты, пылящиеся в архиве НИИ. Но случилось вдруг так, что его книги «Звери у себя дома», «Зов Сихотэ-Алиня», «Лесные знакомства», «Тигр», «Хищные звери леса», «Корень жизни», «Рыбы у себя дома», «Сын тайги», выпущенные хабаровским и московскими издательствами, начали расходиться «на ура», становились бестселлерами, расхватывались в книжных магазинах, несмотря на огромные тиражи...

Одним словом, специально представлять Сергея Петровича нашим читателям не надо. Они с ним знакомы очень давно, ведь первая книга Сергея Кучеренко увидела свет почти тридцать лет назад. А самому писателю сегодня «стукнуло» 75. Чем не повод встретиться и поговорить о жизни - о ее непостижимой философии и странных поворотах?

Зов тайги

Судьбы у всех разные. Но мужество изменить свою судьбу дано не всякому. А если это происходит еще и на пике карьеры...

Именно так, как капитан меняет курс, Сергей Кучеренко резко повернул корабль своей жизни. А ему было ведь уже 32. Карьера шла в гору. После окончания Тихоокеанского высшего военно-морского училища лейтенантом получил под свое командование торпедный катер («размером с Колумбову каравеллу», - вспоминает он сейчас), дослужился до звания капитан третьего ранга. Его портрет висел на доске лучших флотских офицеров в Доме офицеров флота. И вдруг все бросить и уйти. Уйти в глухую тайгу, чтобы начать жизнь с самых азов и с неизвестности. Наверное, все потом задавали ему этот вопрос: почему?

- А знаете притчу? - отвечает Сергей Кучеренко. - Умирает сапожник, и ангелы спрашивают у Бога: «Куда его определить?». «Отведите его к великим полководцам. Македонскому, Суворову, Наполеону». «Сапожника - и к полководцам?» - удивляются ангелы. «Он рожден был стать великим полководцем, - отвечает Бог. - Просто никто ему об этом вовремя не сказал»...

- Выходит, тайга просто не сказала вам о себе вовремя? - допытываюсь я.

- А ведь все время говорила, - вздыхает он. - С детства я занимался рыбалкой, потом и охотой. У меня же и отец, и дед были заядлыми рыбаками и охотниками. Так и пошло. А времена тогда были трудные, голодные, война шла. И обеспечивать семью рыбой было моей «обязанностью». Оставил снасти, только когда поехал поступать в военное училище. Кстати, потом с удивлением узнал, что моими снастями тут же занялись две младшие сестренки. И, представляете, стали заядлыми рыбачками! По сей день любят забрасывать удочки. Хотя, конечно, уже не столько рыбачат, сколько судачат за удочками. Но, возвращаясь к вашему вопросу, скажу, что со временем зов тайги стал просто невыносим. Само собой, и на флоте всегда есть возможность и порыбачить, и поохотиться.

Жизнь военного моряка всегда сопряжена с длительными базированиями. Мы стояли за Владивостоком, в бухте Стрелок. И часто могли уходить в тайгу. Тем более, что я был председателем общества военных охотников. Иной раз нас не то чтобы отпускали, а прямо посылали в лес: добыть «красной» дичи для кают-компании.

- Объясните мне, человеку, далекому от охоты, что такое «красная дичь»?

- А это значит хорошая дичь. Царская, можно сказать. Олени, изюбры, кабаны. В общем, ходил я в тайгу, ходил, пока не затянула она меня неодолимо. Трудно это объяснить, но однажды я понял: лучше потерять пятнадцать лет жизни, чем ее всю. Хотя я и сейчас с большой теплотой вспоминаю и море, и флотское братство. А вот ведь воспользовался первой возможностью, чтобы уйти. Куда? Да простым инструктором Хабаровского крайрыболовохотобщества.

- Как, интересно, к этому отнеслась ваша семья?

- Дети были еще маленькими, поэтому было особенно тяжело. Но жена отнеслась к моему решению с пониманием. Хотя сами понимаете: ни права на пенсию, ни квартиры, ни специального образования, а заработок инструктора в охотобществе - сущие гроши. Постоянно в долгах. А я же тогда еще поступил на заочное отделение охотоведческого факультета Иркутского сельхозинститута, на сессии надо ездить! Такая, одним словом, жизнь настала... Знаете, я ведь иной раз на автобусе и трамвае «зайцем» ездил: трех копеек на билет не было.

- Контролеры гоняли?

- Нет, я же хитрый. Зайду в трамвай - и головой кручу по сторонам: нет ли контролера? Всегда успевал вовремя выскочить. И на следующий трамвай. Так остановок восемь-десять и ехал. Впрочем, зачем о грустном. Все давно позади, я стал охотоведом и этим горжусь.

- Приходилось слышать, что свою кандидатскую диссертацию вы вынесли из тайги в рюкзаке.

