Читатель - газета

Письма читателей в "Тихоокеанскую звезду"

За всё на этом свете нужно платить

Я пенсионерка с небольшим стажем, ветеран труда. Получаю пенсию в размере 2300 рублей в месяц, муж тоже пенсионер, дочь - одиннадцатиклассница.

Давно хотела написать в вашу газету, но не могла найти время, так как мы с мужем продолжаем активно трудиться, да и домашних дел хватает.

А разговор, конечно же, пойдет о пресловутой монетизации льгот, которая достала уже и своих противников, и сторонников. Всем предельно ясно, что угодить каждому гражданину нашей страны невозможно.

И я, и большинство родных, и просто знакомых мне людей за четкую и ясную формулу: за все нужно платить. И платить из своего личного кармана, а не какого-то эфемерного - государственного - бездонного и безразмерного.

Нельзя не поддержать автотранспортников в их стремлении иметь то, что они зарабатывают (хотя некоторые их утверждения весьма спорны).

Они идут работать водителями, кондукторами, слесарями. Работа у них нелегкая, поэтому и ждут отдачи не от государства, а от каждого пассажира. Предприятие предлагает нам транспортную услугу, и мы вправе выбрать - пользоваться ею или нет. Не будет пассажиров из-за дороговизны билетов, и монополисты вынуждены будут сами сбросить цену, без указки сверху. Получив деньги за компенсацию проезда, любой может выбрать: хлеб и молоко или поездка на оптовый рынок. И это же подходит ко всем любым другим компенсациям.

Мы с мужем - обычные пенсионеры, и мы против шикарных дам в норковых шубах и моложавых старичков в костюмах от Гуччи, тыкающих в лицо кондукторам пенсионные удостоверения.

Одна из моих соседок, бывшая муниципальная служащая комитета по управлению округом, молодящаяся матрона, не забитая непосильным трудом, недавно вышла на пенсию и получает семь тысяч рублей, у мужа столько же. Сейчас занимается сетевым маркетингом, мотается бесплатно по всему городу.

Неудобно и стыдно считать деньги в чужих карманах, но как еще объяснить нашим руководителям, что предоставление того же бесплатного проезда для всех категорий - это просто признание в своей некомпетенции, страхе и бессилии.

Закон принят, и он должен быть выполнен. Недовольные были и будут всегда.

Пенсионеры (некая эфемерная масса без имени и отчества) вышли, помитинговали - нате вам обратно бесплатный проезд. Шахтеры вышли, постучали касками - нате вам повышение зарплаты!

Это что же получается: завтра побегут бить стекла врачи, потом учителя, подтянутся рыночные работники, будут перекрывать движение, мешать невиновным людям проехать по срочным делам?

А что, друзья, господа-товарищи, будет, если на площади выйдут войска, причем не с касками для стучания по асфальту, а с пулеметами? Тогда, видимо, не поздоровится ни пенсионерам, ни шахтерам.

Исходя из всего вышеизложенного, надо в конце концов определиться - любой слой общества, любая корпоративная группа людей состоит из конкретных индивидуумов, имеющих личное мнение по тем или иным проблемам нашей сегодняшней непростой жизни. Обидно видеть себя в серой, унылой и безликой массе под логотипом «пенсионеры». Так группа вечно активных горлопанов, которые носятся со своими красными знаменами от митинга к демонстрации, от демонстрации к пикетам, не является и никогда не будет так называемым авангардом пенсионерской братии.

Пора бы уже к ним привыкнуть, как к явлению быта, а не тиражировать их снимки в газетах и телекадрах. А для нарушителей общественного порядка, мешающих другим гражданам в их повседневной деятельности, пора уже без всякой стыдливости применить меры силового воздействия и штрафные санкции. Чтобы каждый знал: вышел на рельсы, перекрыл дорогу, разбил витрину - наказание будет жестким и неотвратимым.

