Что ищут водолазы?

Эту песню в исполнении Скляра знают многие. Ну, поехал питерский парень в недалекий дачный поселок Комарово, вышел на берег моря и запел: «… только кладов мне не надо, я за то, чтоб в синем море не тонули корабли…»
Я также за то. Но корабли все тонут да тонут. И клады в их трюмах безмолвно лежат на морском дне. Иногда их находят - не обязательно это серебро или золото. Нынче увидел в телевизоре найденную водолазами кухню утонувшего корабля - посуда такая чистая, что хоть сейчас ставь ее на сервированный стол.
К чему это я пишу?
Ни одного клада в долгой своей жизни я не нашел. Но соприкосновения с их следами были.
«Золотой
поезд»
Колчака
«Золото Колчака», которое попало в Сибирь во время Гражданской войны, уже век не дает покоя специалистам и кладоискателям. Следы драгоценных схронов ищут в лесах, на дне самого глубокого озера, в иностранных банках - версий много. Но ни одна из них пока к богатству не приблизила…
Для новосибирцев 20 ноября - своего рода знаменательная дата. В 1919 году в этот день через Новониколаевск (прежнее название города) в сторону Байкала прошли 40 вагонов «золота Колчака». «Здесь составы простояли несколько дней и двинулись дальше на восток», - рассказывал доктор исторических наук, профессор НГУ, специалист по истории Гражданской войны Владислав Кокоулин.
Золотой запас Российской империи к 1914 году был самым большим в мире и составлял 1 миллиард 100 миллионов рублей. Чтобы сохранить государственные сокровища во время Первой мировой войны, половина всего золотого запаса была эвакуирована в 1915 году из Петрограда в Казань. После Октябрьской революции деньги попытались вывезти большевики, но им удалось взять только 100 ящиков - в августе 1918 года Казань захватили белые и их чехословацкие союзники.
«Трофеи не поддаются подсчёту, захвачен золотой запас России в 650 миллионов», - докладывал в телеграмме полковник Каппель.
Именно это золото стало именоваться «золотом Колчака», по имени адмирала Александра Колчака, провозглашенного в ноябре 1918 Верховным правителем России. Белые завладели 650 миллионами рублей, что составляло примерно 490 тонн чистого золота преимущественно в слитках и монетах, а также небольшое количество золотых полос и кружков. В состав золотого запаса, наряду с российской, входили монеты 14 государств. Больше всего было германских марок.
Около года золото пробыло в Омске, столице белогвардейской России. В 1919 году белые под натиском красноармейцев уходили на восток, и вместе с ними по Транссибирской магистрали поехал золотой запас. Эшелон состоял из 40 вагонов, ещё в 12 вагонах находился сопровождавший персонал.
«Из Омска было отправлено восемь военных эшелонов на восток. В одном из них размещался золотой запас, примерно 30 тысяч пудов золота. В эшелонах находилось более 1 тысячи человек, в том числе личный конвой Колчака», - сообщала газета «Новая русская жизнь».
Движение состава было непростым. На рассвете 14 ноября у разъезда Кирзинский между Омском и Татарском в хвост эшелона с золотом врезался поезд с охраной. «Удар большой силы разбил девять теплушек с золотом, в столкнувшихся эшелонах вспыхнул пожар, а затем начали взрываться боеприпасы, находившиеся у охраны. Несколько вагонов сошли с рельсов. От столкновения пострадали 147 человек, из них 15 убиты, восемь сгорели», - говорится в воспоминаниях очевидцев.
Под Новониколаевском произошло еще одно ЧП. Вагоны отсоединились от паровоза, покатились под откос и чуть не оказались в Оби. Золото спасли солдаты, успевшие поставить под колеса специальные тормозные приспособления.
Поезда с золотом доехали для станции Нижнеудинск, здесь представители Антанты принудили адмирала Колчака отречься от прав Верховного правителя и отдать золотой запас чехословацким формированиям. Колчака передали эсерам, а те отдали его большевистским властям, которые расстреляли адмирала. Чешские корпуса возвратили Советам 409 миллионов рублей в обмен на обещание выпустить их из страны.
Народный комиссариат финансов РСФСР в июне 1921 года составил справку, в которой говорится, что во время правления адмирала Колчака золотой запас России сократился на 235,6 миллиона рублей, или на 182 тонны. В некоторых ящиках, где некогда хранились золотые слитки, были обнаружены кирпичи и камни.
Из 28 загруженных в Омске драгоценными металлами вагонов до Иркутска добрались только 18 с золотом и три с серебром, поэтому золото ищут практически вдоль всего Транссиба - от Омска до Хабаровска.
