Рисуют все!

Художников в Хабаровске вроде немного. Официально девяносто три человека. Это члены Российского Союза художников. А сколько человек рисуют, не имея союзовского билета, не знает никто. Нравится этим людям в свободное время смешивать краски и размазывать их по поверхности холста или бумаги. Увлекательное это дело. Когда рисуешь, весь мир отодвигается за скобки сознания, и ты, как Господь Бог, творишь свою реальность, не существующую более нигде в бесконечной Вселенной.

Виноват в любви хабаровчан к изобразительному искусству художественно-графический факультет. Более сорока лет существует он при Хабаровском государственном педагогическом университете. Но дело в том, что художников там не готовят. Его выпускники - обыкновенные школьные учителя. Честно говоря, многие из них к пятому курсу и карандаш держат не очень ловко.

Искусство само выбирает себе служителей. Если проснулся в душе талант, закопать его вновь не просто. Приходится рисовать и писать, писать и рисовать всю жизнь. Трудом восполняя недостатки образования.

Так много ли в Хабаровске художников? Меньше одного процента населения. В Италии, к примеру, двадцать восемь процентов населения в свободное время берутся за краски. Представляете, сколько им нужно холстов! Так что нам есть с кого брать пример.

Все-таки художники - счастливые люди. У каждого из них есть свой мир, в котором они полные хозяева. Заглянуть в этот мир можно только побывав на выставке.

Выставочные страдания

Для всех художников главным вернисажем года является краевая художественная выставка. Это официальный смотр - парад.

Как в былые годы возникает волнение перед выставкомом. Хотя он уже давно не отслеживает политическую благонадежность. Его задача - перекрыть дорогу к зрителю откровенно слабых и пошлых работ. Но для любого автора его картина любимый ребенок, часть его самого. Поэтому он недостатков из-за любви не замечает.

Как действует любая оценка, знаю по себе. Приняли, похвалили - и ты улыбаешься, как младенец с расписным пряником в руках. Услышишь: - «Нет предложений. Убирайте. Следующий». И все рушится внутри, и ты бредешь со своей никому не нужной картиной в мастерскую. Очень полезная гимнастика для самолюбия.

Выставком - это первый этап. Допустим, работа прошла, но будет ли она висеть на выставке? Здесь диктуют стены. Есть даже такая разновидность искусства - искусство экспозиции. Оказывается, не всякая картина может выдержать стену, не всякая согласна выдерживать чье-либо соседство. Порой, написанная в тесной мастерской, она в большом зале «исчезает», превращается в черную заслонку. Часто при большом количестве картин на главные стены, где есть большой отход, вешать нечего. Нужны большие, сильные пятна, которые работают издалека. Вот и приходится носить и приставлять друг к другу картины, добиваясь гармонии и равновесия. Этот пасьянс порой раскладывается по несколько дней.

Раньше было проще. Лучшие стены занимали Ленин, его соратники и мужики с кувалдами и ломами, строители несостоявшегося земного рая. Раньше художники за стены боролись. Говорят, доходило до драк. Ведь с выставок были закупки. Теперь денег нет, и художники к экспозиции относятся более меланхолично. Хотя бывают обиды и даже кроткие слезы. Искусство экспозиции тоже требует жертв.

На главных стенах

Внимание многих зрителей привлек осенний пейзаж Владимира Торгашина «У самого пролива Лаперуза». Темные-темные, почти черные горы, подступившие к такой же темной, готовой замерзнуть реке, и белый снег на первом плане. Белые начинают и выигрывают. Впереди зима.

Некоторые художники у этого холста поджимали губы: «Слишком черно».

Может, от зависти? Нет. Скорее потому, что к черному цвету отношение всегда было неоднозначное. Например, на иконах черный цвет в сочетании с красным обозначал адскую тьму. Великие испанцы Сурбаран, Рибера, Эль Греко любили черные фоны и одежды. У них черный цвет воспринимается торжественно. Зато импрессионисты объявили войну черному и вообще выкинули черную краску из этюдников. «Зачем она нужна? Весь мир полон солнечного света, а тени голубые. В них отражается небо», - говорили они. Очевидно последователи такого взгляда на живопись и были недовольны картиной художника. По-моему, тревожный аккорд черного и белого звучит красиво. А кому не нравится, могут развернуться в противоположную сторону - к холстам Валентины Амельянчик.