Перед отправкой письма показала статью в вашей газете от 2.02.05 г., подписанную П. Викентьевым, «Как себя называть защитнику Отечества» своему брату, подполковнику запаса военной авиации. Интересно было услышать его мнение о «несчастном военном пенсионере». Ответ был коротким: «Знаешь, таких у нас в части называли слюнтяями. Обабился мужик вконец. Вместо того, чтобы вкалывать и кормить семью, он решил поплакаться на весь край, а вдруг дадут какую-нибудь подачку…» Я вот тоже думаю таким образом: у автора трехкомнатная квартира в 64 кв. м, и ему трудно за нее платить. Так давайте поменяем на мою двухкомнатную в 23 кв. м, у нас с мужем найдутся деньги для ее содержания и оплаты.

Да и вообще, это же стыдоба - плакаться, имея такую пенсию, когда гражданские люди получают в три раза меньше и, тем не менее, не теряют оптимизма и радости бытия.

Говорю, конечно, на примере своей средней семьи пенсионеров. А ведь нам еще дочь в институте учить, кормить, одевать и обувать. А кто, если не мы, ей поможет?

А. ЗАКАРОВА. г. Хабаровск.

Неужели фронтовики подрывают основы Конституции?

Мне представляется, что вопрос о монетизации льгот долго еще будет обсуждаться потому, что он затронул интересы многих моих соотечественников. Вот и мне захотелось поучаствовать в дискуссии. Так ущемляет закон № 122 о монетизации наши права или нет?

Начну издалека. Например, право на бесплатный проезд в любом виде транспорта или льготную оплату услуг ЖКХ лично я получил еще в далекие военные годы, когда был награжден первым боевым орденом в боях на Курской дуге. Тогда шла война, ни о каких льготах, естественно, никто не думал.

Мы защищали Родину. Но вот прошли годы. Награжденных орденами оказалось много. Надо полагать, и средств на их обеспечение требовалось немало. И тогда мое доблестное правительство придумало - иначе это не назовешь - отменить все льготы, предоставляемые орденоносцам. Знаете, с какой формулировкой? По многочисленным просьбам трудящихся.

Прошло уже более полувека, а я так и не встретил ни одного трудящегося, который бы просил об отмене льгот. Минуло много времени. Народ залечил послевоенные раны, поднял из руин города и села, построил новые заводы и фабрики. Жизнь продолжалась. Однако военное поколение стало стареть. Тогда правительство, чтобы поддержать его дух, вселить надежду на будущее, показать подрастающему поколению, что оно заботится о народе, инициировало принятие закона о ветеранах.

Некоторые льготы, которые у нас, фронтовиков, были отобраны, восстановили, а некоторые даже добавили. Мы сказали «спасибо» за заботу и продолжали жить дальше. И вот новая придумка: монетизация льгот. В народе ее обозвали «обманизацией». Меня сейчас пытаются убедить, что мне от этой монетизации стало лучше. А так ли на самом деле?

По старому закону я имел право, например, на 50-процентную скидку за телефон, за услуги ЖКХ, по оплате за вневедомственную охрану жилья и т.д. Но самое что ни на есть главное - имел право один раз в год бесплатно лететь, ехать в любой конец страны, пользоваться городским транспортом, получить слуховой аппарат. И еще я мог бесплатно вставить зубы.

Теперь мне говорят, мол, вы на все это получите денежную компенсацию. Согласен. Действительно, я, как инвалид, вместо льгот получаю ежемесячно 1550 рублей. А теперь посчитаем. К примеру, чтобы слетать в Москву и обратно, мне надо выложить около 20 тысяч рублей. Чтобы сделать 30 искусственных зубов (остальные у меня есть), надо уплатить, как недавно посчитали в поликлинике, 15 тысяч рублей. За телефон, радио и т.д. приходится тоже платить. Выходит, надо копить несколько лет. В долг никто ничего не даст. А ездить мне надо сегодня, зубы хорошо бы иметь сейчас.

Вот и ответ, компенсируют ли ежемесячные выплаты мои расходы. В таком положении оказались многие фронтовики.

Участникам войны, которые не являются инвалидами, определено еще меньше. А уж о ветеранах труда говорить не приходится, их вообще обделили.

В пункте 2 ст. 55 Конституции записано: «В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или ущемляющие права и свободы человека и гражданина». Читаем дальше, пункт 3. В нем говорится: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».