Наиболее известна история с исчезновением 13 ящиков с 500 килограммами золота перед станцией Тыреть. В воровстве обвинили несколько человек из охраны, их арестовали. Но многие кладоискатели уверены, что часть добычи или закопали вблизи станции, или схоронили в какой-либо из заброшенных соляных шахт рядом.
Шлюз Марьина Грива в Обь-Енисейском канале привлекает внимание золотоискателей тем, что рядом нашли захоронение пятисот белогвардейцев. Драгоценные слитки якобы находили и в горах Сихоте-Алиня.
На дно Байкала часть золотого запаса, по версиям кладоискателей, могла попасть двумя путями. Одни утверждают, что на Кругобайкальской железной дороге произошло крушение поезда, возможно, подстроенное специально, чтобы золото не досталось красным, или же состав белочехов подорвали партизаны.
Археолог Алексей Тиваненко сообщал в 2013 году о том, что ему удалось найти золото Колчака после исследования дна Байкала на батискафах. Исследователи увидели на дне кладбище вагонов и четыре слитка, лежащих между камнями и шпалами, но не смогли их подцепить.
По другой версии, Колчак снял с поезда часть ценностей и отправил их в Забайкалье санным путем вместе с преданными движению черноморскими матросами. Караван принял решение идти по Байкалу, чтобы избежать встреч с Красной армией, но замерз насмерть, когда температуры опустилась до -60 градусов. В весеннюю оттепель тела и мешки с золотом утонули. Это предположение считается одним из самых несостоятельных, поскольку в начале января в южной части озера еще нет льда.
Взрыв
на «Варягине»
7 октября 1906 года в Уссурийском заливе случилась катастрофа. Грузо-пассажирский пароход «Варягин» (водоизмещение 950 т) под командованием капитана И. Овчинникова в этот день совершал каботажный рейс из Владивостока в бухту Гонькоудзы (ныне Суходол).
Около 10 часов утра судно внезапно сотряс мощный взрыв, и «Варягин» мгновенно затонул на глубине около 25 м. Никто из находившихся на борту ничего не успел понять, а уж тем более задействовать спасательные средства. Катастрофа оборвала жизни около 250 человек (спаслось, по разным данным, от 40 до 50 человек).
Считается, что причина гибели парохода - подрыв на морской мине, причем на своей собственной, которые выставлялись нашими кораблями с началом Русско-японской войны 1904-1905 гг. Заметим, что трагедия парохода «Варягин» по количеству жертв не имеет себе равных за всю летопись мореплавания русских кораблей и судов в дальневосточных водах.
Спустя годы после гибели парохода на свет божий всплыла любопытная деталь, до этого державшаяся в строгом секрете: оказывается, на борту «Варягина» находился, кроме прочего… груз золота в виде монет на 60 тыс. руб. В нынешних ценах стоимость этой груды золотишка составила бы несколько миллиардов рублей.
Вот где поле непаханое для любителей приключений! Ведь золотой груз «Варягина» до сих пор никто так и не поднял. Во всяком случае, ни в архивных документах, ни в прессе об этом нет ни строки. А ведь, по логике вещей, если бы клад был найден, шума было бы предостаточно: 60 тыс. золотом - сумма нешуточная.
Кстати. Владивостокский историк и краевед Алексей Буяков, опираясь на архивные документы, свидетельствовал, что, кроме золотых монет, на «Варягине» находился еще какой-то «очень ценный груз», по своей значимости еще круче 60 тыс. золотых червонцев. И именно этот груз намеревались поднять в первую очередь. Но что это за груз, установить пока так и не удалось. Так что у кладоискателей есть шанс попробовать найти золото и «ценный груз» погибшего 113 лет назад парохода «Варягин».
Находка
на улице
Истомина
Все события с расхищением «колчаковских золотых эшелонов» происходили в октябре-ноябре 1919 года, когда под напором Красной армии и сибирских партизан колчаковцы начали эвакуацию из Омска в Иркутск - туда же отправились остатки имперского золотого запаса в вагонах. Отсюда и «понеслись» легенды.
Об одной из них я написал в заметке «Кто найдет этот клад?», опубликованной в «Тихоокеанской звезде» в 2003 году. Суть ее в следующем. 1922 год, на Дальнем Востоке завершается Гражданская война. Однажды в Хабаровском крае органы ЧК задержали двух бывших белых офицеров.
Они рассказали на допросах о том, что во времена Колчака занимались розыском клада в районе поселков Софийск и Чегдомын. У офицеров оказались и карты с пометками предположительного нахождения клада, другие документы. Район клада, где велись поиски, назывался Умальта - Березовый ключ, который впадает в реку Нимакан.