Выставка эта для нее и для ее мужа Владимира Амельянчика прощальная. Они уезжают в Петербург. Туда же на днях улетел мой хороший знакомый - журналист Михаил Свердлов, который придумал и предложил мне вести в «ТОЗе» рубрику «Душа и творчество». Грустно расставаться с друзьями... Но хватит вздыхать. Рассмотрим лучше картины.

Живопись Валентины Амельянчик очень изменилась. Исчезло былое цветовое разнообразие. Серебристо-серая гамма - признак спокойствия души. Художница обращается к современному человеку, которому надоело жить в состоянии нестабильности. На такие картины можно смотреть и отдыхать, ни о чем не думая. Сюжеты их тоже нейтральны: гнездо птицы, полное теплых яиц, стрекоза и погрудный портрет карася. Смотришь и успокаиваешься. Своеобразная лирическая валерьянка для респектабельного интерьера. Вещи Валентины Амельянчик, без сомнения, убедительны и солидны.

Живопись Владимира Хрустова строится совсем на других принципах. Он подбирается к зрителю совсем с другого бока. Его краски возбуждают, как глоток кофе с коньяком на дружеской вечеринке. Желтые и фиолетовые, красные и зеленые - рядом! Это самое сильное, что способен извлечь художник из своих тюбиков. Картины эти по замыслу художника должны стать зрительной доминантой любимого интерьера. Они призывают радоваться жизни. Тем более, что она так коротка. И сюжеты нарисованных натюрмортов о том же: осень, первые фрукты, последние цветы... Картины эти просятся с выставочных перегородок на настоящие стены, к настоящим своим хозяевам.

В принципе, и Владимир Хрустов, и Валентина Амельянчик сумели найти счастливое сочетание творчества и коммерческого успеха, насколько это возможно в нашем городе.

Между работами Хрустова и Амельянчик разместились этюды Андрея Павленковича и графика Владимира Бабурова.

Павленкович - импрессионист и экспрессионист в одном лице. Он молод, и эмоции являются главной движущей силой его творчества. Энергия удара кистью и мастихином создает настроение. Когда художник переживает подъем, то зритель тоже начинает волноваться по принципу резонанса. Здесь правит искренность. Андрей Павленкович не пишет картин, выдумывая их. Он просто волнуется с красками в руках.

Владимир Бабуров показал три больших карандашных портрета. Известные, знаковые образы Хабаровска: дед Матвей, художник Валентин Степанов и краевед и писатель Всеволод Сысоев. Все они получились очень похожими. Рука мастера не подвела. Фотографии тоже подобраны удачные. На выставкоме, когда автор показал портреты, все ахнули, узнав любимого всеми Валентина Степанова. В. Степанов был легендой дальневосточной живописи. Он пел красоту мира особо чистым голосом. Но мир отнесся к своему певцу жестоко. Его убили. Вот и сидит он теперь на портрете с кисточкой в руке, а перед ним стоит стакан с водкой, прикрытый кусочком хлеба. Перед живыми так не ставят.

Заслуженный художник России Александр Гуриков обнародовал свои летние впечатления. Это не просто репортаж о цветах на дачном столе и о ветре в кронах деревьев. В работах Александра Гурикова много личного, много скрытой печали. Словно давит художника какая-то тяжесть, и он пытается освободиться от нее, беря звучные яркие краски. Но печаль все же сквозит в чернотах фона, объединяющих яркие пятна.

Все зрители отметили керамическую скульптуру Максима Ананенко. Очень эффектна плывущая по озеру собака. Мне и комиссии, присуждающей городские премии в области изобразительного искусства, очень понравился старик. Он сидит, погрузившись в молитву, с посохом в руках. И птицы свили в его ладони гнездо. «В размышлении о вечном» назвал свою работу художник.

Заговорив о керамической скульптуре, нельзя обойти работы Ирины Оркиной и Натальи Сошиловой. Разные взгляды на жизнь, разные формальные приемы. Наталья Сошилова только начала свой путь, но она уже серьезно заявила о себе. Ее работы были представлены на выставке в Москве, и ее сразу приняли в Союз художников. Молодая художница умеет выразить тишину, гармонию и любовь. В ней сильно жизнеутверждающее женское начало. От работ исходит ощутимое тепло.

