Это было в тюрьме Шпандау

Семья Барашковых была многодетной. В 1920-е годы, когда они жили в Ивановской области, у Анастасии Ивановны и Павла Константиновича уже было трое детей. Жилось им тогда непросто. Родственники, жившие в Хабаровске, на письмо Барашкова-старшего ответили: приезжай, не пожалеешь. Так семья оказалась на Дальнем Востоке. Здесь она пополнилась еще четырьмя детьми, двое из которых умерли маленькими.

Остальные ребята росли, ходили в школу, учились хорошо. Но беда грянула на все их головы в 1937 году. Однажды ночью в дверь дома, где жили Барашковы, настойчиво постучали. У ворот стоял «воронок», обыск длился долго, был тщательным. Главу семьи забрали и увезли со всеми документами: так, мол, надо. Отца осудили - без права переписки с семьей. Семья, конечно, не знала, что значат эти слова. Реабилитировали его после смерти Сталина, даже документы вернули, отец же канул в вечность.
Об этом нам написал в письме Барашков Леонид Павлович, сын репрессированного из Нижнего Новгорода. В его письме упоминаются судьбы братьев, сестер, других родственников. Есть небольшой рассказ о старшей сестре Марии Павловне Барашковой, заслуженной артистке РФ, которая 20 лет работала в Хабаровском краевом театре драмы. Зрители старшего возраста наверняка помнят этого замечательного мастера сцены. Мария Павловна умерла на 80-м году жизни и похоронена в Хабаровске.
Сам Леонид Павлович, его брат Валентин - участники Великой Отечественной войны. Брата давно нет в живых, а «мой клан состоит из 15 человек, включая трех правнуков», - пишет в письме Барашков.
Далее полковник в отставке Леонид Павлович Барашков рассказывает редкий эпизод из своей военной биографии. Связан он с судебным процессом над группой главных нацистских преступников в Нюрнберге в 1945-46 годах. Приговор военного трибунала был суровым, но справедливым: многие были приговорены к смертной казни, к длительному заключению в тюрьме.
После окончания судебного процесса, после казни преступников, те, кому были присуждены пожизненные или длительные сроки, были помещены в тюрьму Шпандау, которая располагалась в западной части Берлина. Это были Гесс, Функ, Ре-дер (пожиз-ненное заключение), Шпе-ер и Ширах (20 лет), Нейрат (15 лет) и Денниц (10 лет тюрьмы).
Послушаем дальше рассказ Леонида Павловича Барашкова. В 1959 году его назна-чили представителем советского командования в тюрьме Шпандау.
«…31 декабря 1959 года я со сменщиком Зерниным поехал на тренировочное дежурство. Переодевшись в форму сменщика, мы вошли внутрь тюрьмы. Дверь на центральных воротах открыл нам сменщик-американец. Зернин ему объяснил, что это новый товарищ вместо него, а он скоро уедет в Союз. Американец очень вежливо, приветливо поздоровался со мной и назвал свою фамилию, это был Эванс, я ему также назвал свою - Барашков.
Поднявшись по ступенькам, мы подошли к закрытой двери, нажали кнопку звонка. Посмотрев в глазок, нам открыл двери старший из троих дежурных, англичанин мистер Смарт. Как всегда не выпускавший жвачку изо рта Зернин представил меня. Мистер Смарт тепло поздоровался со мной. Затем мы все трое пошли к тюремному коридору, который находился от нас на расстоянии 10 метров. Как старший среди дежурных Смарт своими ключами открыл двери основного коридора, в котором в камерах находились трое заключенных. Здесь дежурил третий по счету представитель (от Франции) - француз Барканан. Это был немного располневший, лысоватый блондин с веселым лицом. Он тут же первый подал мне руку, спросил мою фамилию. Он улыбнулся и сказал что-то по-французски, многократно вставляя в свою речь: «Гут, мистер Барашков!». Приняв всю документацию по дежурству, я пытался вникнуть в нее. Вдвоем с Зерниным мы пошли к заключенным.
