Дорога на Голгофу-II

(Продолжение. Начало в номере за 6 февраля 2013 г.).

Один из выступавших членов партячейки, к примеру, говорил следующее: «Зыкова не считаю плохим выпускающим, и он хороший фельетонист». «Были ошибки в том, что приезжие товарищи стали гордиться, не смогли учесть редакционные обстоятельства. Возьмем Зыкова: он неплохой человек, но он недоучел обстоятельств редакции, поэтому получились недовольства рабочих», - высказывался другой активист партячейки.

Вот некоторые выписки из протокола: «Что касается приезжих, то в типографии имелось недовольство только против Зыкова»; «Среди рабочих политическое настроение нехорошее: со стороны ответственных работников нужно более внимательное отношение к решениям производственной комиссии»; «Зыкова ячейка сначала взяла под защиту, но дальнейшее его поведение заставило его снять».

Выступал на том совещании и редактор «Коммуны» В.А. Швер: «…Зыков - спец, знает газетную технику. У него были недоразумения с администрацией, но не с рабочими. Я не думал его защищать, если он виновен. Когда выявилось отношение рабочих к Зыкову на совещании, я отдал приказ о снятии его с должности выпускающего» (Примечание. Должность выпускающего в газете во многом техническая, это свое­образный связной между редакцией и типографией, отвечавший за полиграфическое и содержательное качество газеты. - А.Ч.). Судя по «разборкам» партячейки с Зыковым, человек это был строптивый и заносчивый, цену себе хорошо знал. Поэтому, видимо, недолго пребывал в Воронеже этот профессионал-зазнайка.

«По изучении подшивки в воронежской газете «Коммуна», - свидетельствует Петров,  - М. Зыков использовал псевдоним Ром. Обращает на себя внимание то, что серьезные статьи, репортажи «от нашего спецкора» подписывались обычно «Милетий Зыков» или «М. Зыков», фельетоны и критические статьи - «Ром». В середине 1930 г. подпись «Зыков» исчезает со страниц «Коммуны». А вот с его псевдонимом мы еще встретимся.

Очевидно, он уже собирался в дальнюю поездку в Хабаровск. Сам ли Зыков принял такое решение или кто-то ему подсказал этот адрес, или воронежский конфликт сыграл свою роль - сказать трудно.

Статус Зыкова в «Коммуне» был достаточно высок. Как спецкор он ездил по всей Центрально-Черноземной области, отправляя статьи из Орла, Липецка. По свидетельству Б. Дьякова, Зыков был беспартийным, тем не менее его допускали на партийный пленум обкома партии в январе 1930 года, а парой недель позже именно ему поручили сопровождать М.И. Калинина в поездке по колхозам Черноземья. Не случайно ему так быстро доверили сельхозсектор в хабаровской газете. Наверняка он рассказал о своих поездках, собственном «сельхозопыте».

Мюнхенский историк Игорь Петров - постоянный автор ежедневного общественно-политического и литературного интернет-СМИ «Русская жизнь», с которым сотрудничают такие известные авторы, как Дмитрий Быков, Захар Прилепин, Татьяна Толстая, Олег Кашин. Петров выступает здесь под рубрикой «Разыскания», его тема - «Россия гитлеровская».  Он ведет расследования о коллаборационистах, сотрудничавших с немцами в годы Второй мировой войны. В поле его поисков и попал Милетий Зыков. Сведения о его судьбе историк собирал долгое время, сопоставляя и перепроверяя противоречивые факты, выстраивая собственные версии. С ними я и познакомлю читателей, обратив ваше внимание на то, что судьба «героя» ведется обратным отсчетом - начиная с рокового для него 1944 года.

Рангсдорф, 1944

При всем многообразии версий о том, кем на самом деле был человек, называвший себя в немецком плену «Милетий Александрович Зыков», рассказ о конце его жизни во всех источниках одинаков. В июне 1944-го в деревню Рангсдорф под Берлином, где квартировал Зыков, прикатила легковая машина, в которой сидели несколько человек в штатском. Жители деревни слышали, как Зыков и его адъютант Ножин о чем-то беседуют с гостями на повышенных тонах. Наконец все погрузились в машину и уехали. Зыков и Ножин исчезли, больше их никто не видел. Полицейское расследование велось спустя рукава и никаких результатов не дало. После войны и немецкие кураторы Зыкова, и их русские подчиненные сходились на том, что за его похищением и физическим устранением стояло гестапо. Так закончилась карьера «бескорыстного антисоветского политика очень крупного масштаба», как характеризовал Зыкова позже один из соратников по власовскому движению.

Берлин, 1942-1944

После войны несколько бывших военнопленных расскажут примерно одну и ту же историю: летом 1942-го, вскоре после того, как их доставили в Берлин, в их камере появился среднего роста, коренастый, склонный к полноте человек в форме батальонного комиссара. Он представился Милетием Александровичем Зыковым и коротко рассказал о себе: 40 лет, родители придерживались социал-демократических убеждений, в молодости участвовал в Гражданской войне в качестве политработника, затем стал журналистом. Работал то здесь, то там, редактировал газету даже в Узбекистане, но в итоге дослужился до «Известий», где стал заместителем Бухарина. Но и по семейной линии связан с большевистской верхушкой: был женат на дочери Бубнова. Разумеется, состоял в партии, но был исключен в ходе чисток. Поддерживал «правую оппозицию», что вылилось в арест и пять лет ссылки. Вернулся перед самой войной, был призван на фронт и добровольно перебежал к немцам. Сейчас ему предложили возглавить новую газету для военнопленных, в известной степени самостоятельную и независимую, вот он и подбирает себе подходящих сотрудников.

Из немецких источников известно, что Зыков попал в плен летом 1942-го и произвел сильное впечатление на допрашивавших его офицеров в первую очередь своими экономическими познаниями. Зыкова немедленно переправили в Берлин, а на основании подготовленного им доклада вскоре была выпущена пропагандистская брошюра «Неминуемый крах советской экономики». Насчет неминуемости - надо признать - Зыков не ошибся, хотя и напутал с обстоятельствами и датами.

Уже в начале 1942-го лица, курировавшие немецкую военную пропаганду на Восточном фронте, заметили, что эффективность их агитации от месяца к месяцу падает:
уменьшается число перебежчиков, проникновенные строки популярного слогана «Бей жида-политрука, морда просит кирпича» все реже находят дорогу к очерствевшему сердцу красноармейца. Поэтому было решено сделать, говоря современным языком, перезапуск пропагандистской кампании.

Теперь за немцев должны были агитировать русские, и не какие-нибудь лакеи или приспособленцы, а идеологически независимые союзники, сражающиеся плечом к плечу с вермахтом за светлое будущее. Лицо этой кампании было найдено в августе1942-го, когда в винницком лагере для военнопленных чарующим трелям немецких вербовщиков поверил генерал Власов. Идеологом же и мозговым центром нового движения стал Милетий Зыков. «Благодаря силе своей личности», - поясняет в послевоенных мемуарах его немецкий куратор.

Александр ЧЕРНЯВСКИЙ.(Продолжение в следующих номерах).