Куриный бог Евгения Евтушенко

Мои азовские трофеи

Первая встреча с поэтом
О том, что такое «куриный бог», расскажу ниже. А вот какая связь этих двух слов с поэтом Евгением Александровичем Евтушенко, начну издалека. Дважды мне посчастливилось вживую слушать поэта, когда он выступал перед публикой. Первая встреча была очень давно - молодой поэт-шестидесятник приехал на Урал, в тогдашний Свердловск (сегодня Екатеринбург). С будущей женой мы учились в Уральском государственном университете на факультете журналистики. Между прочим, там тогда готовили качественные кадры будущих профессионалов, прославивших альма-матер (Крапивин, Кичин и многие другие). УрГУ был в тройке ведущих, после ЛГУ и МГУ, готовивших журналистские кадры для всей страны.
У нас на факультете была своя учебная газета, в которой мы упражнялись в сочинении заметок. Редакторы нашего «Журналиста», прослышав о приезде Евтушенко, нашли его в гостинице «Центральная», уговорили на встречу со студентами гуманитарных факультетов университета. Пребывали тогда все мы в монументальном здании бывшей православной семинарии на улице 8 Марта, отобранном у церкви советской властью. Здесь был очень большой читальный зал, с богатой библиотекой. Там и состоялась встреча с поэтом. (Снимок, который у меня сохранился чудом, снят в номере гостиницы, в таком виде поэт приехал к нам.) Зал был набит под завязку - сидели за читальными столиками, на подоконниках, стояли в проходах, у стенок, в открытых дверях.
Встреча проходила в 1990 году, зимой, видимо, в самом ее начале. Мы уже вернулись с уборки картофеля на полях Красноуфимского района, успели истратить заработанные деньги на зимние обновки, исправно ходили на лекции.
Евтушенко умело держал студенческую аудиторию, перемежая поэтическую канву с эпизодами из жизни столичной элиты, с чтением своих стихов. Звучали стихи Рождественского, Ахмадулиной, Вознесенского, Окуджавы, других его единомышленников. В романе Василия Аксенова «Таинственная страсть» все они зашифрованы под другими именами. К примеру, Евтушенко там обозначен Яном Тушинским, Белла Ахмадулина носит имя Нэллы, Вознесенский стал Андреатисом, Окуджава - Кукуш Октава, Роберт Эр - это Рождественский… В романе Аксенова ведется рассказ о том, как жили эти люди, как сопротивлялись властям, как им поддавались, о том, как любили и дружили, как предавали друг друга и во что верили.
Белла Ахмадулина, пережившая едва ли не всех своих друзей-шестидесятников, позже подтрунивала над ними: через годы вы вспоминаете оттепель, потому что тогда вы были молоды. А ведь настоящий поэт шире любого течения. В одном из ее малоизвестных стихотворений последняя строфа звучит так:
«Вас, беззащитных, среди мрачной ночи
К предательству таинственная страсть,
Друзья мои, туманит ваши очи».
От этих строк и оттолкнулся Аксенов в своем сочинении о друзьях-шестидесятниках, сказав о них, о себе малоприятную правду.
… Встреча с Евтушенко в читальном зале длилась долго, часа три или четыре. Читал он много, а в конце объявил: сейчас новое мое стихотворение, сочиненное совсем недавно. О чем оно было? О некой плохой учительнице музыки, которая была занудой, изводила всех своим догматизмом. Рефреном стиха были такие слова: «Я не люблю вас, Нонна Алексеевна».
Я пытался отыскать стихотворение в имеющихся у нас дома сборниках Евтушенко. Увы, ни в один из них поэт его не включил. Стих-то и в самом деле был проходящим.
Такой была та давняя встреча студента-второкурсника с поэтом- шестидесятником.
Находки в морском песке
Кажется, в 1963 году журнал «Юность», который привечал творчество шестидесятников, опубликовал рассказ Евтушенко «Куриный бог». Затрепанная тетрадка «Юности» добралась и до нашей общежитской комнаты. По очереди мы начали читать «Куриного бога».
Потом были каникулы, мы с женой поехали на мою родину, в Приазовье. Море наше удивительное - мелкое, теплое, с желтым, мягким песком на берегах. Купались, загорали. Пошел по берегу я, вспомнился рассказ Евтушенко, сработал инстинкт - ладони мои зарывались в песок, ворошили его, пропускали через пальцы. Я начал искать своего куриного бога, как герой рассказа (в нем без труда угадывался автор).
