Россия и Япония впервые предприняли попытку стать стратегическими партнерами.

Япония выделит 200 млн. долларов на демонтаж списанных российских атомных подлодок и 100 млн. долларов на утилизацию российского же оружейного плутония. Об этом в выходные сообщил Дзюнъитиро Коидзуми, прежде чем отправиться - первым из японских лидеров - на российский Дальний Восток, в Хабаровск. Но это не всё. Итогом его двухдневного визита в Москву стали серьезные договоренности между Россией и Японией по трубопроводу Ангарск - Находка. Твердые экономические предложения Токио обусловили мягкость позиции Москвы по мирному договору. Таким образом, оставаясь вне рамок тесной координации по Северной Корее, региональному сотрудничеству в Азии, не говоря уже о спорных территориях, Япония и Россия все же сделали первый шаг в направлении стратегического партнерства в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Оригами и сосед

Как сообщил источник «Известий», близкий к переговорам Владимира Путина и Дзюнъитиро Коидзуми, последовательность тем, обсужденных лидерами в «узком формате», выглядела так: экономическое сотрудничество, мирный договор, ситуация с КНДР. Это означает, что тон беседы задал Путин, которому интересны прежде всего экономические отношения с Японией, особенно в контексте растущей мощи другого соседа - Китая. Коидзуми ответил тем, чего еще месяц назад не прогнозировали: он подтвердил интерес Японии к масштабным экономическим проектам с Россией. В стратегическом плане они могут повлиять на весь Тихоокеанский регион и изменить баланс сил, который пока складывается в пользу Китая.

Япония, конечно, ощущает надвигающуюся мощь соседа, к тому же чуть ли не десятикратно превышающего ее по численности. «В Японии опасаются роста Китая», - заметил во время визита представитель делегации премьера. И хотя толерантные японцы облекли проблему в икебанно-изящную форму (дескать, это не угроза, а вызов нам самим, чтобы мы лучше работали), растущие возможности Китая от этого бумажным журавликом не становятся. В случае сдачи Японией позиций стратегического лидера в нишу заползет сосед. А тем временем в Азии подрастают и другие серьезные игроки: Малайзия, возможно, в скором времени Индонезия, не говоря уже о Южной Корее. Недаром страны АСЕАН в лихорадочных поисках баланса начали дружить с еще одним большим и мощным соседом - Индией.

Восточная широта

Россия при ее слабости и национально-экономических несуразностях для баланса не годится. Больше года японцы это не только понимали, но и отчетливо демонстрировали. Изменения почувствовались минувшим летом, после саммита «большой восьмерки» в канадском Кананаскисе. Это подтверждают и японские дипломаты. У Токио начал меняться тон, две страны приступили к написанию Плана действий, одобренного Путиным и Коидзуми в минувшую пятницу.

Но особенно ощутимо флюиды пошли в последние полтора месяца. Россия затормозила проект прокладки трубопровода на китайский Дацин (информация об этом появилась в канун визита Путина в Китай, что смело) и дала понять, что изучает «широтный» маршрут по своей территории в обход Китая и с привлечением японского капитала. Компания «Транснефть» - участник проекта - направила в Токио предложения. Источники «Известий» в Министерстве экономики Японии подтвердили: они уже изучили документацию. Но не просто изучили. В выходные высокопоставленный японский дипломат заметил: «Если объединить экономические возможности Японии и ресурсы России, могут открыться такие возможности, которые повлияют на весь мир». И мягко добавил: «В проекте Ангарск - Дацин только один потребитель - Китай...»

Широтный или, как его еще называют, тихоокеанский трубопровод открывает России доступ на все азиатские рынки плюс США. И это не только гарантия того, что в будущем Россия не натолкнется на восточного монополиста-потребителя, но и устойчивый спрос на энергоресурсы со стороны растущих экономик региона. Видя, что происходит на Ближнем Востоке и в некоторых нефтеносных странах Латинской Америки, они заняты не только поисками ресурсов (спрос на которые резко вырастет после 2005-2006 гг.), но и серьезной диверсификацией поставщиков.

Еще недавно в Токио говорили, что проект Ангарск - Находка дороговат (5 млрд. долларов), что он может стать рентабельным только при условии прокачки не менее 1 млн. баррелей нефти в день, что надо посмотреть, есть ли такие возможности у сибирских месторождений... Сегодня в Токио подсчитали: в случае строительства трубопровода Япония сокращает зависимость от ближневосточной нефти на 10 процентов и более. То есть по сути японцы уже определили, сколько они будут закупать нефти из пока не построенной тихоокеанской трубы.

Плюс к этому активное участие Японии в программе «Глобальное партнерство» (летом ее меркантильно называли «20 на 10» - страны «восьмерки» в течение 10 лет выделяют России 20 млрд. долларов на утилизацию ее проржавевшего ядерного наследия), плюс технологии и капитал в Дальневосточный регион.

