«Не в морду дам, а в суд подам»

Дебатов о судебной реформе сегодня хоть отбавляй. Еще бы. Правовые отношения населения, бизнеса, государства стали стократ сложнее, чем во времена административно-командной системы. Конфликты, которые раньше, руководствуясь «партийным правосознанием», разрешали партбюро разных уровней, теперь требуют иного, юридического решения.

Председатель Верховного суда РФ В.М. Лебедев в одном из интервью для прессы так отозвался о нынешнем состоянии нашего судопроизводства: «В России сформирована такая законодательная база правосудия, которая соответствует всем международным нормам. Доступ граждан к правосудию стал практически неограничен».

Юристы-практики, правда, в своей повседневной работе такого оптимизма разделять не склонны и приводят буквально сотни «нестыковок» между законом и реальной жизнью, пробелов в законодательстве, примеров тяжеловесности и малоэффективности судебных разбирательств. А уж жалоб и нареканий от населения просто не счесть.

Обычным гражданам «международные стандарты», как ныне принято выражаться, по барабану. Им важно, чтоб в суде можно было справедливо и надежно защитить их интересы. С вопросом о том, что реально изменилось (и изменится в будущем) для людей в ходе судебной реформы, мы обратились к заместителю председателя Хабаровского краевого суда Сергею Алексеевичу Гвоздеву.

- Что изменилось? А вот начну с конкретного примера. Еще несколько лет назад все газеты трубили о том, что масса арестованных сидят в СИЗО годами без рассмотрения их дел в судах. Так оно и было по разным причинам - от перегрузки судей до элементарной волокиты. Сегодня в СИЗО г. Хабаровска содержится... один-единственный сиделец, пробывший до суда за решеткой более года. Но застрял он там исключительно по собственной инициативе, так как имеет резоны оттягивать судебное разбирательство. Его адвокаты всякий раз откладывают процесс, ссылаясь на состояние здоровья подсудимого. Реальный результат?

- Председатель ВС говорит о соответствии нашего правосудия международным нормам, но в народе распространено мнение, что гораздо надежней за разрешением спора, например, о долгах, обратиться к бандитам, к «общаку». Ни тебе волокиты, ни хождения по инстанциям, ни процессуальной тягомотины. «Братки» решат все враз и по справедливости, и никакие судебные приставы им не нужны. Кое-кто и пытается действовать по такой схеме.

- По схеме «раз - и готово!» кое-кто пытался действовать и в прежние времена. Как-то в бытность мою районным судьей пришла ко мне женщина с иском о взыскании долга в 700 рублей. Была крайне возмущена непорядочностью должника и требовала вернуть свои деньги немедленно. Я разъяснил, что «немедленно» может быть только в рамках закона, нужно изучить все доказательства и обстоятельства дела. Истица ответом не удовлетворилась и отправилась... в партбюро. Там вникать в правовые хитросплетения и аргументы сторон не стали, а поставили вопрос ребром: либо деньги на бочку, либо партбилет. Должник выложил сумму без разговоров... Что же касается «общака» в роли третейского судьи, то чем это обычно заканчивается, широко известно. И «истец», и «ответчик», как правило, не получают ничего, кроме неприятностей и угроз для себя и своих близких, а реальные деньги бандиты присваивают, невзирая на то, кто прав, кто виноват. Так что корни упомянутого явления лежат, скорее, не в несовершенстве судебной системы, а в «облегченном» отношении общества к закону. Суд гарантирует любому гражданину рассмотрение и разрешение его проблемы, но в рамках закона и в соответствующие сроки, установленные законодателем.

Принципиальным новшеством для суда стало его нынешнее участие в предварительном расследовании преступлений в соответствии с новым УПК. Милиция и прокуратура к новации по разным причинам отнеслись откровенно негативно. Главным аргументом было: невозможно обеспечить круглосуточное дежурство судей, например, для получения санкций на арест задержанных. Да и «далеки они от народа», в смысле - от оперативно-следственных приемов и методов. В судейских кругах полагают, что поначалу следственно-оперативные органы устроили судьям этакую «проверочку». За истекшее полугодие в суды от следователей поступило около тысячи ходатайств об аресте. И отчего-то больше трети пришлось... именно на выходные дни. Что за странное «сгущение»? К счастью, за указанный период выявлено лишь два факта, когда дежурного судьи не оказалось на месте, и вопрос повис в воздухе. Не оправдались и прогнозы о том, что, мол, судьи не склонны арестовывать даже опасных преступников. Из заявленных ходатайств об аресте удовлетворены почти 90 процентов.

