(Окончание. Начало в №240 за 22 декабря)

Нижнеамурцы всячески противились «буферу». Тряпицыну идут телефонограммы из Иркутска, Владивостока, Хабаровска с требованием признать «буфер». Тряпицын отвечает отказом, он убежден, что буферная политика ошибочна, а центр проводит ее в силу незнания местных условий. В одной из телеграмм в Иркутск (с копией в Москву Ленину) говорится: «…Вы своим «буфером» предали всю Красную армию Дальнего Востока». Логика Тряпицына в противостоянии буферному строительству хорошо прослеживается в обращении облисполкома к трудовому населению низовьев Амура: форма правления в таком государстве будет буржуазная, а не народная. Чьи интересы будет защищать такая власть… «Мы боролись только за советскую власть. И только ее признаем».
Такая упрямая позиция, которую олицетворял Тряпицын, была опасной лично для него. К тому же дело усугублял назревавший конфликт внутри бывших единомышленников.
В мае 1920 года в Николаевск пришла телеграмма из Москвы: японские войска высадились в Александровске-на-Сахалине и готовы идти на Николаевск. Имейте это в виду…
К сожалению, оборону города партизаны организовать не сумели, хотя и старались. К тому времени японский десант насчитывал до 20 тысяч солдат.
Во второй половине мая 1920 года стало очевидным - противостоять японцам невозможно. Созданный накануне военно-революционный штаб из пяти человек (Тряпицын и Лебедева были в его составе) принимает решение начать эвакуацию партизан и население вверх по Амгуни в район Кербинских приисков. А это - 15 тысяч жителей, среди которых почти половина детей и женщин. Огромный обоз под прикрытием трех тысяч партизан медленно двигался по Амгуни, тайге, марям, болотам и к середине июня стал подтягиваться к Керби.
Когда большая часть населения покинула Николаевск, город стали готовить к уничтожению. Вопрос этот обсуждался на заседании штаба, были предложения сохранить Николаевск. Но Тряпицын настаивал: уничтожить! До трагического дня остается несколько дней. В Николаевск идут телеграммы: Тряпицыну уже приказывают признать «буфер», который смог бы остановить наступающих японцев. Но в ответ категорическое несогласие: скоро сожжем радиостанцию и уничтожим за собой все…
Уничтожение Николаевска началось 30 мая 1920 года. Каменные здания взрывались, деревянные поджигались. Все сооружения крепости Чныррах взорвали. Сильный ветер превратил город в огромный костер - он полыхал почти два дня. Из всех зданий уцелели торговое училище и тюрьма. Тряпицын во главе своего штаба и роты сопровождения покинул сожженный Николаевск 1 июня, 16 июня прибыли в Керби. Здесь они застали совсем других партизан - растерянных, обозленных, голодных, многим нужны были виновники случившегося. Тряпицын попытался навести порядок, предостеречь разложение отряда. Но методы были прежние - «врагов» расстреливать на месте. Вот потому против Тряпицына восстал отряд партизан-артиллеристов под командованием Андреева. Был создан временный походный штаб. 4 июня мятежники высадились на окраине села Керби. К пароходу «Амгунец», где находился штаб Тряпицына, подошла лодка с группой восставших, которые разоружили охрану, обманом вызвали из каюты Тряпицына, арестовали его, Лебедеву, других.
Без выстрелов восставшие разоружили кербинский гарнизон. 6 июля состоялось общее собрание, на котором был избран суд «для рассмотрения виновности Тряпицына и его приспешников» (т. н. «суд 103» - по числу представителей в нем. - А.Ч.).
8 июля состоялось судебное заседание. Это был странный суд, разбирательство напоминало общее собрание некоего коллектива. Не было ни прокурора, ни защитников, их «функции» выполняли делегаты, выбранные на собрании.
Суд начался с допроса обвиняемых. Тряпицына допрашивал некто П. Воробьев.
- К какой партии принадлежите?
- Анархист-индивидуалист…
- По чьему решению сожжен город Николаевск?
- По решению нашего равштаба.
- По чьему решению в Николаевске были уничтожены видные советские деятели, товарищи Будрин, Иваненко, Мизин и другие? В чем они обвинялись?
- Они расстреляны по моему распоряжению.
...Суд приговорил Тряпицына, Лебедеву, Харьковского, Железнина, Оцевилли, Сасова, Трубчанинова к смертной казни.
Вечером приговор был приведен в исполнение.
На второй день судили еще 10 человек и тоже приговорили к расстрелу…
В заключении к своей книге автор не рассматривает «свой скромный труд как завершение изучения истории Гражданской войны в низовьях Амура, а скорее как предложение молодым историкам продолжить работу над этой проблемой».
Это звучит как завещание безвременно ушедшего из жизни историка Виктора Григорьевича Смоляка. Он оставил нам свою редкую по собранному материалу книгу-исследование о событиях Гражданской войны, которые и сегодня пока еще остаются белыми пятнами в нашей истории. Хотя теперь их стало значительно меньше - благодаря бесценному и бескорыстному труду историка.
Александр ЧЕРНЯВСКИЙ.