Свобода ждет радостно у входа. За 1000 рублей

Сколько же стоит гарантированная главным государственным законом свобода отдельно взятого гражданина? Боцман одной из ванинских судоходных компаний на этот вопрос может дать абсолютно точный ответ: 71 рубль 42 копейки в сутки. Потому что за 14 дней пребывания в камере, в которую он был помещен по подозрению в совершении преступления, государство сочло возможным заплатить ему всего одну тысячу рублей.

Осенней ночью 1997 года теплоход «Благовещенск» стоял под погрузкой у одного из причалов Ванинского порта. Судно было практически готово к выходу в рейс, ждали какие-то документы то ли на груз, то ли на что-то еще. Вся команда, а также пассажиры, собравшиеся в Японию за иномарками, находились на борту. В числе последних был и предприниматель из Амурска А. Алексеенко. В плавание на «Благовещенске» Александр отправлялся не впервые, среди членов экипажа у него было немало приятелей. До позднего вечера он бродил по каютам. Наконец, сказав, что отправляется спать, ушел к себе. Утром пришедшая пригласить Алексеенко на завтрак буфетчица обнаружила страшную картину: вся каюта, от пола до потолка, была залита кровью, а сам Александр с проломленной головой лежал неподалеку от двери. Он был еще жив. Прибывшие врачи пытались что-то сделать, но раны, полученные Александром, были просто не совместимы с жизнью. Он скончался по дороге в больницу, так и не придя в сознание и не успев ничего сказать.

В тот же день Ванинской транспортной прокуратурой было возбуждено уголовное дело. Расследование было поручено следователю А. Садчикову. Уже с самого начала и неспециалисту было ясно, что это убийство - очередной «глухарь», потому что методы, которыми действовали сотрудники прокуратуры, у многих вызывали, мягко говоря, недоумение.

Судоходная компания, которой принадлежит т/х «Благовещенск», не должна была нести убытки, связанные с простоем судна, даже несмотря на то, что на его борту было совершено преступление. Поэтому после долгих препирательств оно ушло в рейс. Правда, каюту, в которой разворачивались трагические события, опечатали.

Мотив, по которому могло быть совершено преступление, в принципе, был ясен - деньги. При себе у убитого была значительная сумма в долларах.

Первой подозреваемой стала та самая буфетчица, что утром памятного дня обнаружила Александра на полу каюты. Ее задержали и отправили в камеру изолятора временного содержания. Абсурдность версии «буфетчица - убийца» очевидна, достаточно просто сравнить физические данные жертвы и предполагаемой «преступницы»: она - маленького роста, хрупкого телосложения, возраст - за сорок. Он - 1966 года рождения, почти двухметровый здоровяк, много лет занимавшийся восточными единоборствами. Тем не менее, ее арестовали, потом выпустили, даже не извинившись.

Теплоход «Благовещенск» вернулся из рейса. Пломбы с каюты, где было совершено преступление, сняли. Боцман, пощадив нервы женского персонала, сам отмыл пол и стены от крови. Потом об этом сильно пожалел. У нескольких членов экипажа, в том числе и у него, изъяли обувь и отправили ее на экспертизу. После уборки в каюте на ботинках Марка Гедриса были обнаружены следы крови. Он пытался объяснить это и сотрудникам Ванинской транспортной милиции, и следователю прокуратуры Садчикову. Но его объяснения не были приняты во внимание: срочно требовался новый кандидат на роль «убийцы». В конце марта 1998 года его задержали по подозрению в убийстве, да плюс еще и в контрабанде. Потом отпустили. А 18 июля опять задержали все по тому же подозрению. Следователь Садчиков вынес постановление о заключении под стражу. В камере он пробыл до 28 июля. На том страдания боцмана не кончились. Лишь спустя почти четыре года тот же следователь Садчиков выносит постановление о «приостановлении предварительного следствия в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого...». В переводе на нормальный язык это означает, что все подозрения в отношении М. Гедриса давно в прошлом.

Но кто же все-таки ответит за причиненные Гедрису страдания, за четыре года унижений, страха, косых взглядов? Ответ ясен - суд. И Ванинский районный суд иск Гедриса удовлетворил. Однако вместо требуемых им в качестве компенсации за причиненные страдания 300000 рублей постановил выплатить всего 1000. И дело совсем не в том, что суд отнесся к истцу предвзято. Нет! Такова существующая судебная практика. Проще говоря, таковы сегодня расценки за наши с вами свободу, честь и достоинство.

Но, может быть, случившееся стало уроком для сотрудников Ванинской транспортной милиции и прокуратуры? Как выяснилось, не стало. 21 декабря 2002 года на маленькой железнодорожной станции Токи Ванинского района началась вторая наша история.