Что же это за чудо такое, куриный бог? Евтушенко объясняет в самом начале рассказа так: «Куриный бог - это морской камушек с дырочкой. Говорят, крымские татары считали, что если сквозь дырочку продеть нитку и повесить камушек на куриный насест, куры будут лучше нестись… Когда я бывал на побережье (черноморском. - А.Ч.), мне всегда очень хотелось найти куриного бога…»
Добавлю, кроме куриной яйценоскости, камешек этот обещал его нашедшему счастье, удачу. Вот потому так упрямо ищет его герой рассказа. Ищет и не находит, блуждая морским берегом. Другие находят, а он нет. Во время поисков наш герой знакомится с маленькой девочкой, сопровождающей его в этих поисках. Она-то и находит куриного бога, дарит его дяде-неудачнику.
Под впечатлением от этого рассказа стал рыться в азовском песке и я. На второй или третий день нашего купания - загорания, моего рытья в песке я нащупал в нем плотные камешки, извлек их, обмыл водой. На ладони лежали конически заостренные, обросшие затвердевшим известняком овальные предметы. Что это было - не знаю, но уложил их в носовой платок, чтобы просушить. Разгладил горку влажного песка, ладонь за что-то зацепилась. Это был цилиндрический камешек, в полтора-два сантиметра длиной, слегка изогнутый. Взял его в руку, промыл в морской воде. …На меня смотрел тот самый куриный бог. Он был серо-белого цвета и со сквозной дырочкой в своем теле.
А то, что лежало в моем носовом платке, оказалось двумя патронными пулями. Бронзовые их оболочки съела соленая вода, остался свинец. Пуля подлиннее и потоньше внизу уже обросла каменным стаканчиком, примерно наполовину. Это была пуля от патрона немецкой винтовки. Вторая, покороче и потоньше, также не вызывала вопроса - наша, родная, советская.
В послевоенном детстве мы неплохо разбирались в тех и других патронах. Гильзы собирали в мешочки, сдавали эту «медь» в сельпо, где получали несколько рублей и тут же их проедали пряниками и конфетами-подушечками. Мой старший брат и наставник по трофеям Виктор стал вскоре прикупать к сладостям тощие и вонючие папиросы «Север» или «Дели», если навар был гуще.
Пули, обнаруженные во влажном песке Азовского моря, - свидетели войны, которая гудела и над нашими головами. Расскажу коротко, какой она была в наших местах, в моем детстве. А пули я сохранил, они - на снимке.
Осенний этюд 1943 года
Город Мелитополь и его окрестности немцы и их союзники румыны, прорвав советскую оборону, захватили 6 октября 1941 года. Спустя два года, в сентябре 1943 года началась Мелитопольская наступательная операция войск Южного фронта (с 20 октября, 4-го Украинского). Длилась она с 26 сентября по 5 ноября, цель ее - разгромить группировку противника, оборонявшего рубежи на реке Молочная, освободить северную Таврию и выйти к низовьям Днепра (фронтом командовал генерал армии Ф. И. Толбухин). Бои на немецком «Восточном вале» были тяжелыми. Подступы к Крыму немцы хорошо подготовили, их оборона состояла из 2-3-х полос с развитой системой траншей, долговременных огневых сооружений, многочисленных противотанковых и противопехотных сооружений. Основным узлом немецкой обороны был Мелитополь. Мы жили в семи километрах южнее, совсем близко к берегу Азовского моря.
Наступление советских войск началось 26 сентября, бои приняли упорный затяжной характер. Наше наступление было приостановлено для перегруппировки войск, их положения, уточнения боевых задач. В начале октября наступление возобновилось. 23 октября был освобожден Мелитополь, на следующий день противник начал общее отступление. В нашей Данило-Ивановке первыми побежали румыны, за ними - немцы. Их гнали до самого азовского города Геническа, к побережью озера Сиваш.
Отступавшие, конечно, отбивались, бои шли вдоль азовского побережья. Пули, найденные мною в прибрежном песке, свидетели тех коротких стычек. К слову, после бегства оккупантов осталось много трофеев - от подбитого танка на взгорке реки Тащенак до россыпи стреляных и заряженных патронов немецкого оружия в отрытых окопчиках. Это были наши трофеи. Немецкие гильзы, удлиненные, без «пятки» у капсуля, без ржавчины, отлитые с бронзой, охотно принимали на вес в нашем сельпо. Хорошим довеском к ним были наши большие бронзовые патроны от противотанкового ружья. Попадались они не так часто, но ценились нами.
Александр ЧЕРНЯВСКИЙ.
(Окончание в следующих
номерах газеты).