Офицеры «Альфы» и «Вымпела» о штурме

Корреспонденты «Газеты» были единственными, кто взял интервью у участников штурма театрального комплекса «Норд-Ост», офицеров из Центра специального назначения ФСБ России «Альфа» и «Вымпел». Это просто их рассказ. Без купюр.

Списать на боевые

«Штурмовые группы еще добивали шахидов на третьем этаже, когда мы начали вытаскивать на улицу заложников. Одна открыла глаза и сказала: «Все кончилось. Уже. А когда начиналось, я почувствовала запах газа, сделала большой вдох и подумала: «Штурм. Наконец-то».

Менты - обычные, никакой не спецназ - появились только минут через 15, как все закончилось. Мы бы и без них справились, но заложников было слишком много. Одного мента мы просто избили. Он подошел к лежащей женщине, взял ее сумку, вытащил кошелек и положил его в карман. И вдруг увидел, что она приходит в себя. И со всей силы ударил ее сапогом по лицу.

Мы избили его. Кто-то кричал: «Убей его, на боевые спишем».

По карманам шарили все, кто пришел нам на помощь. Спасатели, все... Стрельба-то уже закончилась».

Первая ночь. Плацдарм в гей-клубе

«Первая группа пришла минут через 15 после сигнала тревоги. Это были с дежурки ребята, которые заступили на сутки. План штурма с ходу отрабатывался уже по дороге к ТЦ. Зашли через гей-клуб. Надо было взять первый плацдарм. Ментов выгнали, чтоб не мешали. Залегли. Непосредственно к залу мы пройти уже не могли: боевики запаяли дверь, которая вела в то помещение. Они прекрасно знали расположение здания.

У боевиков были свои уже в зрительном зале. Но большая часть приехала к началу второго действия. Публика вообще сразу не поняла, что происходит. Кто-то аплодировать начал. Девчонка эта, которую первой убили, стала их выгонять, кричала, чтобы всех освободили. Это показное убийство было. Демонстративное. Им это было нужно.

Боевики начали вооружаться, переодеваться. Большая часть оружия у них была, наверное, спрятана где-то в комплексе. Гранатомет был всего один - никакая не «муха», а РПГ. Был пулемет ПК. Почти все автоматы - калибра 7,62, с хорошей убойной силой. Тут же быстро начали минировать здание, выставлять боевое охранение. Все действовали очень слаженно и организованно. Здание знали прекрасно. Минировали проходы. Заминировали зал. В центре стояло взрывное устройство: два артиллерийских снаряда и газовый баллон. По периметру зала - семь мин МОН-50. Это страшнее поясов, что были на шахидках. Поражение - метров 50 вокруг. Чтобы привести в действие главное взрывное устройство, как саперы потом рассказали, хватало одной детонации от МОН. И все.

Сразу боевики не всех захватили. Как только зал оказался под контролем, они пошли по подсобным помещениям. А там уж кто спрятался, а кто нет.

На крыше центра мы были уже в первую ночь. Поднимались по пожарной лестнице. Крыша - несколько уровней. Мы искали вход в здание, но не получилось - наверное, все перекрыли.

Тем временем подъехали еще несколько групп из «Альфы» и «Вымпела». Но тогда уже решили с ходу не штурмовать. Группы ушли потом в центр «Меридиан» на Калужском шоссе. Отрабатывали детали штурма. Все до мелочей. Штурмовые группы вообще классно сработали. Никто ж не знал, чем штурм закончится».

Первый день. Переговорщики

«К тому времени, когда к ним пошли переговорщики, мы уже начали их слушать. Закладки сделали везде, даже в зале. Все просечь не могли, но что они говорят, с кем переговариваются, знали уже четко.

Каждого переговорщика мы сопровождали. Сначала открыто, потом чехи возмущаться начали. Это был приказ - вдруг кого-то захотят захватить. Тогда ползали за каждым. Под машинами. Нас не видели ни переговорщики, ни боевики. За Политковской ползали больше всех. Она пробегала сектор, который обстреливался, дальше пешком шла, приводила себя в порядок. Когда договорилась, что детям соки, воду и медикаменты передадут, там в штабе все уже было готово, пока она свои деньги перед телекамерами из карманов вытаскивала. Никаких антидепрессантов для заложников или ядов не подмешивали - все равно у чехов была своя жратва и вода.

Все равно, кроме доктора, внутрь никого не пускали. Остальные орали снизу, те им отвечали. Но людей вытаскивали. Наших переговорщиков они не пустили. Даже близко. Боялись».

Вторая ночь. Оторвавшиеся девчонки

«Когда они к себе журналистов позвали, долго решали, пускать или нет. Когда решили, энтэвэшники долго выбирали, кто из них пойдет. В итоге послали Дедуха. Мы своих маскировать не стали - слишком велик был риск. Группу Дедуха вели до последнего, пока чехи орать не стали.

Мы, правда, потом камеру кому-то разбили. Чуть ли не энтэвэшникам. Когда они наши передвижения начали в прямом эфире показывать. Они что, хотели, чтобы боевики узнали, откуда мы пойдем?! Там же были не идиоты - какая-никакая, а спецподготовка у них была. Просчитать наши действия им бы помогли.

Мы к тому времени двум девчонкам помогли сбежать. Они какие-то совсем оторванные были. Два раза, говорят, выходили в туалет, а потом решили смыться. Смотались от чехов, выскочили в окно третьего этажа, прыгнули на козырек второго - а он совсем маленький, потом на первый. Одна из них как-то ногу себе повредила. Мы их уже ждали. Чехи тем временем сверху стрелять начали. Наш сотрудник схватил одну, закрыл собой, потащил. Вдруг споткнулся, упал. И над ним - очередь. Вторую тоже вытащили. Чехи палили, гранаты швыряли. Тогда одного нашего и ранили: сквозное ранение плеча и лопатки по касательной. Больше ни потерь, ни ранений не было. И при штурме тоже. А девки какие-то совсем оторванные.