- А так, вроде, и получилось. У меня не было научного руководителя работы, зато был большой подарок судьбы: в 1965 году я был назначен начальником партии Восточно-Сибирской проектно-изыскательской охотэкспедиции. По девять месяцев в году мы не вылазили из тайги. Надо было исследовать таежные угодья на предмет организации зверопромысловых хозяйств - там, где их еще не было. Тогда я и пришел к выводу, что наименее изученными являются хищные животные. В нашей тайге их двадцать видов - от бурого медведя до ласки. А надо вам сказать, что если хищник не находится под охраной, то он является и промысловым животным. Вот и получилось, что материал, собранный мной для зверопромыслового хозяйства, представлял огромный интерес и для науки. Тема эта давно ждала своего разрешения. И тут, можно сказать, появился я. Но знаете, как интересно в жизни бывает... Диссертацию я писал, потому что надо было. Надо - чтобы дальше заниматься наукой. Но вот она написана. Листки легли на стол, а я смотрю на них и думаю: «А ведь достаточно это переписать - другим языком. И добавить то, что осталось за рамками научного труда - охотничьи будни, удивительные истории. И вот она - книга». Так появилась моя первая книга «Звери у себя дома».

О литературе

Сергей Кучеренко говорит, что последние двадцать лет рассказывает, не ломая перо и голову, о природе. Но точность образов в его произведениях - это еще далеко не все. Начиная сопереживать «героям» его рассказов, понимаешь, что способность заглянуть в эту невидимую людям материю - особый дар. И этот дар - литературный.

«Обочь площадки на месте засыпанного озерка лежали глыбы известняка. На одной из них я заметил два пошевеливающихся комочка, точками глаз отражавших свет фонаря. Осторожно подошел к ним. Разглядел. Подумал. И заключил, что эти жабы уже не первую ночь разыскивали воду своей свадебной обители. Эти уже смирились с катастрофическим ударом судьбы. Эти вот-вот потеряют и смысл, и единственную радость жизни. И теперь они не знали, что же им, переполненным брачной плотью, делать, жить как. И зачем жить?».

Что это - рассказ о жабах? И о человеке тоже, и об экологии, и о жестокой философии этого мира. «Кого же мне благодарить за то, что суждено мне было увидеть и познать красоту, мудрость и страдания природы, а теперь рассказывать об этом?» - писал Сергей Кучеренко в предисловии к своей книге «Одиночество вепря».

- Никто не знает, что такое творчество, - подытожил Сергей Петрович.

...Интересно, что первыми ценителями таланта Сергея Кучеренко стали его школьные учителя: сочинения из-под его пера выходили отличные. Потом потянулись сельчане: «Напиши, Сережа, письмо!».

- А я ведь и в военном училище за товарищей письма сочинял, - вспомнил он. - Девушкам, в основном. Но курсанты потом все набело своим почерком переписывали.

Пригодилось, когда стал руководителем Дальневосточного отделения Всесоюзного НИИ охотничьего хозяйства и звероводства. Как позднее вспоминал он сам: «Написать монографию - не проблема. Напечатать ее невозможно. Как это ни странно, наш Всесоюзный НИИ не имеет прав издательства книг, сборников». Неужели судьба интереснейшего научного материала - пылиться в ведомственных отчетах? И Сергей Петрович, как принято тогда было выражаться, понес свои знания «в широкие массы». Только для этого пришлось научиться писать о сложном просто.

О том, как это получилось, говорит признание читателей. А ведь за эти годы вышло - ни много ни мало - семнадцать книг. Разных: художественных, научно-художественных, научно-популярных. А еще - свыше трехсот научных и научно-популярных статей. В 1983 году его, ученого-биолога, принимают в Союз писателей СССР.

- Я все думал: вот выйду на пенсию - и буду только писать, - шутит Сергей Петрович. - А вышел - и времена другие настали. Практически нет возможности публиковаться. И иной раз задаешь себе вопрос: «А для чего ты пишешь, если удел - трава забвенья?».

- И все-таки читатель увидел ваши новые произведения.

- С большим трудом мне удалось опубликовать сборник новелл «Под пологом Уссурийской тайги» на средства фонда «Евразия». И совсем недавно вышла повесть «Когда горит тайга» - благодаря финансовой поддержке Российского общества лесоводов. Ждут своего часа и спонсоров уже отредактированные, смакетированные и набранные на дискеты книги: «Талант любви» и сборник рассказов «Единственный шанс волчицы». В издательстве «Приамурские ведомости» стоят на очереди рукописи книг «Знакомые незнакомцы» и «Встречи с тигром». И, как говорится, дай Бог мне в этой очереди выстоять. Потому что еще шесть рукописей просто пылятся дома, на полке. Чтобы издать книгу хотя бы небольшим тиражом, необходимо тысяч восемьдесят. Где их возьмешь?

Человек, акула и крокодил

- Ну-ну. У нас много поговорок, которые до удивительного бессмысленны. Почему-то когда человек теряет свои нравственные устои и ведет себя разнузданно - говорят, что он «озверел». От слова «зверь». Человек, конечно, тоже животное. Но с биологической точки зрения - именно человек самое жестокое и злое существо. Исключая разве что акулу и крокодила. Человеком в высоком смысле этого слова его делает воспитание. К слову замечу, что и с дикими животными воспитание творит чудеса. Я помню случай, когда маленького зайчонка взяли на подворье, где были собаки, коровы, куры. Так этот заяц, когда вырос, знаете, пытался лаять по-собачьи и кудахтал по-куриному. Пытался есть собачью пищу и сторожить двор. У меня об этом рассказ есть в книжке «Лесные знакомства».

