Забвению не подлежит

Открытый процесс над 12 японскими военными преступниками длился шесть дней

История человечества непрерывно связана не только с объявленными войнами, но и с тайной, невидимой борьбой с врагом с помощью бактериологического и химического оружия. Издавно оно использовалось в этой борьбе и дожило до наших дней.
Однако химическое оружие появится позже. Вначале было биологическое. Этот терроризм вызревал в различных тайных лабораториях. А в прошлом веке он расцвел благодаря усилиям японских генералов и медиков.
Трибунал
в Хабаровске
Это была биологическая война (биотерроризм), т. е. намеренное использование болезнетворных микроорганизмов в качестве оружия, поражающего людей, животных, растения. Источником биоопасности для человека стали вирусы, бактерии и их токсины, микроскопические грибы, водоросли, растения, животные.
Вот почему биологическое оружие, наряду с ядерным и химическим, относится к оружию массового поражения.
Финалом японской «дьявольской кухни» стал хабаровский процесс бывших военнослужащих
японской армии, обвиненных в подготовке и применении бактериологического оружия.
На скамье подсудимых - непосредственные исполнители преступного плана японской военщины по развязыванию бактериологической войны во главе с бывшим главнокомандующим Квантунской армией Ямада.
Процесс начался в Хабаровске 25 декабря 1949 года в Большом зале Дома офицеров Советской армии. Он продолжался шесть дней.
Дело рассматривалось в открытых судебных заседаниях Военным трибуналом Приморского военного округа. На скамье подсудимых находилось 12 человек. С чего и как все началось?
ПАЛАЧИ «КУХНИ ДЬЯВОЛА»
В 1935-1936 годах в Японии были созданы секретные отряды (отряд № 731 и отряд № 100), которые занимались разработкой и испытанием бактериологического оружия против СССР и других стран.
Речь о бактериях чумы, холеры, туберкулёза, тифа, дизентерии, сибирской язвы и других заболеваний. На протяжении Второй мировой войны в этих отрядах тайно ставились опыты на китайцах, маньчжурах и советских гражданах.
Отряды № 731 и № 100 располагали земельными участками, обширными помещениями и специальным оборудованием. Например, для работы отряда № 731 отстроили целый военный городок с лабораториями и служебными зданиями, вокруг которого была создана запретная зона. Отряд имел свою авиационную часть и специальный полигон.
Производственный отдел ежемесячно изготавливал до 300 кг бактерий чумы или до 1000 кг бактерий холеры. Для проверки изготавливаемых образцов бактериологического оружия, а также изыскания способов лечения эпидемических болезней в 731-м отряде постоянно велись опыты над заключёнными из числа китайцев и русских.
Начальник производственного отдела в отряде № 731 Киоси Кавасима признался на суде, что они получали живых людей для экспериментов из Харбинского жандармского управления.
Это были оказавшиеся на китайской территории советские граждане, попавшие в плен командиры Народно-освободительной армии Китая, участники антияпонского движения и члены их семей.
Их использовали для проведения различных исследований, в том числе установления количества времени, которое человек может прожить под воздействием смертоносных бактерий и других факторов.
После заражения заключённых лечили, а если это удавалось, вновь использовали для других экспериментов. Также в отрядах проводились вскрытия живых людей для наблюдения за ходом течения заболевания.
За всё время существования тюрьмы ни один из заключённых не вышел оттуда живым. Согласно документам Кавасимы, с 1940 по 1945 год в отряде № 731 погибли не менее 3000 человек. Бывшие сотрудники отряда утверждали, что в действительности жертв намного больше.
Испытания бактериологических средств проводились не только в лабораториях и на полигонах, но и в полевых условиях. Так, в 1939 году при отступлении японской армии в реку Халхин-Гол (Китай) были вылиты болезнетворные бактерии. В 1940-м отряд № 731 сбросил с самолетов заражённых чумой блох.
Что рассказал переводчик
Приведу фрагмент рассказа главного переводчика хабаровского процесса Г. Г. Пермякова:
«… 9 августа 1945 года СССР начал войну с Японией. Она шла в Маньчжурии. Квантунская армия, которая называла себя «доблестной, императорской и непобедимой», оказалась на деле слабым противником. Под могучими ударами Советской армии, перестали существовать Квантунская армия, прояпонская Маньчжурская армия и Монгольская конница. 600 тысяч японцев оказались в котле.