Сразу после этого чехи в зале с заложниками кошмарить начали. Угрожали расстрелять половину - один из них, когда за девчонками гнался, ногу о стекло порезал. Слухачи засекли, как он визжал: «Если огнестрел, всех перестреляю». Потом видит: простой порез. Пострелял в потолок, успокоился.

Они вообще время от времени кошмарили. Палили, гранаты швыряли - так, чтоб не убило никого, но было слышно. Нервы у них уже тогда сдавать начинали.

Но боевое охранение четко несли. Менялись по часам. Правда, к тому времени снайперы уже давно все посты засекли и могли всех положить. Но было нельзя - что было в зале, никто не видел. Да все равно у них шансов никаких не было».

Второй день, третья ночь. Штурм начал пьяный милицейский генерал

«Переговоры закончились так же внезапно, как и начались. Они потребовали Путина, потом его полномочного представителя. И потом пообещали расстреливать заложников. Иностранцев отпускать никто не собирался. Их, как слухачи доложили, хотели первыми расстрелять. А азербайджанцев четверых отпустили после того, как с ними их собственный переговорщик еще днем поговорил.

То, что будет штурм вот-вот, мы уже понимали. Даже в штабе этого никто не знал. Откуда и кто отдавал последний приказ, мы не знаем. Мы были готовы.

Боевики затаились. Было полное затишье. Только пьяный милицейский генерал чуть не сорвал все. Приперся в новом камуфляже, стал вырывать автомат, кричал, что один всех порешит. Автомат мы у него вырвали. Врезали ему, само собой. Так, что он сознание потерял. Вытащили удостоверение - действительно генерал-лейтенант. Он очнулся, смотрит на нас: «Что это было? В меня стреляли?».

За два часа до штурма наши начали затаскивать баллоны с газом. Боевики к тому времени стали переодеваться в «гражданку». Может, почувствовали, что будет штурм, решили уйти. Они, кстати, не пили вообще. И не кололись. Кололи только шахидок. Чтобы им было все равно, когда и что нажимать.

Но пошло уже все по нашему сценарию. Газ затаскивали через подвал: тогда мы узнали, что чехи его не контролируют. Сделали проход к вентиляционной системе. С ребятами были гражданские - говорят, каких-то два профессора, слесари вроде. Протащили все под носом у чехов. Выставили боевое охранение. Оставались минуты. Когда все начнется, никто не знал. Не знали даже в штабе - там чеченцев, непонятных людей каких-то полно было. Даже члены штаба из МВД ничего не знали.

Что за газ, мы не знали. Специалисты, которые были с ребятами в подвале, говорили, что не боевой. Если бы был боевой, погибли бы все в ТЦ, те, кто был вокруг и в соседних домах, серьезно бы пострадали. Этот газ распыляется, от него невозможно защититься.

Минут за 10-15 до того, как начали пускать газ, в зале началась пальба. У какого-то мальчишки не выдержали нервы. Бросился к маме: «Я больше не могу!» Что там было, мы не слышали, но чехи дали несколько очередей, вроде даже гранату бросили.

Тогда наши включили кондиционеры и пустили газ. Чехи поняли, что будет штурм. Попытались прорваться в подвал, но боевое охранение их отсекло.

Газ начал действовать. Пошли штурмовые отряды. Нас было примерно столько же, сколько и боевиков. У каждого на рукавах - широкие белые повязки. Мы шли через расставленные растяжки, даже не глядя на них, - нужно было прорваться в зал, отсечь чехов от заложников. Отсекли. В зале моментально положили всех шахидок и нескольких боевиков. Вошедшие саперы начали разминирование. Через минуту стало ясно, что взрыва уже не будет.

Штурмовые отряды добивали боевиков. Противогазы сорвали - стали мешать. Если становилось плохо - два пальца в рот, и шли дальше. Боевиков просто убивали. Стреляли в сердце, чтобы даже конвульсий не было, как если попадаешь в живот. Бараев был за сценой. Кажется, успел даже пару раз что-то там нажать. Добивали остальных на втором этаже. Они рвались на третий. Откуда-то появилась шахидка. Из нее уже хлестала кровь, она из последних сил швырнула гранату. Ее добили. Оставшихся расстреливали на третьем этаже. Двоих убивать не стали».

«Подвинем очередь на квартиру»

«Заложников мы вытаскивали на себе и складывали возле здания. Сначала нам даже никто не помогал. Что делать с людьми, мы просто не знали. Верхней одежды не было ни на ком. Мы срывали в гардеробе пальто и куртки и как-то их накрывали. Потом появились менты, спасатели, мародеры и «скорая помощь». Минут через сорок. Это они опоздали. Все, кого мы выносили, были живы.

Нам сказали, что все закончилось. Первыми к нам подошли заместитель Патрушева и Матвиенко. Поблагодарили. Матвиенко даже сказала, что если кто-то в очереди на квартиру стоит, то подвинут. Наверное, вверх.

Про квартиры мы еще у Лужкова на следующий день спрашивали. Просто орали: «Лужков, квартиры давай!» Это на приеме в Кремле у президента было. Путин сам вышел, говорил с нами, зачитал поздравления от израильских спецслужб, которые в восторге были, от ООН какие-то поздравления. Ну, потом большой зал, стол, выпивали. Стоя, правда. Путин тоже с нами пил. Стоя».

(«Газета.RU»).