С 1931 по 1936 год поиски вели с помощью местных жителей и заключенных из лагеря под названием «Сангородок». Но война прервала поиски клада, и все материалы ушли в секретные архивы. Вспомнили о нем в 1966 году. Проводились дополнительные исследования местности. Поиски предполагалось завершить в 1967 году. Но почему-то после этого никакой информации о кладе уже не было обнаружено…
Вскоре после этой публикации в редакцию пришло письмо. Привожу его здесь полностью:
«Уважаемый Александр, здравствуйте! Пишу вам по поводу заметки «Кто найдет этот клад?».
Мне дважды еще ранее приходилось слышать об этом. В первый раз от старого жителя Умальты, с которым мы работали на обогатительной фабрике. Он тоже от кого-то слышал об этом кладе, рассказывал довольно похоже на то, что вы написали, и даже ориентировочно по местности это совпадает с вашей схемой. Это было году в 56-57.
Второй эпизод произошел уже году в 65-66. Я работал зав. промышленным отделом В. Буреинского РК КПСС. Приглашает меня в свой кабинет 1 секретарь Волков Иван Константинович, там был начальник нашего районного КГБ и еще один товарищ, который при знакомстве назвал свое имя и отчество без должности.
Этот новый знакомец спрашивает у меня, старого умальтинца, слышал ли я что-либо, какие-то разговоры о спрятанном кладе золота в умальтийской тайге. Естественно, я рассказал им о том, что сам слышал 10 лет назад.
Как я понял, где-то была заинтересованность в розыске клада. После разговора меня попросили не распространяться на эту тему. Потом от руководителей Софийского прииска узнал, что у старожилов прииска пытались еще кое-что услышать по этому поводу.
Потом все это стихло, и я вспомнил снова про этот клад, прочитав вашу заметку в «ТОЗе».
Так что, видите, иногда в жизни бывают оригинальные совпадения.
С уважением, Федосов Вячеслав Иванович, житель В. Буреинского района с 1955 г.».
В октябре 1987 года в Хабаровский краевой краеведческий музей имени Н. Гродекова позвонил хабаровчанин и предложил купить у него клад. Старший ревизор по экономическим вопросам управления речного Амурского пароходства Александр Николаевич Кондратьев заявил, что нашел монеты царской чеканки.
Такая находка - редкость для Хабаровска, не каждый день приносят подобные исторические экспонаты. Сотрудники фонда заплатили тогда «кладоискателю» 50 рублей! После экспертизы выяснилось, что фонды музея пополнились шестью килограммами серебряных и медных копеек.
Всего 226 штук медных и 761 серебряная монета. Самая ранняя - 5 копеек - датирована 1853 годом. Самая поздняя, монета номиналом в 10 копеек 1917 года выпуска.
Как заявил Александр Кондратьев, он нашел их по адресу: ул. Истомина, 18. Там стоял заброшенный дом дореволюционной постройки. На территории бывшей усадьбы мужчине приглянулась глина, он ее копал там для своих хозяйственных нужд.
Лопата уперлась во что-то твердое, когда разрыл - увидел керамическую крынку. Она доверху была забита монетами, каждый номинал, а их было несколько: по 5, 10, 15, 20 копеек, был подобран по достоинству и бережно замотан в бумажные рулоны.
В этом деревянном двухэтажном доме постройки до 1912 года (на подъеме от Уссурийского бульвара до площади Славы, тогда улица звалась Артиллерийской) проживал Федор Круговской, состоятельный горожанин, чиновник Амурской контрольной палаты, в 1910-1914 годах занимавший пост гласного городской думы.
О его состоятельности можно судить и по самому особняку - чего только стоила нестандартная округлая оконная рама на втором этаже в левой части главного фасада. Редкий модерн в дереве того времени! Сегодня объект культурного наследия практически нельзя узнать - дом несколько раз горел. Зарывал ли сам Круговской этот клад, или это был кто-то другой, сегодня мы уже доподлинно не узнаем.
По рассказам краеведов
О возможном нахождении клада в районе дома по улице Шеронова, 89 рассказал Анатолий Жуков, известный в Хабаровске краевед-любитель.