Но я, пожалуй, далековато ушел от вашего вопроса. Поговорку «Человек человеку - волк» придумал тот, кто не знает ничего об экологии волка. Волки - благородные твари. Они образцовейшие супруги. Они исключительно заботливые родители и очень толково воспитывают свое потомство. Волки, конечно, питаются мясом диких животных. Но если взять, например, тигра, то он куда прожорливее. Более того, тигр давит животных не столько, сколько ему требуется для пропитания, а гораздо больше. Другой день задавит пять-шесть крупных животных - и может потом даже к ним не возвратиться.

- Что делать - царь тайги. А для представителей малых коренных народов - даже ее дух.

- И с этим трудно не согласиться. Потому что зверь этот настолько красив, силен и благороден. И вот что удивительно. Если взять голую статистику, то, например, от медведя гораздо больше гибнет людей в тайге, чем от тигра. Многократно. Но медведь при этом не оказывает на людей такого магического воздействия, как тигр. Один рев - и даже отважные люди чувствуют трепет. Хочется уйти из тайги. А рев медведя не производит такого впечатления. Именно магического. Поэтому медведя, например, часто называют «хозяином». Что ж. Возможно. Пожалуй, он такой и есть. Завхоз. Все ему надо, везде он метит свои угодья. Если увидит, что плохо лежит - обязательно присвоит, так что это сравнение точное. Но если б вы знали, как часто писатели - и даже великие - грешат против истины, вскользь касаясь животного мира! «Редкая птица долетит до середины Днепра»... Да ерунда, воробей его перелетит. Иван Крылов написал знаменитую фразу: «Рак пятится назад». А ведь рак не умеет пятиться, он может только плыть немножко задним ходом. У Пушкина читаем: «Бьется лебедь меж зыбей, коршун носится над ней». Тогда как коршун никогда не покусится на лебедя. Лебедь одним ударом крыла лисицу может убить, не то что коршуна. И будет вам известно, что страус тоже никогда не прячет голову в песок. Простите, привык уж к точности. И если вы будете читать любой мой рассказ - знайте: все - чистая правда.

- Тогда уж начистоту. Сергей Петрович, у вас дома часто дичь бывает на столе?

- А не скажу!

- А почему?

- Ну, если уж начистоту - недавно друг угостил меня изюбрятиной. Сам я уж лет десять-пятнадцать не могу стрелять по зверю. Столько писать о том, что звери имеют право на жизнь, очеловечивать их, а потом стрелять? Действительно жалко. Бывало так: посадишь кабанчика на мушку: «Ай, сколько мяса вкусного!» - и опускаешь ружье. Не могу. Я сперва на уток перестал охотиться. Потому что весной они сюда прилетают. Такие красивые, в брачном наряде, сгорают от любви. Сколько у них красивых ритуалов и страстей. Прилетают они, чтобы, выражаясь казенным языком, заняться воспроизводством и выращиванием детей. А тут их стреляют. Это жестоко. Потом я и вовсе от охоты отказался.

- А ведь, наверное, в свое время приучили семью к дичи.

- В свое время приучил. А потом и отучил. И теперь мы с удовольствием едим окорочка.

Дефицит любви

- Вы, конечно, сейчас скажете, что я ведь эколог, натуралист. Но разве это может помешать мне написать книгу о любви? Моя новая книга так и называется: «Талант любви». Она о любви юношеской и зрелой, взаимной и безответной... Это и обо мне, и о других, знакомых мне людях. Но даже здесь, наверное, я остаюсь, прежде всего, автором «от природы». Мои герои любят вдали от шума городского. Здесь - и охота, и рыбалка, все происходит под сводами природы. Почитайте, как любили ваши отцы и деды. Сейчас книжные «развалы» заполонила коммерческая литература - эротика и детективы. А что пишут! Не оттого ли порнография и проституция стали печальным фактом нашей жизни? И в том, что в обществе прогрессирует бездуховность, далеко не последнюю роль играет дефицит любви. Посмотрите: слово «любовь» переместилось едва ли не на последнее место в теле- и радиоэфире, в периодической печати. Она стала анахронизмом! А ведь в неспособности любить - источники многих несчастий. Хочу вернуть настоящую любовь в литературу! И делаю это, как могу.

- Ну что ж. Позвольте же мне в наш «юбилейный» разговор пожелать вам, чтобы книга эта обязательно увидела свет. И долгих лет жизни. Пусть увидят свет написанные вами книги, и те, что вы еще напишете. И как же замечательно, что вы продолжаете писать, несмотря на все превратности судьбы!

- Продолжаю. И страдаю от этого. Потому что Бог весть, на что надеюсь...

Беседовала Анна ФИЛИНЫХ.