Когда шинель как парашют

Ветеран МВД, полковник милиции в отставке Александр Наумович Росинский носил погоны 41 год. За это время в каких только переделках не побывал. И не только на Северном Кавказе, куда выезжал неоднократно. Горячее было время, но, считает ветеран, таким оно было на протяжении всей его службы в милиции.

Есть что вспомнить героического, но Александр Наумович к пафосным воспоминаниям относится, мягко говоря, без энтузиазма.

А вот розыгрыши, шутки, смешные ситуации, имевшие место в серьезной милицейской работе, Александр Наумович вспоминает с удовольствием. Если чувством юмора не обижен, то это навсегда.

Теперь Росинский хоть и в гражданской одежде, но, как всегда, в хорошей форме. На вопрос, что это у вас за знак солидный на пиджаке, мгновенно ответил: «За 200 лет службы в МВД» (юбилейный знак посвящен 200-летию МВД). Кто бы сомневался. А вот и сами рассказы.

Не летный состав мы, конечно. Но летать приходилось. Нередко и на вертолетах. Некоторое время в УВД края была даже своя «вертушка», но потом стала тяжеловата. В смысле денежного содержания. Решили по необходимости арендовать.

И вот как-то поднял тревогу начальник Ульчского РОВД - транспортная связь с Хабаровском прекратилась, а из Богородского остались не вывезенными более десяти осужденных. Занимают места, и арестовывать новых нарушителей поэтому сложно.

Дают мне вертолет внутренних войск, конвой и - вперед. Прилетели в Богородское, забрали людей, надо заправить вертолет, а тогда за это брали наличными. Денег, естественно, таких нет. Долго решали, ругались, но все же заправки добились. Как потом выяснилось, залили нам горючки не полностью. И вот уже Хабаровск показался, а меня зовет командир и говорит, что придется идти на вынужденную посадку, сработала сигнализация - топливо на исходе.

- Так что будем решать? - не отстает летчик.

- Давай потихоньку снижайся, а я сейчас одену шинель и приму решение...

- А шинель-то зачем? Летим уже несколько часов, в вертолете жарко.

- Ну, как же? Топливо заканчивается, значит, придется садиться. Возможно, разобьемся, как потом разберутся, кто был кто? Вот вы - капитаны, вам положено отделение для воинских почестей. А я - полковник, стрелять уже должен взвод. Ну и другие есть тонкости по ритуалу...

- Но вы и так в форме.

- Ну и что. Все равно разбросает, а уж в шинели все будет вместе.

- Вот вы меня отвлекаете, товарищ полковник, а я все равно на землю сообщил ситуацию.

- Ну и правильно. Все делай как положено.

Конечно, я его отвлекал от вынужденной посадки, уж больно не хотелось с небольшим конвоем ждать подмоги на земле. Но вертолет тем временем, привычно гудя, шел по нужному курсу. И добрался-таки до Большого аэродрома. Встречали нас как космонавтов: пожарные, «скорая», спасатели. Приземлились нормально, и даже на свое место стоянки вырулили. Вышли на бетонку. Смотрю, не все, одного «летуна» нет. Но вот он появился. И говорит: «Мужики, у нас горючки еще на пару минут хватило бы». И хоть поздно весть хорошая пришла, но все равно было приятно, и напряжение нервное ушло окончательно.

А был случай, когда шутить совсем не хотелось. Из Бикина возвращались. Красную Речку прошли, теперь вертолет должен идти к мосту через Амур и только после поворачивать на Малый аэродром. Дело было зимой, темнело на глазах, а где-то в районе речного вокзала еще и туман настиг. Видимость резко ухудшилась. Тогда летчик доложил на землю, что идет на аэродром над главной улицей, ориентируясь по автомобильным стоп-сигналам. Разрешили. Он развернул вертолет над Комсомольской площадью, снизился, и мы пошли прямо над центром города.

Мимо Выставочного зала напротив театра музыкальной комедии прошли на уровне восьмого этажа, растерянные люди выскакивали на балконы, штурман прирос к прозрачной сфере кабины - подсказывал летчику, где высокие здания. Я и еще двое сотрудников краевого управления сидели, затаив дыхание. Но вот, облетев все препятствия, сели. Только выбрались из вертолета, получили замечание аэродромного служащего, что не там поставили вертолет. На что ответили дружно, но нецензурно. Экипаж и пассажиры не расставались до утра... Через некоторое время вспомнили, что с нами был оператор и видеокамера. Но он почему-то «не догадался» запечатлеть уникальные кадры нашего захода на посадку...