Ирина Оркина, напротив, - всегда нервная, беспокойная, и если она, как и всякая женщина, говорит о любви, то это любовь вожделений и страстей, от которой ничего хорошего не жди. Все равно страсти сменяются обидой и разлукой. Работы Ирины Оркиной всегда остроумны, неожиданны. В них есть недосказанность и ее личный зашифрованный жизненный опыт. Женские сердца - всегда тайна. Не следует разгадывать ее до конца.

Давайте лучше вновь обратимся к живописи и графике. Ведь на выставке сто сорок новых работ!

Бронислав Тамулевич, как всегда, выставил свои живые натурные рисунки - портреты молодых людей. «Киря», «Катя», «Люся». Названия симптоматичны. У каждого из них свой прикид, свой характер, своя судьба. Но ей еще предстоит разворачиваться. Это люди из будущего.

Андрей Тен порадовал всех своим «Белым котом». Собственно, выставил он две работы, но именно «Белый кот» покорил всех. Уж больно он получился сытый, самодовольный и придурковатый. Андрей - мастер гротеска. Его образы смешны и печальны одновременно. Исполнение - тоже оригинальное. Материал - белое вафельное полотенце, клей, белая краска, размоченная в клею белая бумага. Смотрится очень весело и все совершенно белое.

Геннадий Арапов показал «Аквариум». Это продолжение детского цикла, над которым уже несколько лет работает художник. Весь холст воспринимается как одно солнечное пятно. Два ребенка, фигурки которых едва угадываются в солнечном свете, наблюдают за цветными рыбками. Их движение дает настрой всей картине. Ностальгический репортаж из безопасного мира, когда мама и папа были большими.

Заслуженный художник России Николай Павлович Долбилкин продолжает трудиться над серией портретов современников. Из портретов писателей В.Н. Клипеля, Н.Н. Наволочкина, В.П. Сысоева художник убрал все случайное, временное. Он монументализировал их, придав образам особую значительность.

Андрей Блажов представил только одну графическую работу. «Время» называется она. Полузаколоченные в ящик старые часы без стрелок. Образ не нов. Он знаком по фильму Бергмана «Земляничная поляна». Время исчерпало себя. Оно кончилось как таковое. Но, может, художник зря впадает в пессимизм? Может, где-то тикают другие, молодые, радостные часы?

Холст комсомольчанина Юрия Быкова выполнен с элементами коллажа. Коллаж - это наклейка. Еще в начале прошлого века кубисты придумали этот прием. Они клеили шпон, песок, этикетки. Юрий Быков наклеил старые листья и назвал свою красивую работу тоже красиво: «Женщина октября».

Владимир Дюндин заинтриговал своими «Ассоциациями». Представьте, лежит освещенный ярким светом шар. Другой, точно такой же, висит в небе. Это Луна. Два шара-родственника ведут между собой диалог о пространстве, о величии и простоте устройства Вселенной.

Графика Николая Холодка всегда очень конкретна. Изображены новые достопримечательности Хабаровска: «Успенский собор», «Цирк», «Пруды». Художник обращается к древней технике вырезки из цветной, в данном случае черной, бумаги. Почти весь пейзаж - сплошная дыра, и тонкая паутинка черных линий создает иллюзию реального пространства.

Ну вот, только расписался, а уже пора прощаться. А сколько интересных художников осталось «за кадром»! Не могу не упомянуть об акварелях Александра Рябчука и Ильи Нигая. О простых, но пронзительных работах В. Федулова (простите, не знаю его имени). О роскошных цветах Игоря Кравчука и нежных ландышах Екатерины Татьяниной, о светящихся шелкографиях Кирилла Яковлева, о...

Об остальных более подробно, надеюсь, удастся рассказать в следующий раз, ведь краевая выставка ежегодная. К тому же любой рассказ о выставке не может заменить живых впечатлений от нее. Поэтому, если у вас есть возможность, выберите минуту и сами загляните на выставку. Посмотрите. Составьте свое мнение. И я, право, буду очень рад, если оно не совпадет с моим. Ведь искусство всегда ведет личный разговор со зрителем и каждому говорит что-то свое. Нужное только ему.

Александр ЛЕПЕТУХИН.