В тот декабрьский вечер осмотрщик вагонов Николай Бавыкин и его напарник готовили к отправке очередной состав. Двигались они навстречу друг другу: один с «головы» состава, другой - с «хвоста». Вдруг в свете мощного фонаря под одним из вагонов Николай увидел какой-то сверток, надорвав газету, в которую тот был завернут, обнаружил металлические цилиндры. Как и положено, вызвал милицию. Сверток оказался муляжем взрывного устройства. Об этой истории писали газеты, поэтому подробно на ней останавливаться не будем. Тем более, что самое интересное началось потом.

Николаю объявили, что он - свидетель, взяли показания, он подписал протокол и отправился домой отдыхать после смены. Но потом его опять вызвали на допрос. Следователь транспортной милиции Ю. Золкина все время задавала какие-то непонятные вопросы: как учился в школе, а как в мореходном училище, какие были любимые предметы? Изучал ли взрывное дело? Николай ответил, что в «мореходке» изучал мины и торпеды, но было это очень давно. Он все-таки поинтересовался, не подозревают ли его в чем-то? Но следователь ответила, что его просто допрашивают как свидетеля. А в канун Нового года, 27 декабря, домой к Бавыкиным нагрянули сотрудники транспортной милиции и заявили, что будут проводить обыск. Предъявили и постановление, подписанное все той же Ю. Золкиной. Милиционеры перевернули вверх дном весь дом, нашли и изъяли несколько рыболовных крючков, вязальные нитки и изоленту. После чего отбыли, прихватив с собой главу семейства. Вот как описывает Николай то, что происходило с ним дальше:

- Меня допрашивали несколько человек до позднего вечера. Как допрашивали, говорить не хочу - все равно ничего доказать не смогу. От меня требовали, чтобы я признался, что сам подложил муляж взрывного устройства, сам же его и нашел. На мой вопрос, зачем мне это нужно, они сказали: ты хотел получить звание почетного железнодорожника или премию, или почетную грамоту. Я ответил, что признаваться мне не в чем. Тогда меня отправили в «стакан» (помещение для задержанных в дежурной части на вокзале). Там я провел всю ночь. А утром меня в наручниках повели на допрос через всю улицу. На вокзале работает моя жена, нас здесь все знают. Как теперь людям в глаза смотреть?! В милиции меня еще раз допросили и отпустили под подписку о невыезде...

Официально Николай продолжал числиться свидетелем. Поэтому с подпиской о невыезде как-то не очень понятно. С каких это пор в отношении свидетелей избирается мера пресечения? Но на том злоключения Н. Бавыкина не кончились. Его вновь вызвали на допрос и предложили пройти тестирование на... детекторе лжи. Ему даже сообщили, что полиграф специально ради него привезли из Хабаровска представители ФСБ. Николай поинтересовался: может, мне адвоката?.. Но ему ответили: да зачем тебе адвокат-то, ты ж свидетель...

На детекторе лжи Николая допрашивали дважды: первый раз три часа, второй - четыре. Потом ему сообщили, что он, оказывается, «неадекватно реагирует на словосочетание «взрывчатые вещества». А как, интересно, должен реагировать человек, у которого в квартире провели обыск, который ночь провел в милиции, которого постоянно на протяжении двух недель допрашивают? Кто вообще поручится, что этот самый полиграф исправен? И каким из российских законов предписывается проводить допросы с применением детектора лжи?

К адвокату Николай Бавыкин все же обратился. И сразу, как по мановению волшебной палочки, наступила тишина: ни тебе допросов на полиграфе, ни прогулок в наручниках. Может, милиционеры для разнообразия решили проверить другие версии? А их может быть очень много. Например, совсем рядом со станцией Токи строится угольный терминал, работают взрывники Балтийской строительной компании. Рядом же находится территория бывших артиллерийских складов, сгоревших во время пожара 1976 года. Саперы до сих пор находят там различный взрывоопасный хлам. Высказывалось и такое предположение: кто-то из силовиков решил устроить смежникам внеплановые учения. Почему бы и нет?

Ведь «бомба», хоть и оказалась муляжем и лежала под совершенно пустым вагоном, изготовлена была профессионально. Сам Николай Бавыкин считает, что ему просто не повезло и он оказался самым удобным кандидатом на роль «террориста». Жалобу на незаконные действия милиции он направил в прокуратуру. Он также намерен обратиться в суд с иском о защите деловой репутации, чести и достоинства. И, наверное, также получит 1000 рублей. Чтобы не рыпался.

Ольга Демиденко.