Возраст и Любовь Орлова - две вещи несовместные. Когда ее хотели поздравить с 70-летием, она рыдала и говорила, что ей нарочно испортили настроение. 100-летие отметили без неё и для неё.

Орлова у нас - стиль cоветский, она сама предпочла вытеснить из своей или народной памяти все, связанное со стилем старым.

Даже то, что разбила вазу в доме Шаляпина, а он разбил другую со словами, что только тем и будет знаменит, что с Любочкой вазы бил. Предпочла забыть про родство со Львом Толстым - может, из-за того, что он надписал ей «Кавказского пленника», а не сказки, - значит, была не карапуз. Что это - проблемы классовые, реальный страх, пережитый во время революции дворянкой, дочерью царского офицера, или сознательная битва со всеми приметами ненавистного времени? В смысле не только эпохи, а бега дней, заставившего ее начать карьеру в кино в том возрасте, когда Грета Гарбо ее окончила. Если еще прислушаться к ехидному рассказу в общем-то единственной подруги Фаины Раневской («Когда получали первые советские паспорта, возраст называли сами, я-то, дурочка, себе только три года убавила, а умная Любочка все десять»), тогда и вовсе непонятно, что мы отмечали в феврале прошлого года. Какая-то библейская история - только там в 90 лет рожали, что вполне соответствует жажде стать кинозвездой под сорок, имея за спиной только сольную партию в оперетте «Перикола».

«Мэри вэрит в чудеса». Это искреннее всего и получилось, верить в чудеса. И если в начале карьеры ей было больше тридцати двух, то это делает ее победу еще головокружительнее. Не нашего ума дело, с каким возрастом она боролась, главное - она его победила. Орлова орлом над своим возрастом воспарила, и даже жалко, что Союз кинематографистов не дал денег Александрову, когда он хотел снять, уже в шестидесятые, Орлову в роли Джульетты. Кто знает, сколько ей тогда было, в последних фильмах у нее была молодая дублерша - дублировала руки. Джульетта-Орлова - отчасти, конечно, страшная затея, но, может, это был бы памятник победы над реальностью? Пять фильмов Александрова создали миф, и кому какое дело, что ели кентавры. Мифы полезно знать, но стоит ли изучать их с линейкой?

Была ли Любовь Орлова великой артисткой, нам не понять, точнее, не прочувствовать. Это черно-белое кино, только получившее звук и сразу запевшее и пустившееся в пляс от радости, надо смотреть и любить по-другому, взахлеб, ни минуты не рассуждая. А то получите циркачей, ставших почему-то знаменосцами на параде и поющих: «Но сурово брови мы насупим, если враг захочет нас...» Это где насупят - в цирке, что ли? Эта эстетика обожания и ослепительное сияние, исходящее от Орловой, затмевают и ее профессионализм, и черты ее личности. К ней не подберешься, не поймешь, умна ли Орлова, добра ли, чувственна ли, наконец.

Что чувствовала дворянка Орлова на кремлевских сталинских приемах? Говорят, не любила туда ходить. А может, наоборот - мстительное счастье от того, что предсказанная Шаляпиным судьба все равно сбылась, хоть и пришлось после революции поработать молочницей, таскать тяжелые бидоны и испортить руки. А сама-то собиралась несколько раз эмигрировать, но не вышло, и второй муж, замнаркома земледелия, уже четыре года сидел ко времени ее знакомства с Александровым. А что еще пришлось пережить, мы ведь не знаем. Может, стояла рядом со Сталиным и думала: вы у меня еще запоете... Все и правда хором подхватывали: «В своих дерзаниях всегда мы правы». А может, это были ее дерзания - битвы с собственными обстоятельствами, а уж вся страна примазывалась? Энтузиазм, почти не понятное сейчас состояние воодушевленного стремления к цели, был ее коронной, если так можно сказать, арией: «Нам нет преград ни в море, ни на суше, нам не страшны ни льды, ни облака» - голос звенит, глаза разгораются. Сверхъестественный энтузиазм Орловой, чем он был вызван? Тем, что «пламя души своей перенесем через миры и века»? Личным честолюбием, лишенным у Орловой всякого свободомыслия и так удачно сосредоточенным на главном враге красивой женщины - времени? Все знают, Орлову очень любил Сталин, тоже в общем-то помешанный на идее лет до ста прожить мне без старости.