Заключенные находились в отдельных камерах, расположенных по одной стороне широкого коридора, но камеры были заняты не подряд, а через одну. Когда входили в камеру, заключенный вставал и первым здоровался. Мы обязаны были ответить: «Гут монинг». Зернов по очереди представил меня всем трем заключенным и назвал мою фамилию. По инструкции мы не имели права с ними разговаривать на отвлеченные темы. В оди-ночных камерах находились Бальдур фон Ширах (бывший руководитель молодеж-ной организации Герма-нии «Гит-лерюгенд» в конце войны был гауляйтером Вены), Альберт Шпеер (из всех правителей Германии он один имел высшее образование, в 20-х годах в Берлине окончил высшее техническое архитектурное училище и при Гитлере был главным архитектором всей Германии. Был любимцем Гитлера. В начале войны Гитлер его назначил на высокую должность - министра вооружения. Под его руководством строились военные заводы по производству новой военной техники, под его руководством жестоко эксплуатировались советские военнопленные и пленные других государств). И третий заключенный - Рудольф Гесс (первый заместитель Гитлера по партии, который входил в кабинет фюрера без стука и называл его на «ты»). Заключенные значились под номерами: Ширах под номером один, Шпеер под номером пять, Гесс - под номером семь. Цифры размером в 10 сантиметров были написаны масляной белой краской на их одежде.
Между собой заключенные жили не очень дружно. Это было заметно по тому, что Шпеер мало разговаривал с Гессом и Ширахом. Если с утра была плохая погода, лил дождь, то их выпускали из камер и они прогуливались по коридору. Но в основном это делал один Гесс. Бывало, ходит по коридору, вдруг остановится, руки сделает назад и говорит: «О, майн готт!». Постоит недвижимо минуты 3-5 и снова ходит. При росте в 170 сантиметров он весил 50 килограммов. Спал в комнате с открытой форточкой при температуре 5-10 градусов, накрываясь только одной простыней. Выражение лица всегда было злым.
Ширах был выше среднего роста. По утрам торопливым шагом шел в умывальную комнату, напевая: «Пум-пум-пум».
Шпеер - высокий, широкоплечий, всегда вежливо улыбался и здоровался. Шел умываться не торопясь, степенно, в движениях был медлителен, не как быстрый и шустрый Ширах.
В хорошую погоду заключенных выводили во двор тюрьмы. Шпеер ради потехи сооружал из мелкого кирпича небольшие архитектурные сооружения и разводил цветы. А Гесс и Ширах, взяв с собой две-три газеты, прогуливались, обсуждали мировые проблемы. И так до вечера, с перерывом на обед.
Один раз в месяц проходило 30-минутное свидание с родственниками, но только с одним человеком. Так, например, 30 числа была на свидании жена, а 1 числа уже другого месяца - сын или дочь. В стене одной из камер было сделано окно, к нему с той и другой стороны подставлены столы. Заключенный входил в одну камеру, а сын или дочь - в другую, они садились на табуретки и разговаривали, но дотянуться друг до друга, подать руку уже не могли. Это запрещалось и инструкцией. Свидания проходили в присутствии представителя тюремной службы. Рудольф Гесс от свиданий отказался, у Шираха жена вышла замуж, ездили на свидание дети.
В Шпандау было четыре директора тюрьмы: советский, английский, американский и французский. Они приезжали в тюрьму 2-3 раза в неделю и решали все организационные вопросы, связанные с содержанием заключенных.
Смена по охране тюрьмы производилась ежемесячно 1 числа. Так, например, 1 числа заступала рота советских солдат, их сменяла через месяц, 1 числа, рота американских солдат, затем - английских и потом - французских. Часовые по охране тюрьмы находились в стеклянных вышках наверху шестиметрового кирпичного забора, всего было семь вышек.
Как только заступал на службу новый представитель от государств, немедленно приезжал портной и снимал с него мерку: шили темно-серый костюм, пальто и головной убор. У наших представителей на левом рукаве пальто и костюма, выше локтя, пришивалась эмблема с гербом Советского Союза. Во время смены караула одного государства другим, которая проходила в торжественной обстановке, приезжали военные коменданты всех четырех секторов Берлина. После смены караула в торжественной обстановке проходил обед, куда приглашались и жены присутствовавших.
Однообразие службы в тюрьме было тягостным, я написал рапорт о своем переводе и был назначен на службу в военную комендатуру города Ораниенбурга, что в 35 километрах от Берлина.
Все четыре года, пока служил в Шпандау, испытывал полное, абсолютное отвращение к ее заключенным. С таким же чувством и уехал оттуда.

Публикацию подготовил Александр ЧЕРНЯВСКИЙ.