На своих страницах «Тихоокеанская звезда» дважды писала (21.08. и 10.09. 2009 г.) о гибели солдата из-за дедовщины в армии. Задело за живое. Решил присоединиться к дискуссии.

Тема многогранная и касается, в частности, «офицерского слова». Если в старые времена данное кому-то слово было делом дворянской чести, то в наше время это понятие утратило изначальный смысл и стало пустым звуком. Командир части, поручившийся «честным офицерским словом» матери солдата за жизнь её сына, собственно, ничем не рисковал. На дуэль его никто не вызовет. За блеф его не накажут. Солдат погиб. А чести у командира части как не было, так и не будет. Поэтому совесть его не гложет.
Вы спросите, кто я такой, чтобы рассуждать о дедовщине? Думаю, 27 лет службы в войсках, звание подполковника запаса дают мне такое право.
Конечно, офицеры не учили солдат дедовщине. Однако офицеры ещё с хрущёвских времён стали фактически бесправными. Меры наказания, которые они могли применять к провинившимся солдатам, были урезаны. «Деды» орали, что офицерам «обломали рога». Многие гауптвахты были закрыты. Помню случай, когда офицер «приложил руку» к «деду». Другой офицер потушил окурок на лбу у разгильдяя. Третий, находясь в карауле, прострелил ногу подлецу, находившемуся под арестом. Всё это делалось не из-за злости, не по привычке, а из-за аффекта и от отчаяния. Как иначе подчинить себе взрослых людей? Оправдания этим офицерам нет, но есть смягчающие вину обстоятельства. Недавно прочитал о том, как на Красной Речке в Хабаровске едва не убили офицера, если он не извинится перед пьяными «дедами».
Дедовщина, по сути своей, - тюремное явление, действия «по понятиям». Когда призывного контингента для армии перестало хватать, то туда стали привлекать всякий сброд. Нередко вставал вопрос: куда молодого человека девать: в тюрьму или в армию? Конечно, в армию.
Не надо охаивать армию, но нельзя и «лакировать» действительность, скрывать позорные для армии и для всего общества факты. Не нужен «квасной патриотизм». Слишком долго всё это замалчивалось и дорого стоило. А шила в мешке не утаишь.
С чего начинается порядок в армии? Кто-то справедливо говорил: «С подъёма». А с чего начинается дедовщина? Утверждаю: «Со столовой». Мне много раз приходилось бывать дежурным по части и посещать другие воинские части. Пришёл к выводу о том, что командиры частей не знают всех тонкостей воинских уставов. Мне редко случалось видеть командира части, который присутствовал бы в солдатской столовой во время раздачи пищи. В результате старослужащие солдаты, как волки, забирают лучшие куски, а молодым солдатам остаются объедки, а иногда они не успевают даже перекусить и остаются голодными.
В казарме ослабленных молодых солдат избивают. «Деды» действуют группой и вызывают молодых солдат на расправу по одному. Старослужащие требуют от них денег на выпивку. Эти деньги молодые солдаты вынуждены просить у своих родителей. Голодный, забитый солдат пускается в бега из этого ада. Если его не поймают по дороге, то он добирается до дома. Мать снова отвозит его в часть. Командир части даёт ей самое честное слово, что с её сыном ничего плохого не случится. А через некоторое время она получает тело своего сына в цинковом гробу.
Солдаты, которые смогли перетерпеть эти издевательства и стали старослужащими, в свою очередь вымещают накопившуюся злобу на молодых солдатах. Так укореняется порочная традиция. От офицеров требуются нечеловеческие усилия, чтобы удержать ситуацию под контролем, и не все с этим справляются.
Мне довелось служить в период разгула дедовщины. Мною была составлена служебная записка о дедовщине на имя министра обороны, члена Политбюро ЦК Устинова с конкретными предложениями. В том числе о внедрении требований Уставов, об использовании опыта педагога Макаренко, о заочном родительском комитете (его назвали «комитетом солдатских матерей»), об особенностях комплектования по призывам, об отправке наиболее наглых «дедов» туда, «где Макар телят не пас» (типа штрафных рот), о гауптвахтах и о многом другом. Письмо попало по назначению. Мною был получен ответ за подписью какого-то клерка о том, что меры какие надо, такие и принимаются. А меня самого политработники сочли неудачником. Действительно, меры стали приниматься, но только спустя десятилетия (!), а многие предложения так и остались забытыми. В те времена почти всем офицерам в служебных характеристиках писали: «Требования ЦК по повышению воинской дисциплины среди подчинённых не выполнены». Не случайно у нас рухнула прогнившая политическая система. Однако последствия её мы переживаем до сих пор.
Проблему гибели военнослужащих в мирное время надо решать всем вместе. Однако не надо забывать, что каждый ест свой хлеб. За гибель солдата отвечает Министерство обороны, и никто другой.
Персональную ответственность несёт командование части, где солдат погиб. И не надо кивать на «дядю, семью и школу». Не ищите причины, ищите средства. Не можешь навести воинский порядок, лучше уйди, не давай честного слова, не позорь офицерский корпус. Наказание командиру части за гибель солдата должно быть самым строгим из дисциплинарных и административных мер, вплоть до отправки служить в «горячие точки», что сопряжено с риском для жизни.
Легко сказать офицеру: «уйди». А куда идти, если офицер фактически находится под крепостным правом. Он не может «подать в отставку и уехать в свое имение», как в старину. Он вынужд2ен пьянствовать или увольняться по суду чести. Нужен специальный закон о повышении статуса офицера. Нужно предусмотреть возможность добровольного ухода офицера в отставку или в запас до истечения установленного возраста пребывания на действительной военной службе.
В. Чернов,
ветеран Вооруженных сил.