- Более десяти лет назад, когда на месте теперь уже долгостроя (с 2008 года), административного многоэтажного здания, еще стояли деревянные постройки, на меня вышла одна дама лет сорока. На вид достаточно состоятельная, на джипе приехала откуда-то с запада - подробности о себе не распространяла. Обо мне и моем увлечении историей и личностями старого Хабаровска якобы узнала из публикаций местных газет и Интернета, - поделился воспоминаниями Анатолий Михайлович. - Я даже удивился и не сразу сообразил, чего она от меня хочет. Женщина, уже не помню, как ее зовут, просила рассказать, где в усадьбе бывших ее родственников мог быть закопан клад. Как бы между прочим поинтересовалась судьбой последних наследников своего рода. Мы проехали на место. Прямо перед ветхим домом рос огромный в обхвате ясень (сегодня его уже там нет). Ну, я и сказал ей, мол, такое место подходящее, возможно, под корнями этого дерева и мог быть схрон. Только предположил! Она меня спешно поблагодарила и уехала, больше я ее никогда не видел. Я почему-то даже не придал значения расспросам этой дамы и как-то не стал в этом вопросе разбираться.
Улица Яковицкая в Хабаровске имела 23 строения, это только в начале 1927 года ее переименовали в честь революционера большевика Сергея Шеронова. На этом месте (по ул. Яковицкой, 15) в начале XX века проживала семья Рычковых. Глава семьи Михаил Алексеевич Рычков был надворным советником, чиновником управления акцизными сборами Амурской и Приморской областей.
По архивным документам, Михаил Рычков входил в состав образованного Общества городского населения Хабаровска.
Старожил Хабаровска Жуков рассказал мне такую историю. Во дворе старого дома по улице Шеронова валялись остатки ломаной мебели, использовавшиеся под дрова. Однажды один из жильцов взял топор и начал разбивать побуревший от непогоды столик. Расколол его ножки и в одной из них обнаружил клад золотых монет.
«Рычков был бухгалтером, в то время это большой человек, возможно вполне, что он смог накопить какие-то средства», - рассказала Мария Бурилова, историк-краевед, более 20 лет проработавшая в Хабаровском краеведческом музее имени Н. Гродекова.
«Михаил начинал работать бухгалтером у купца Пьянкова. В начале XX века Рычков взял ссуду на сумму 10 тысяч рублей. На эти деньги и были построены дома по улице Яковицкой. Дома сдавались в аренду и приносили доход владельцу, и уже можно было выплатить ссуду, но октябрьские события 1917 года сняли эту проблему - ссуду никто не требовал.
В семье Рычковых было несколько детей, младшую, Галину, я знала лично, родилась она в 1903 году и умерла в 1996-м. Она жила со мной на одной улице в Хабаровске. Кстати, бедненько жила - из мебели стол да стулья и еще пианино посреди однокомнатной квартиры стояло, как сейчас помню», - поделилась воспоминаниями Мария Федоровна.
«Она рассказывала, что дети рано остались без матери: отец ее и убил совсем молодой, а воспитывали их родственники, то ли тетка, то ли сестра по матери. Сама Галина Михайловна (по мужу Якушева) ничего подобного про зарытые на черный день сбережения никогда не рассказывала. Да и, говорю же, жила она небогато. Хотя, наверное, могла бы, если бы знала, что отец где-то возле дома зарыл клад.
Своих детей было у нее четверо. Один ребенок жил в Хабаровске, а другие - во Владивостоке и где-то в Сибири. Дети посещали ее нечасто, во всяком случае, на моей памяти не помню, чтобы к ней кто-то приходил. Сама Галина Михайловна - женщина умная, окончила хабаровскую классическую гимназию.
В годы Великой Отечественной работала в нашем краеведческом музее научным сотрудником. Была литературным сотрудником газеты «Речник Амура», писала статьи в «Тихоокеанскую звезду». Я читала ее творческую работу, написанную на печатной машинке, - «Зарево над Амуром», в которой описаны воспоминания о Хабаровске, Галина просила меня помочь оформить все это дело в книгу. Но ее труды так и остались неопубликованными - эксперты сочли их неинтересными», - закончила свой рассказ Мария Бурилова.
Версия
писателя
Известный хабаровский писатель Николай Дмитриевич Наволочкин - автор многих книг о вой­не, о капитане Дьяченко и т. д. Кроме того, у него было увлечение нумизматикой, в этом деле он хорошо разбирался и слыл авторитетом.
Среди его книг есть такие, которые написаны им как бы по особому самозаданию. Это книга о старых деньгах «Дело о двух миллионах» и повесть о жизни и смерти Сергея Щепетнова, известного дальневосточного большевика.
Книга о комиссаре просвещения Дальсовнаркома Сергее Прокопьевиче Щепетнове не произвела на меня особого впечатления - не было у героя-большевика ярких поступков в жизненных ситуациях времен гражданской междоусобицы. Но финал в книге и в жизни героя был трагическим.