Теперь скажите мне кто-нибудь, положа руку на сердце, какие права фронтовика на льготы хоть в какой-то мере посягали на основы конституционного строя или на безопасность государства?

Л. ФИЛИППОВ, инвалид Великой Отечественной войны.

Требуется помощь из Японии

Когда в августе 1979 года над Хабаровском пронесся печально знаменитый тайфун, мне в составе группы работников «Дальэнергомаша» пришлось участвовать в ликвидации его последствий в переулке Кадровом. Вывороченных с корнем или просто поваленных деревьев там было очень много. Мы их пилили, грузили на машины, после чего засыпали освобожденные участки песком, землей и разравнивали.

И вот, когда мы ожидали очередную машину, обратили внимание на работавшую неподалеку аварийную бригаду, которая ликвидировала порыв на водоводе. Подошли, разговорились и вот что узнали от бригадира. По его словам, водовод тот был построен пленными японцами в конце 40-х годов, и первый порыв на нем случился только в 1975 году, и с тех пор ни в одном месте, за исключением того самого, что ремонтировали уже наши, не было. Зато здесь, мол, за последние четыре года очередную аварию устраняют уже в пятый (!) раз.

Почему мне вспомнился этот эпизод? Дом по улице Шеронова, 3, где я живу, был заселен в декабре 1986 года. И с тех пор на протяжении 18 с лишним лет не было ни одного года, чтобы на участке 20-30 метров между торцом здания и домами №№ 80 и 82 по ул. Волочаевской не произошло пары-тройки, а то и больше, порывов.

И ведь подобных «слабых звеньев» в Хабаровске можно назвать множество. Вот и подумалось мне: а не пригласить ли к нам вновь японцев?

Нет-нет, уже добровольно, хотя бы из города-побратима Ниигаты, чтобы они сделали нам эти коммуникации на совесть. Нанимают же китайских рабочих, так пусть и родной жилкомхоз раскошелится на соседей из другой азиатской страны. Судя по всему, островитяне просто не умеют работать через пень-колоду.

В. ЛЯСКИН.

Хотя и живем в одной стране

То, что в мире все устроено несправедливо, я догадывался и раньше, но, уйдя на пенсию, ощутил на себе. Стаж у меня - больше сорока лет, из них восемнадцать - в районах, приравненных к районам Крайнего Севера. На пенсию, которую мне назначили, я смогу заправить свою автомашину три раза по 45 литров АИ-93, который стоит 16 рублей за литр. При этом я не должен есть, пить, платить за коммунальные услуги и телефон, покупать лекарства, лечить зубы. Не говоря уже о том, что вдруг я захочу обновить свой гардероб.

Родился я в деревне Сосновка Кировской области в 1939 году. В войну питались лебедой, корой ильма, перемалывали молодые побеги липы, собирали весной на полях оставшийся картофель - все это называлась едой. В первый раз попробовал сахар-рафинад в 1945 году, когда наш сосед возвратился с фронта, он и дал мне кусочек сахара. Я этот вкус помню до сих пор. Работал в колхозе с одиннадцати лет во время школьных летних каникул, трудодни записывали маме. За трудодень в конце года давали 800 граммов зерна. Только после получения вызова из лесотехнического института им. М. Горького на учебу мне колхоз выдал справку на получение паспорта. Бoлee вecкими пpичинaми выбыть из числа колхозников были только призыв на службу в Вооруженные Силы или отбывание срока за правонарушения. Учился в Поволжском лесотехническом институте, летом 1958 года работал на целине в Северо-Казахстанской области. После окончания института по распределению восемь инженеров направили в леспромхозы Хабаровского края. Из них трое бывших моих сокурсников умерли от сердечной недостаточности: работа в лесной промышленности на должностях мастера, технорука, главного инженера тяжелая.

Наше правительство обещало, что работа в районах, приравненных к районам Крайнего Севера, будет засчитываться как один год за 1,5 года. Но вышло по-другому.

