От взрыва нас спас дождь

8 августа около 14 часов после посадки в аэропорту Благовещенска самолет АН-24, выполнявший рейс Иркутск - Чита - Благовещенск - Хабаровск, выкатился за пределы взлетно-посадочной полосы. На борту находились 36 человек, в том числе трое детей. Пострадали 12 человек, из них один ребенок, а также командир экипажа.

Волей случая на борту самолёта оказался заместитель начальника управления собственной безопасности УМВД России по Хабаровскому краю подполковник полиции Виктор Соболь.

- Страшно не было, - рассказывает он. - Всё как всегда: объявили, что через двадцать минут мы совершим посадку в городе Благовещенске, и самолёт стал снижаться. Я вообще находился в состоянии полудрёмы. Краем глаза видел в иллюминатор кроны деревьев и что шёл очень сильный дождь. Как потом оказалось, ливень был только в аэропорту. Такая вот аномалия. Поэтому вполне возможно, что эти самые неблагоприятные погодные условия и стали причиной катастрофы.
Самолёт приземлился на брюхо метрах в 300-х справа от посадочной полосы. Как раз с той стороны, где сидел Виктор, сломалось крыло самолёта. А потом сверху в салон стал стекать керосин.

- Он лился на головы пассажиров, за шиворот, - вспоминает Соболь. - Один из двигателей самолета дымился. Горючего было очень много, но лишь благодаря проливному дождю не произошло воспламенение. К тому же место нашей аварийной посадки оказалось удачным - болотистая почва, заросшая невысоким кустарником. Страшно даже подумать, что было бы, если бы вместо кустов под нами оказались деревья…

- Сразу после падения в салоне стало темно, видимо, отключилось всё электричество. Картины сменялись, как в калейдоскопе. Сначала мимо меня просвистел кусок грязи, а потом, в обратном направлении, по салону пролетел человек… Крики, плач… Первые мгновения действовал на автомате, неосознанно. Освободился от ремня безопасности, вместе с другими пассажирами направился к запасным выходам, которые уже были открыты. Выпрыгнул из самолёта, и на меня сразу обрушился бушевавший ливень. В голове будто что-то щёлкнуло, просветлело что ли - стало ясно, куда идти и что делать. Первым делом вытащил из дымящегося развороченного самолёта и отнес на безопасное расстояние маленькую девочку. Когда её мама успешно покинула салон и оказалась рядом с дочерью, включил сотовый телефон и набрал «002». Сообщил дежурному оператору известные мне факты происшествия, примерные координаты нашего местонахождения. Конечно, следом позвонил маме, успокоил её, сказал, что всё хорошо, я цел и невредим.

Всё это время люди продолжали покидать салон. Кто-то спрыгивал на землю сам, кому-то мы помогали, одну женщину придавило креслом, и мы вытаскивали её на руках. Отводили людей на безопасное расстояние и снова возвращались к самолёту. Когда на борту больше никого не осталось, я и ёще несколько мужчин-пассажиров в последний раз наведались в салон: собрали, сколько смогли найти, одеяла, пледы и отнесли их пострадавшим. Экипаж всё это время находился в кабине пилотов. Потом выяснилось, что лётчики получили очень серьёзные травмы. У одного из них сломана рука, у другого - вся голова в крови.

Когда оцепенение стало потихоньку отпускать собравшихся в кучку пассажиров, мы поспешили отвести людей подальше от обломков. Некоторые, находясь в состоянии болезненного возбуждения, порывались вернуться в салон самолёта, чтобы забрать забытые вещи. Приходилось их убеждать не делать этого, а если не помогало, то и силой тащить подальше от взрывоопасной искореженной машины. Керосин был повсюду, но, слава богу, возгорания не произошло. Мы пытались достучаться до оставшихся в пилотной кабине лётчиков, кричали им о керосине, предупреждали об опасности… Всё это происходило за минуты, секунды. И вот уже сквозь пелену дождя показались спасатели, машины «скорой медицинской помощи», пожарные...

Всех пострадавших осматривали врачи, тут же оказывали первую помощь. Получивших травмы увозили в больницы.
Около 23 часов на аэродром Благовещенска из Иркутска за теми, кто летел в Хабаровск (нас было 12 человек), прибыл «двойник» потерпевшего катастрофу самолёта - АН-24 той же авиакомпании. Только две женщины отказались от полёта, и их отправили поездом. Остальные десять дали согласие лететь. Тогда мы ещё находились в состоянии шока, может быть, поэтому страха снова лететь на таком же самолёте не было.

По долгу службы Виктору Соболю летать приходится часто. Раньше в подобные ситуации он не попадал. К случившемуся отнёсся философски: «Звоночек, не иначе. Видимо, пришло время что-то переосмыслить в жизни…»

По приезду в Хабаровск Виктор Викторович всё-таки обратился в ведомственную поликлинику. Оказалось, и для него авиакатастрофа не прошла бесследно - врачи поставили диагноз: «лёгкое сотрясение мозга». Но он, хоть и проходит лечение, продолжает нести службу на рабочем месте.