От следственно-оперативных работников приходится слышать: «Мы ловим бандитов, а суд их отпускает». На это С.А. Гвоздев, помимо стандартного ответа о низком качестве следствия по развалившимся делам, приводит и такой факт. Раньше заключение под стражу на стадии предварительного следствия, помимо реально необходимой изоляции опасного негодяя, было еще и эффективнейшей формой психологического воздействия на подозреваемого. Опера, получив свои полуофициальные данные о виновности подозреваемого, нередко клятвенно убеждали прокурора, что «доказуха будет», и получали санкцию. А «расколоть» человека, запертого в тесном, душном «гадюшнике», не в пример легче, даже если он не виновен. Теперь арест как форма пытки ушел в прошлое. Практика показывает, что к судье никто с подобными «оперативными» просьбами не обращается. Качество подготовки обвинительных материалов следователями возросло. Оттого и удовлетворяется судьями львиная доля ходатайств об аресте. Другой вопрос, что закон, не учитывающий многих жизненных реалий, нередко ставит следователя в такие рамки, что он просто не в состоянии подготовить в установленный срок «арестантские» материалы. Злодей остается на свободе, а в конечном итоге страдают его прежние и новые жертвы.

Новый закон о судейском статусе предоставил судьям не только широчайшую юридическую самостоятельность, но и серьезные социально-правовые гарантии. Но у каждой палки два конца. Не превращается ли суд в этакий «орден меченосцев», закрытый для общественности и вершащий дела исключительно по собственному разумению? С.А. Гвоздев с таким предположением не согласен. Существует квалификационная коллегия судей края, рассматривающая жалобы на судей, различные конфликтные ситуации, дающая оценку и принимающая решения по фактам должностных просчетов и нарушений. Помимо судейских чинов в нее входят семь представителей общественности: работники профсоюзов, чиновник правительства края, преподаватели вузов. Так что мнение о судейской «сверхзакрытости и вседозволенности» не имеет под собой почвы.

Нельзя кое в чем не поспорить с уважаемым собеседником. А для убедительности - конкретный пример. Судья Хабаровского районного суда А. Солдатенко более года продержала под стражей ранее судимого типа, арестованного за дерзкий разбой, так и не приступив к рассмотрению его дела. Спохватившись, что все сроки давно вышли, Солдатенко выпустила злодея из СИЗО, даже не уведомив об этом правоохранительные органы. Воодушевленный безнаказанностью подонок в скором времени совершил три убийства. В 1998 году та же Солдатенко 10 месяцев продержала под стражей другого преступника, причинившего тяжкий вред здоровью пострадавшего. История повторилась в точности: отпущенный на волю по причине истекших сроков преступник совершил убийство собутыльника. А мотивы, по которым Солдатенко выносила иные приговоры, оставались тайной даже для ее коллег. Например, ранее дважды судимый за опасные преступления убийца получил 7 лет лишения свободы... с отсрочкой исполнения приговора на 5 лет и преспокойно остался на свободе. В районной прокуратуре такое «правосудие» охарактеризовали как «неслыханное».

В конце концов шум поднялся изрядный, вмешалась краевая прокуратура, о судье-«оригиналке» писала наша газета. В беседе с С.А. Гвоздевым интересуюсь дальнейшей судьбой Солдатенко, сомневаясь, вспомнит ли собеседник давно уволенную сотрудницу. Ан нет, Солдатенко в суде помнят, потому что она... благополучно трудится на прежнем месте в старой должности. Квалификационная комиссия не усмотрела в ее действиях преступного умысла и ограничилась взысканием. Ну в самом деле, не сама же судья тяпала топором пострадавших?! Что с нее возьмешь!

За последние годы квалификационной комиссией края не прекращены полномочия ни одного судьи, обходились взысканиями и легким испугом. Впрочем, не стоит винить за «беззубость» членов комиссии. Закон устроен так, что для «снятия» судьи нужны неоспоримые доказательства вины. А их по нынешнему законоуложению не всегда просто добыть и против «простых» обвиняемых. Расхожая истина: безнаказанность толкает к вседозволенности.