После 1945 года Хабаровск был центром средоточения старших японских офицеров. В хабаровском лагере находилось около 300 бывших диверсантов и разведчиков. В так называемом «Черном лагере» на Красной Речке под Хабаровском сидели бывшие контрразведчики и жандармы.
22 министра, 170 генералов и адмиралов, а также семья китайского императора с ним самим жили на Спецобъекте-45. Он находился в здании, где нынче расположена третья поликлиника. Здесь были собраны высшие офицеры с Курил, Южного Сахалина, Северной Кореи, Внутренней Монголии, Маньчжурии и севера Китая.
Роль переводчика при беседе с иностранцами очень велика. Сталин запрещал русским студентам учиться за границей. Поэтому они не имели языковой практики и не были на высоте.
Тогда МВД СССР обратилось к русским людям, живущим в Харбине. И с ноября 1945 года по весну 1946 года в Хабаровск приехало 102 русских харбинца. Многие имели высшее образование и хорошо знали китайский, японский и английский языки.
… Японцы захватили Харбин в 1932 году. Они вошли в него легко: город был деморализован страшной вспышкой холеры, которая почему-то не брала японских солдат.
Как было потом установлено, всем им заранее были сделаны прививки именно от этой болезни. Интернациональный город на всех языках говорил, что холеру запустили в город японцы.
Прошло восемь лет, когда на Харбин спустилась эпидемия странного азиатского тифа. По свидетельству врачей - болезни гораздо более опасной, чем нежели холера.
Но на сей раз удалось проследить, откуда пришла эпидемия. Она началась в Пинфане, что в 30 километрах юго-западнее Харбина, в окрестностях «фабрики смерти», которую строили японцы.
Советская армия в Маньчжурии нашла все бактериологические фабрики, но уже в развалинах. Вокруг лежали руины толстостенных каменных зданий, сожженные громадные теплицы, где выращивали вирусы-губители сельскохозяйственных растений, и множество похожих на холодильники белых металлических ящиков.
В воздухе стоял едкий запах карболки. Еще несколько лет после уничтожения «фабрик» жители окрестных китайских деревень умирали от странных болезней.
… Я тогда жил в Китае, куда вывез нашу семью отец после революции. В начале 1939 года меня пригласили вести китайский и японский языки в Генеральное консульство СССР в Харбине. А с 1940 года я начал делать и переводы.
В октябре 1945 года в мой кабинет в генконсульстве вошел восточного вида майор. Он сказал, что набирает русских переводчиков с японского и китайского языков для работы в СССР. Я с радостью согласился, так как еще десять лет назад просил визу в СССР.
Так в начале ноября 1945 года я приехал с женой-переводчицей с китайского и английского в Хабаровск, где меня назначили старшим переводчиком УМВД в лагере высокопоставленных японских военнопленных - Спецобъекте-45.
Здесь сидел последний главком Квантунской армии генерал Ямада Отодзоо, многие другие известные в своем роде личности, здесь же содержались и три генерала-микробиолога - Кадзицука, Еавасима и Такахаси, ставшие позднее подсудимыми на хабаровском процессе…
Между тем Москва торопила следователей. В высоких кругах МВД знали, что в следующем, 1950 году в СССР снова будет введена смертная казнь.
Поэтому сверху было дано указание провести Хабаровский бактериологический процесс еще до конца 1949 года: в то время между Москвой и Токио шли нелегкие переговоры о судьбе японских военнопленых.
И ясно, что Япония особенно беспокоилась о высших чинах Квантунской армии. Этот процесс начался 25 декабря 1949 года. Пять дней, утром и вечером, в здании ОДОСА в Хабаровске длился открытый процесс над 12 японскими военными преступниками. И все дни зал был забит людьми до отказа.
Около двух часов читал обвинительное заключение государственный обвинитель Л. Н. Смирнов. Русский текст занимал 32 страницы (мы заранее перевели его и на японский, дав ознакомиться с ним обвиняемым).
Счастливчики, сумевшие получить пропуск на этот процесс, были ошарашены. А обвинитель называл факты один страшнее другого. В баклабораторях японской военщины готовилась мучительная смерть миллионов людей».