Орлову так долго, страстно и подобострастно любили, что теперь много чего инкриминируют. Вот заставила оператора Нильсена переснимать свои крупные планы в «Цирке». Но ведь это естественно, морщины звезды - профессиональный брак для оператора. А то, что его вместе со сценаристом Эрдманом, тоже просившим у Александрова звезду помоложе (будто у звезды вообще может быть что-то человеческое вроде возраста), потом и вовсе отправили в места от кинематографа удаленные, - хотела ли она этого? Вот Утесова больше не снимал Александров - звезды не очень-то ладили, но в любом театре так было.

Другое дело, отношения с Марлен Дитрих - так сказать, публичные. Действительно странно, что у нас в стране фильмы антифашистки Дитрих не шли, ей предпочли любимицу Рейха Марику Рокк. Тут не без Александрова, но что поделаешь, его ведь отправили на Запад учиться и сделать все, как у них. Он и сделал из шатенки Орловой блондинку, и цилиндр белый надел с шиком, не хуже, чем у Марлен. Что же, потом перечеркивать свои, в общем, очень талантливые старания догнать и перегнать? Пришлось Орловой первоисточник ножницами с редких общих фотографий вырезать, но какая женщина перенесет такое сравнение? (Быть может, желчные Ильф и Петров, когда писали про соревнование Эллочки-людоедки с Вандербильдихой, имели в виду схватку Орловой с Дитрих?) Тем более, что от белого цилиндра каждая пошла своим путем. Дитрих из толстушки-немочки превратилась в умопомрачительно элегантную женщину-вамп - и на экране, и в жизни она выбирала лучших мужчин века. Любовью фюрера, да и всей нацистской Германии не дорожила: ауфвидерзейн, мол, не ношу коричневого - вот ответ. А Любови Орловой, от природы породистой, изящной и холодноватой, созданной для амплуа вамп, пришлось обрести монументальность, свойственную стилю времени, угловатость, простоватость, даже некоторую глуповатость - ужасно таращила глаза, пытаясь выразить чувства письмоносицы Стрелки и всего победившего класса. А в личной жизни говорить до смерти своему мужу «Вы», не лишенное высокомерия. Они всегда жили в разных комнатах - скорее не семья, а дружный трудовой коллектив. Да, ее женское счастье - ездить в Париж подбирать перчатки к сумочке - добыча, отбитая у возраста и гнусного времени, которому она была лучшим украшением.

Она дала этой стране переживание почти сверхъестественного, неправдоподобного, как джазовый концерт в Большом театре, счастья. Но чтобы заставить страну, пережившую то, что она пережила, поверить в счастье, нужны были нечеловеческие средства. Счастье и не должно было быть человеческим, а только символом, знаком счастья. Именно так она и играла, чуть больше человеческого - и все, Большой Стиль рухнул бы, и осталась простая музыкальная комедия. С чем-чем, а со стилем (а это больше, чем вкус, и даже больше, чем здравый смысл в искусстве) у четы Орлова - Александров было все в порядке. Умопомрачительные финалы - апофеозы их фильмов, вроде полета Орловой на автомобиле, грешат перед всем, кроме стиля. И нет такой шкалы в искусстве, которой можно было бы это все измерить. Но голос - звонкий, упоительный, наполненный светом, такой узнаваемый голос, спевший «Сердце в груди бьется, как птица, и хочешь знать, что ждет впереди, и хочется счастья добиться» с такой прямотой чувства, что всякий раз дыхание перехватывает, - не сравнивай, поющий не сравним! Что нам Дитрих. О, Любовь Орлова, ты и сейчас - вне сравнений. Хотя скоро, совсем скоро ей будут отмечать 101-й год...

Е. Курляндцева. («Еженедельный журнал»).