С авиацией связан еще один случай. Правда, без экстрима. Следаки наши взяли в «долг» подследственного из Владивостока - у нас, видимо, тоже «наследил». А когда поработали с ним, надо было возвращать назад. Дали мне командировочное удостоверение, вписали туда, что сопровождаю подследственного, и мы с капитаном Кучменко (ныне генерал-майор налоговой полиции) вылетели обыкновенными пассажирами в Приморье. Все прошло штатно, возвращаться надо домой. Только добрались до Владивостокского аэропорта, слышим, объявляют о свободных местах до Хабаровска на ближайший рейс. А у нас были билеты, но на более поздний самолет. Чего болтаться здесь, решили мы с капитаном улететь побыстрей домой и помчались к нужной стойке.

Но не тут-то было. Суровая дама, посмотрев наши билеты, рейс менять отказалась: улетите, мол, своим. И больше мы от нее ничего не добились. Вот если бы мы билеты у них в аэропорту купили - другое дело.

Однако желание быстрее улететь не прошло, а еще усилилось. Сейчас все решим, сказал я товарищу, только ты будь со мной, но молчи. И пошли мы в линейное отделение милиции. Я был в форме, а капитан - в гражданской одежде. Зашли, я представился, объяснил, что сопровождаю подследственного, поэтому болтаться в аэропорту с ним нежелательно. Вдруг сбежит, и вам же работы прибавится. Меня поняли, милиционер взял билеты и вскоре вернулся с оформленными на этот рейс. Надо бы поблагодарить да идти на посадку. Но, как писали классики, Остапа понесло. «Надо, ребята, сопроводить бы подследственного. Мало ли что?» Двое взяли капитана за руки и повели. Самолет стоял недалеко, шли пешком. Процессия выглядела солидно. Двое держат за руки, рядом еще несколько человек сопровождают, а я замыкаю эскорт. Пассажиры уже сидели в самолете, и мы без проблем поднялись на борт. Все прошло как по нотам, и только стюардесса долго не могла понять, почему подполковник милиции и «арестованный» так долго и дружно хохочут, глядя друг на друга.

Или вот случай. Работали в Аяне, закончили, а домой попасть не можем - погода нелетная. Так день за днем. И вот уже две недели прокуковали. И вдруг информация - идет вертолет на Охотск. Я к ребятам: полетели, а там на АН-24, вырвемся. Они как-то без энтузиазма восприняли новость: мол, Охотск еще дальше Аяна от Хабаровска. Что за радость мотаться на перекладных? В общем, полетел я один.

Только в аэропорту Охотска сели, смотрю - транспортный

АН-26 загружается. Я быстро к экипажу: не в Хабаровск летите? Оказалось, в Хабаровск. И уже не я, а сама нежность заговорила: «Возьмите меня, билет куплю, все как положено». Командир направил в кассу: скажите, мол, я разрешил билет продать.

Сидя в самолете на жестких ящиках, чувствовал себя, как в любимом кресле. Ночью были дома. Утром не удержался, позвонил коллегам в Аян. Завидовали, конечно. Но что поделаешь?

А коллеги мои еще немало помучились, пока попали домой. Прождали несколько дней и решили добираться до Николаевска-на-Амуре на попутной барже. И вот телепается она с положенной ей скоростью, ребята кое-как устроились, и тут завершающий удар судьбы: над баржей в сторону Аяна один за другим проходят три самолета. Аэропорт открылся!

Как-то крайисполком для проверки жалобы направил в район имени Полины Осипенко целую бригаду из разных ведомств. Полетели спецрейсом на ИЛ-14. Летим, разговариваем, командир экипажа к нам присоединился. И как-то все дружно обратили внимание, что я очень тепло одет, хотя зима только-только вступила в права. Мол, будто на Северный полюс собрался.

Я и говорю: «Вдруг в тайге сядем на вынужденную, тогда посмотрю, как вы заговорите». А командир: «Ошибаетесь, не вся одежда ваша вам и достанется. Я обязан буду ее распределить между всеми замерзающими». «Вот и нет, - возразил я, - я обязан в этом случае зафиксировать все происходящее до последнего замерзшего».

Разговоры и шутки как-то внезапно пропали, а командир быстро вернулся на свое место за штурвалом.

Записал Алексей ШАБАНОВ. (Продолжение следует.)