По части «закрытости» судов неоднозначен и тот факт, что с 1 января будущего года отменяется участие в процессе народных заседателей. Судья получит право рассматривать гражданские и уголовные дела единолично. Все новое есть хорошо забытое старое. Во второй половине XIX века во время становления западных штатов США такая «упрощенная» форма правосудия активно применялась. История сохранила имена судей-«вешателей», отправлявших людей на эшафот за подкову, найденную на дорогах прерий. Сейчас, разумеется, до подобного дойти не может. И все же судья, восседающий в гордом одиночестве, - для многих фигура малопривлекательная и даже пугающая. Да и не проще ли уловить такого «одиночку» в сети коррупции? Но если уж честно, не зря ведь народных заседателей злые языки прозвали «кивальщиками». Хорошо известно, что роль их и впрямь была весьма эфемерной. Нынешний рецепт против судейского «одиночества» тоже старый. Любой подсудимый имеет право потребовать суда присяжных, который у нас в крае давно готов к действию, да вот желающих предстать перед ним пока по-прежнему не находится.

Судебная реформа вершится не только в кабинетах, но и в общественном сознании. Свидетельство тому - огромное число судебных разбирательств, которое в десятки раз увеличилось по сравнению с недавним прошлым. Что бы там ни говорили, основная масса населения ищет справедливости у закона и государства, а не «на стороне». Появление мировых судей, принявших на себя огромный груз бытовой «мелочевки», во многом облегчило жизнь страждущим правосудия. Только в Центральном районе Хабаровска мировой судья за год в среднем рассмотрел около 1600 гражданских дел, не считая уголовных. Обновился и судейский корпус. Среднестатистический судья - это юрист среднего возраста, не менее пяти лет проработавший в прокуратуре, милиции, адвокатуре или судебной системе. С.А. Гвоздев рассказывает, как в прежние годы парторганы пытались «вести диалог» с судом. К примеру, на процессе в отдаленном поселке судья постановил взять подсудимого под стражу. А у конвойного милиционера в кобуре вместо табельного «макарова», похоже, оказался огурец, и милиционер арестовывать подсудимого отказался. Судье оставалось отпустить подсудимого до вступления приговора в законную силу. Действовал судья абсолютно правомерно, исходя из конкретных «пиковых» обстоятельств. Но партийные «кураторы», узнав о случившемся, потребовали его наказать, вплоть до увольнения. И никакие доводы, никакое шуршание страницами кодексов на них не действовали. Судью удалось отстоять. Но горькая память жила в умах судей прошлого поколения.

Что же касается различных современных жизненных коллизий, требующих от судьи моральной стойкости, то, как говорится, работа над этим не прекращается. А судейская «волокита» была, есть и будет всегда. С одной стороны, достаточно вспомнить многолетние процессы в «продвинутых» судах США и европейских стран. А с другой - то, что народом воспринимается как необоснованная проволочка, на деле есть лишь обязательное выполнение юридических формальностей, порой мало доступных по смыслу обычному уму. Но формальности эти и сроки их воплощения придумали не судьи.

Но все у нас, как всегда. И судьи независимы, и статус их высок, и кадры в подавляющем большинстве достойные. А опять мешает «ржавый болт в колесе». Нет соответствующих помещений, связи. В иных участках мировых судей по одному телефону на 20 человек. Вот удалось современно отремонтировать помещение Индустриального суда. Финансами помогло управление судебного департамента при Верховном суде России в Хабаровском крае. Нашлись бы деньги для того, чтобы привести в порядок и другие здания судов. Ведь от их состояния зависит уважение и доверие к отправляемому здесь правосудию. Но что ремонтировать-то? «Графские развалины»? Для того, чтобы сдать в аренду коммерческим структурам, у мэрии площадей хватает, а для судов их не находится. Загадки тут нет. Коммерсанты-арендаторы хорошо платят. Суды так не могут. Вот и ютятся два десятка мировых судей Центрального района в одной комнате, ведут дела, выносят решения. Вопреки логике, качество их работы вполне приличное, несмотря на «первобытные» условия. Вопрос о выделении нового помещения слушался на правительстве края, есть поручение губернатора на этот счет. А помещения нет. С.А. Гвоздев попросил эту часть нашей беседы считать очередным официальным обращением к мэру А.Н. Соколову: доколе?! И в подобном положении находятся многие суды края.

Из числа принятых в крае судебных решений вышестоящей инстанцией отменяется не более 1-2 процентов. Это неплохой «показатель качества». И мы все больше привыкаем бросать в лицо своему обидчику: не «в морду дам», а «под суд пойдешь». А значит, с каждым днем становимся чуточку цивилизованнее. Суд - не просто один из государственных институтов, это одна из трех ветвей власти, установленных Конституцией. А в демократическом государстве любая власть должна быть не только открыта и подконтрольна обществу, но и имеет право претендовать на элементарное уважение с его стороны.

Кирилл ПАРТЫКА.