В беседе с писателем для газетной рецензии, помнится, прозвучало такое его признание: Щепетнов был хорошо знаком с отцом Наволочкина, да и родом он был из Николаевки, что и Наволочкин.
Сергей Прокопьевич Щепетнов - народный учитель, организатор и член правления Имано-Хабаровского союза народных учителей, а также член Дальсовнаркома в городе Николаевске, организатор партизанской борьбы.
В феврале 1919 года он был жестоко казнен белогвардейцами и сброшен в амурскую прорубь. Понятное дело - за большевистскую принадлежность, организацию партизанского движения. Но, видимо, человек этот еще и владел тайной, которую у него белые пытались выведать.
Года за два до нашей беседы с Наволочкиным дальневосточные СМИ проявили интерес к поискам кладов, возможных захоронений золота и драгоценностей. Конкретики в этих розысках было недостаточно. А вот легенд хватало. Одна из них, пожалуй, самая известная, о кладе комиссара просвещения Щепетнова.
По слухам, в начале ХХ века в поселке Николаевка он закопал 16 винтовок и 8 пудов золота - с расчетом развернуть на эти деньги партизанское движение на Амуре.
К лету 1918 года Совнарком откомандировал Щепетнова вывезти золото. Скопилось его уже немало: и от царского казначейства что-то осталось, и новое - с нижнеамурских приисков. Комиссар прибыл в Николаевск-на-Амуре, где часть золота сдал, а с оставшимися 32 килограммами драгоценного металла отправился в родную деревню Николаевку.
Золото и оружие Совнарком выделил Щепетнову на точно поставленную цель: развернуть по приходу белых под Хабаровском партизанское движение. Щепетнов провел в Николаевке несколько часов, спрятал клад и помчался догонять отступающий Совнарком.
Зимой, когда белые прочно обосновались в Приамурье, Сергей Прокопьевич Щепетнов возвращался из Благовещенска в Николаевку для сбора партизан своего отряда. По дороге он заболел, послал из Новокаменки посыльного за женой. Но белогвардейцы посыльного выследили и вызвали из Хабаровска офицерский конвой.
Щепетнова и еще одного красногвардейца, Дмитрия Наволочкина - отца дальневосточного писателя - арестовали. День арестованные просидели в избе николаевского лоцмана. Тогда-то Щепетнов и поделился с товарищем по несчастью своими планами насчет закопанных золота и винтовок.
Ночью Дмитрий попросился у часового в туалет, а тот, чтобы далеко не водить, отправил его в стойло для коров. Дмитрий только зашел и сразу вспомнил, что здесь должно быть окошко для удаления навоза. И - дал бог ноги!
Комиссар Щепетнов по дороге в Хабаровск был убит. Сам Дмитрий Наволочкин уцелел, но поисками золота не занимался. Однако его сын Николай в существовании золота был уверен. И даже знал подходящие места для экспедиции - одно на другом берегу Тунгуски, напротив Николаевки, другое тоже рядом - на берегу протоки. Такая информация была размещена на одном из сайтов в Интернете, но достоверна ли она? Дмитрий Николаевич уже ушел из жизни - его теперь не спросишь. Да много ли он знал?
Другой хабаровский сайт развивает легенду о кладе комиссара Щепетнова так: «Судьба этих суперкладов (золота Колчака, казны Тряпицына) прояснится не скоро. А вот «захоронки», о которых рассказывал писатель Николай Дмитриевич Наволочкин - пусть не такие масштабные по цифрам, - могут, пожалуй, всплыть еще при нашей жизни.
Николай Дмитриевич нисколько не сомневался в том, что золото комиссара Щепетнова под Николаевкой до сих пор ждет терпеливого кладоискателя. Пусть даже отец писателя поисками золота не занимался, но что-то он знал от комиссара Щепетнова, и, наверное, в семье об этом велись разговоры, коль его сын уверенно называл два места его захоронения.
Их ищут местные энтузиасты, правда, пока безрезультатно. Равно как ничего не известно о части золотых запасов адмирала Колчака, похищенных при перегрузке в бухте Провидения; о грузе золотых монет затонувшего в Уссурийском заливе грузопассажирского парохода «Варягин»; о сокровищах игуменьи Олимпиады, руководившей единственным на Дальнем Востоке женским монастырем и спрятавшей собранные здесь ценности; о кладах староверов, которые якобы были первыми черными копателями и грабили чжурчжэнских захоронений».
Пожалуй, на этом можно ставить точку. Хотя поиски хабаровских кладоискателей будут продолжаться, и можно надеяться, не безрезультатно.
Александр ЧЕРНЯВСКИЙ.