Это было не «холодным летом 53-го», а ранней и тревожной весной этого года. Тревожной потому, что нам, десятиклассникам второй Николаевской-на-Амуре средней школы, предстояло выдержать выпускные экзамены и выйти в самостоятельную, «зрелую» жизнь.

И это был обычный мартовский учебный день. Пришел домой, собрался сесть за обед, и в это время по радио передали «сообщение ТАСС о состоянии здоровья товарища Сталина». Первой в мозгу была мысль: «Там же великие врачи, медицинские светила - помогут великому вождю, спасут его». Но - удивительно! - через несколько минут после первого сообщения диктор известил «о смерти товарища Сталина Иосифа Виссарионовича». Солнечный день будто погрузился во тьму. Хотелось бежать куда-то, что-то кричать. Зачем? Оставаться одному было невыносимо. Побежал снова в школу. То же самое сделали и многие мои одноклассники. Прижавшись лицом к окну в школьном коридоре, я плакал навзрыд. Пожалуй, это были единственные, но искренние слезы во всей моей, теперь уже достаточно долгой, жизни. Но ни тогда, ни много лет спустя я не стыдился и не стыжусь этих слез. Хотя теперь понимаю, что мы рыдали не по смерти великого человека, а скорбели над горькой судьбой нашей, долгое время определяемой этим человеком.

Много лет спустя понял, что был обманут и унижен этим человеком. Как? Я заканчивал школу, когда мне было уже двадцать лет. В ту пору обучение в старших классах было платным. Но мои многодетные родители таких средств не имели. А мне страсть как хотелось учиться. Потому-то и делал в школьном обучении перерывы. Рано сформировавшись физически, работал грузчиком на мелькомбинате, электриком на местной судоверфи, кочегаром на буксире «Коккинаки». И в эти дни мы пели пионерскую песню «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство». А его, этого счастливого детства, по сути дела, у многих просто не было. Заработав деньги, я платил сразу за весь год обучения и возвращался в школу. Но сколько одаренных, даже талантливых пацанов и девчонок так и не смогли в то время преодолеть безденежье и получить полное среднее. Скольких выдающихся мастеров производства и интеллектуального труда лишилась тогда страна.

Сознаюсь, я не был первым учеником: много сил и времени отнимали работа и занятия спортом. И все же рискнул поступать в Московский госуниверситет имени Ломоносова. Приемные экзамены сдавал превосходно: пять, пять, пять. На последний экзамен по географии - предмету, который знал превосходно, поскольку увлекался им, со Стромынки поехал после обеда. Это была моя ошибка. Экзаменатор гонял меня дополнительными вопросами долго, до тех пор, пока я не сказал: «Может быть, хватит, разве вы сомневаетесь в моей подготовке?» Конечно, это была наглость. Но я еще не понял, что, если в кармане человека есть три рубля, пятерку оттуда он не достанет. А мой экзаменатор уже все «пятерки» до этого раздал. Поставил мне «четверку».

А на следующий день в вестибюле университета в списке принятых на факультет журналистики своей фамилии не обнаружил. Против каждой из двадцати пяти фамилий стояли итоговые баллы - 25.

Много лет спустя в ежегоднике Большой советской энциклопедии прочитал: «В политике образования СССР в 1953 году была допущена существенная ошибка». В чем она? В тот год на факультет журналистики МГУ было принято без советских экзаменов 730 абитуриентов из соцстран. Для нас было оставлено только 25 мест. А претендентов было 768. Конкурс получился фантастический - более 30 человек на место. Разве же это не глупистика? Сколько тогда талантливых ребят осталось за бортом высшего образования. Такова была воля вождя.

Мой ближайший родственник Федор Николаевич Заузолков, в то время бывший заведующим кафедрой основ марксизма-ленинизма университета, доктором наук, устроил мне встречу с ректором Иваном Григорьевичем Потровским. Он выслушал меня, узнав откуда я прибыл, сказал, подойдя к карте и поставив пальцы обеих рук на Москву и Николаевск: «Да, дистанция огромного размера». Посоветовал пойти поработать на строительстве нового корпуса университета на Ленинских горах. «А на следующий год мы вас примем без переэкзаменовки». Но у меня были уже другие планы. Не всем из которых суждено было сбыться...

Леонид ГАПИЧ.