Мягкость в обмен на твердость

Путин это оценил - совместное заявление в части спорных территорий выдержано в гораздо более прояпонских тонах, чем того, видно, добивались российские дипломаты. Усилия МИД, тщательно «округлявшего» все формулировки раздела о мирном договоре в Плане, заметны невооруженным глазом: «осуществлен комплекс мер по разъяснению общественности обеих стран важности поступательного развития российско-японских отношений и заключения мирного договора»; «сделан совместный вывод о том, что для продвижения переговоров... необходимо обеспечение в двусторонних отношениях атмосферы, избавленной от эмоций и предвзятости».

А вот что в Совместном заявлении: «роль и ответственность РФ и Японии в мире возрастают»; «посредством энергичных переговоров по возможности скорее заключить мирный договор путем решения вопроса о принадлежности островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи»; «достичь нормализации отношений на основе достигнутых до настоящего времени договоренностей». Далее перечисляются базовые документы, центральными из которых специалисты считают Декларацию СССР и Японии 1956 года, Токийскую декларацию 1993 года и Иркутское заявление Путина - Мори (тогдашнего премьера Японии) 2001 года. Декларация-56 подтверждает готовность после подписания мирного договора передать Хабомаи и Шикотан. Иркутская декларация впервые письменно зафиксирует готовность этого придерживаться, а более раннюю - Токийскую - многие трактуют как определяющую принципы принадлежности Кунашира и Итурупа.

Мягкость формулировок не означает, что завтра Токио вытащит из кармана 13 млрд. долларов (5 млрд. - тихоокеанская труба, еще 8 млрд. - инвестиции в проекты «Сахалин-1 и 2», в которых Япония участвует и куда она уже вложила больше 1 млрд. долларов), а Россия положит туда четыре (или хотя бы два) острова. Еще нет решения о маршруте в самом российском правительстве, и, учитывая «стоимость» интересов, битва будет немалая; еще не составлено итоговое ТЭО. И при этом в Минэкономики Японии считают вполне реальным заключение соглашений об участии японского частного капитала в прокладке трубопровода еще до конца года. Учитывая японскую осторожность и скрупулезность в таких делах, готовность подписаться под обязательствами уже в 2003 году выглядит решением для Токио почти молниеносным. Таких темпов, конечно, не стоит ожидать от разрешения территориального вопроса. И все-таки Москва и Токио показали почти феноменальную способность оперативно искать и находить точки стратегического взаимодействия. И это после полуторагодовых заморозков в двусторонних отношениях.

Консультанты

Еще одной темой визита, самой горячей на сегодняшний день, была Северная Корея, аккурат в дни визита предпринявшая ряд энергичных шагов по устрашению соседей и мира. Но вот что примечательно: японские дипломаты отнюдь не готовы причислить Россию к активным участникам корейского урегулирования, невзирая на твердое убеждение российского МИДа, что Москва является чуть ли не единственным усмирителем коммунистического бастиона. В этом вопросе есть лишь «не очень жесткая международная солидарность», говорят в МИД Японии. Главными же увещевателями разбушевавшейся КНДР Япония считает себя, Южную Корею и США. Россию - наряду с Китаем и МАГАТЭ - воспринимают в качестве «консультантов», хотя и допускают создание некоего единого «механизма шести».

Эта «солидарность» отразилась и в итоговых документах саммита: «Япония подчеркивает важность урегулирования не решенных между Японией и Северной Кореей проблем», - говорится в Плане действий. Россия же всего-навсего «подтверждает намерение по возможности (выделено нами. - «Изв.») оказывать содействие процессу нормализации отношений между Японией и Северной Кореей». По поводу же выхода Пхеньяна из Договора о нераспространении Россия и Япония лишь «выразили сожаление» и «глубокую озабоченность». Для сравнения параграф, посвященный Ираку, выглядит так: «...чтобы Ирак в полной мере и без всяких предварительных условий сотрудничал с международными инспекторами и не препятствовал их деятельности». То есть ростки стратегического понимания двух стран пока «не обвивают» массы сфер, в которых Россия и Япония - в том числе через инфраструктурные проекты, аналогичные «трубному», - также могут быть весьма интересны друг другу.

Впрочем, весна и начало лета принесут несколько новых встреч на высшем уровне: Дзюнъитиро Коидзуми собирается в мае смотреть на белые ночи и отмечать 300-летие Петербурга, в июне - саммит «большой восьмерки». Так что, возможно, в теплый сезон в Северном полушарии прорастут новые внешнеполитические связи. Они будут иметь мало общего с той «многополярностью», которую Россия упорно внедряла в лексикон еще полтора года назад. Они будут гораздо расчетливее и осмысленнее.

С. БАБАЕВА. («Известия», 14.01.03 г.).