«Живая история Хабаровского края» - это люди, которые помнят, как строились у нас дома и предприятия, это люди, о которых помнят. Их жизни часто переплетаются с другими жизнями. А в результате получается то, что мы потом называем история.

В одной из недавних наших публикаций, посвященных 80-летию «Дальлеспрома», мы опубликовали воспоминания ветерана этой компании Михаила Павловича Леонтьевского. В нем он рассказывал: «К нам завезли с Украины 1500 человек осужденных «бандеровцев», которые тоже работали в лесу неплохо». А спустя небольшое время мы встретились с Владимиром Владимировичем Клебановичем, который не был на самом деле никаким «бандеровцем», но на Дальний Восток с Украины его семья переехала именно в числе многих других репрессированных.
Родился Владимир Владимирович в городе Хоростков Тернопольской области на Украине. Закончил среднюю школу, стал выбирать будущую профессию. Но в 1948 году произошло событие, которое изменило все планы Клебановича и его родных, - семья попала в список репрессированных. Уже и не помнит, за что.
- 28 декабря 1948 года мы получили от государства «новогодний подарок» - отца, мать, меня и моих сестер поместили в пересыльный пункт на базе тюрьмы, где мы жили в бараках в ожидании своей участи, - вспоминает Владимир Владимирович. - Говорили, что отправят на Дальний Восток, на лесоповал. И вот
9 февраля нас вместе с остальными репрессированными поместили в вагоны и отправили на новое место жительства и работы.
Добирались до Дальнего Востока больше месяца. Куда конкретно везут - не говорили. 15 марта 1949 года состав с украинскими репрессированными прибыл в поселок Корфовский - за 10000 километров от родных мест. Это и был конечный пункт путешествия. По поселку разрешили ходить свободно и сняли конвой. Дескать, куда теперь денетесь? Затем на бортовых машинах привезли в поселок Троицкое в контору леспромхоза, где всех переписали, зарегистрировали и написали приказ на работу в Троицкий леспромхоз. Владимир Клебанович с сестрами попал на лесозаготовки.
Начинал свою работу чокеровщиком - при помощи чокера (специального троса) цеплял поваленные и окряжеванные (без сучьев) хлысты к лошади или трактору. Заготовка шла только зимой, потому что местность была сильно заболоченной. А как только начиналась весна, всех отправили на сплав.
Хлысты, заготовленные в лесу, привозили на берег реки, где распиливали по длине и складировали на льду. Как только лед таял, по Маноме, Маге и Анюю лес сплавляли до поселка Найхин. Там только делали сплотку и вели пароходами в Николаевск и в порт Маго.
- На следующую зиму меня уже назначили десятником. Первая, так сказать, руководящая должность в моей карьере! Женщины лес раскряжевывали, мужчины развозили по штабелям, а я все это принимал и рассчитывал объемы. Научился работать с «шахматкой» - специальной таблицей, которая позволяет вычислить объем дерева по его толщине, а затем закрывал наряды для оплаты.
Жили в бараках, в которых было два входа. С одной стороны - женщины, с другой - мужчины. Были большие помещения, в которых одновременно проживали по тридцать человек. Спали на нарах. Но так жили только холостяки, семейные находились в Троицком. Причем в бытовых условиях все были равны - и репрессированные, и вольнонаемные. И мы отличались только тем, что раз в месяц на лесозаготовки приезжали люди из спецкомендатуры, которые нас отмечали: мы расписывались, что работаем и никуда не исчезли. В остальном же какого-то особого к нам внимания не было. Со спецпоселения репрессированных на Дальний Восток сняли только в 1958 году. А вот раскулаченных из Амурской области - в 1952 году.
Когда мастерил уже, познакомился со своей супругой, которая работала на участке десятником. Она тоже была с Украины, из репрессированных. Вообще много семей создавалось - люди-то в основном были молодые.
После возвращения из Красноярска, где Владимир Клебанович повышал образование, его назначили техническим руководителем леспромхоза - техноруком. Потом перевели начальником лесопункта. В его подчинении было человек пятьсот - работники производства, магазинов, столовых, бухгалтерии.
Всего через десять лет Владимир Владимирович, после объединения нескольких лес­промхозов в 1975 году в «Троицклес», был назначен заместителем генерального директора по производству. Правда, такая форма предприятия просуществовала недолго. Объединение расформировали, восстановили леспромхозы, а Клебанович решился пойти к начальнику «Дальлеспрома» Анатолию Францевичу Грабовскому. Дескать, выросли трое детей, которым надо получать образование. Может, заберете в Хабаровск? Он и забрал. Начальником отдела по экономическому развитию «Дальлес­прома». В течение года получил квартиру (для переведенных был отдельный список).
Но опять же долго пожить в городе не удалось: серьезно заболел директор Троицкого леспромхоза. Грабовский вызвал к себе и сказал: «Владимирович, так и так. Тебе там все знакомо. Никого не будем искать. Езжай обратно, поработай немного. Выздоровеет директор - вернешься».
Поехал обратно на «немного», а получилось, что насовсем. В 1996 году ушел на заслуженный отдых, но так и остался в Троицком. Живет с супругой в своем доме. Старший сын закончил Хабаровский железнодорожный институт, младший - Киевский институт инженеров гражданской авиации. Дочь поступила в медицинский на провизора, после учебы отправили в Троицкое, где сейчас и работает.
В настоящее время работает с ветеранами. Был председателем первичной ветеранской организации Троицкого леспромхоза, а с 2001 года - председатель районной организации ветеранов. Как говорит Владимир Владимирович, «занимаюсь стариками, но в основном старухами».
- Я часто задумываюсь: как бы моя жизнь сложилась, если бы не репрессии? Наверное, пошел бы в институт, выбрал бы какую-нибудь профессию. Но, видимо, она бы не была связана с лесом. Тут получилось так, что вмешательство в личную жизнь помогло найти именно профессию своей жизни.
После того, как нас освободили со спецпоселения, мои родители с сестрами вернулись на Украину. Мы ездили к ним в гости. Но мысли вернуться не возникало. Там до сих пор на репрессированных смотрят косо. Вряд ли я смог бы войти в колею украинской жизни. Хотя варианты обмена квартиры в Хабаровске на Тернополь были. Украина - это моя родина, но совершенно другое государство. Жить надо там, где проработал всю жизнь…
Игорь Мирошников.