При нынешнем соотношении голосов в Государственной думе, монополизации власти в руках одной фракции, где 99 процентов бывших работников силовых структур и старой партийной элиты, принятие любого закона по улучшению благосостояния рабочих, инженеров, врачей, учителей немыслимо! Они по-прежнему остаются чернью. И вот все мы живем в одной стране, ходим в одни магазины. Только покупаем разное: одни - колбасу с сыром, мясо и красную рыбу, другие - ливерную колбасу, кости и мойву. Если у нас страна бедная, то, по идее, бедными должны быть все. Или, во всяком случае, жить скромно. Но ведь это же не так! Как бы нам не повышали пенсию, все это похоже на кость, которую зажравшиеся господа бросают голодному народу.

В. ОВЧИННИКОВ.

Пропали любимые книги

Пишет вам амурский краевед Павел Петрович Попельский. Совершенно случайно я недавно узнал, что две главы из моей рукописи «Тайны Седого Амура» были опубликованы у вас в рубрике «Записки краеведа» еще 16 ноября 2002 года. Большое спасибо вам за публикацию.

Но пишу вам совсем по другому и очень необычному поводу. В этом случае я, честно говоря, не знал, куда и написать, решил на «авось» обратиться к вашей газете, которая меня опубликовала и знает хотя бы по рукописи. У меня пропала большая часть моей библиотеки.

О книгах я не очень жалею, тем более, что издания 1907-1912 гг. отдал городскому музею. А вот насчет периодики... То, что исчезло, искал по всему Амурскому району, но безрезультатно: люди скорее сожгут, чем отдадут кому-то.

И вот я подумал: не поможет ли мне ваша уважаемая газета и, может быть, ваши читатели? К сожалению, если речь зайдет о продаже, выкупить предлагаемое я не смогу и надеюсь только на людскую отзывчивость - такая у меня сейчас ситуация. Вы, наверное, спросите: а что именно я жду? Пусть это выглядит для краеведа несколько необычно, но для меня это издания, к которым я возвращался и перечитывал их всегда. Вот их список: «Техника - молодежи», 1934-1982, 1992-1994 (целые, непорезанные, годовые); «Вокруг света», 1947-1995 (целые, непорезанные, годовые); «Популярная механика» (на русском языке), 2002 - по сентябрь 2004 (целые, непорезанные).

Есть, конечно, кое-что еще, о чем я жалею (например, книга Кеннета У. Гэтланда «Космическая техника: иллюстрированная энциклопедия», М., Мир, 1986), другие сгинувшие ценные подшивки (напр. «Гео», «Экспресс-газета», часть «Комсомолки» и другое).

Но мне неловко уже от того, что я об этом ваше уважаемое издание спрашиваю. Слишком странное письмо у меня вышло. Но на всякий случай оставлю в редакции свой адрес.

П. ПОПЕЛЬСКИЙ.

Архивная вежливость

Живу я в Хабаровске. Много лет назад здесь же работала на одном предприятии.

Более полугода назад для подтверждения стажа мне понадобились некоторые справки. Решила сходить в архив сама. Архивариус встретила меня, как гостя незваного.

- Ничего искать не буду, - ответила она. - Захотели быстро! У меня полно работы. И вообще, женщина, не отвлекайте меня. Сидите дома - и сидите.

Замечу, что я разговаривала тактично, спокойно и не требовала сию же минуту броситься на поиски нужной мне справки. Хотя архивариус сидела, ничего не делая, а я стояла на больных ногах, хозяйка кабинета не пригласила присесть на стул. Ушла я в ужасном состоянии от унижения.

Помнится, в мою бытность на эту интеллигентную должность принимал со всей строгостью сам директор и подчинялся архивариус непосредственно ему. А как иначе! Работа с важными документами, главное, с людьми. Надо было быть не только грамотным, но и уметь общаться, чувствовать, понимать собеседника.

Я простила эту невежду и по понятным причинам не называю ее имени, но мне искренне жаль людей, которым придется с ней столкнуться. Понятно, архивариусу платят копейки, на которые не проживешь, но при чем тут мы?

Марина ГЕОРГИЕВНА. г. Хабаровск.