«БРёВНА»
И СКАЛЬПЕЛЬ
Сразу же после оккупации Маньчжурии военная клика Японии вплотную занялась разработкой бактериологического оружия. Уже в 1933 году в Харбине был создан центр подготовки к баквойне.
В штабах японских дивизий хранились карты с указанием наших городов, поселков, деревень, станций, водоемов, рек, других объектов для заражения патогенными микроорганизмами. Такие удары прежде всего планировались по Хабаровску, Чите и Уссурийску. О чем говорили на процессе военные преступники?
Один из руководителей отряда № 731 майор медицинской службы Курасава рассказал следующее:
«… К ногам людей, привязанных к столбам, ставили колбы с возбудителями чумы, тифа, холеры, а затем сосуд взрывали. Военные врачи в защитных костюмах и противогазах хладнокровно наблюдали за течением болезни и гибелью людей».
Подсудимый Ниси - бывший начальник отделения отряда № 731 показал, что «в январе 1945 года после взрыва фарфоровой бомбы, начиненной возбудителями газовой гангрены, было ранено 10 китайцев. Через неделю они погибли в страшных мучениях».
Трупы зараженных подопытных людей всегда вскрывали, чтобы убедиться, какой орган в большей мере поражен. Подопытных людей японцы называли «бревнами».
ВСЕМ
ПО ЗАСЛУГАМ
Когда в августе 1945 года Красная Армия меньше чем за месяц разгромила Квантунскую группировку и освободила Маньчжуриию от японских войск, смертоносным экспериментам пришел конец. Руководитель № 731 Исии Сиро и большая часть его подчиненных успели эвакуироваться в Японию, лишь немногие попали в плен.
В результате переговоров СССР выдал США японских военачальников, которых американцы обвинили в ряде военных преспуплений. Чтобы решить судьбу оставшихся пленников, советские власти организовали в Хабаровске судебный процесс.
Следствие над японскими военными преступниками проводили оперативно-следственная группа и следственное управление МВД СССР по Хабаровскому краю. Оно длилось с 22 октября по 13 декабря 1949 года.
В итоге на скамье подсудимых Военного трибунала Приморского военного округа оказались 12 человек - от главнокомандующего Квантунской группировкой до лаборанта отряда № 731.
Подсудимых обвиняли в нарушении Женевского протокола 1925 года: в создании отрядов № № 731 и 100, занятых разработкой и использованием бактериологического оружия, а также проведении экспериментов над людьми. Хабаровский процесс длился с 25 по 30 декабря 1949 года, в него были заслушаны свидетельства 16 японских военнопленных, а также получено заключение судебно-медицинской экспертизы.
Вина всех обвиняемых была доказана. Суд решал: «Предварительным и судебным следствием установлено, что японские милитаристы готовились к тому, чтобы, развязав войну против СССР и других государств, широко применить в ней бактериологическое оружие и этим ввергнуть человечество в пучину новых бедствий.
Осуществляя подготовку к бактериологической войне, они не останавливались ни перед какими злодеяниями, умерщвляя во время своих преступных опытов по применению бактериологического оружия тысячи китайских и советских граждан и распространяя эпидемии тяжелых заболеваний среди мирного населения Китая».
Суд приговорил преступников к лишению свободы от двух до 25 лет. Смертная казнь в то время была отменена указом Президиума ВС СССР от 26 мая 1947 года. Осужденные на непродолжительные сроки полностью отбыли наказание и были отправлены на родину. Приговоренных к длительному тюремному заключению репатриировали в 1956 году по амнистии.
Все подсудимые выступили с последними словами, в которых признавали свою вину, обвиняемый Сато - частично. В соответствии с приговором военнопленные генералы Ямада, Кадзтцука, Такахаси и Кавасима получили 25 лет исправительно-трудовых лагерей, Карасава и Сато - 20 лет, Оноуэ - 12 лет, Митомо - 15 лет, Хирадзакура - 10 лет, Курусима - 3 года и Кикучи - 2 года.
Тем не менее необходимо подчеркнуть, что именно хабаровский процесс 1949 года и никакой другой раскрыл преступления японской армии по разработке и испытанию бактериологического оружия, выявил факты медицинских экспериментов на людях, сопоставимых по жестокости с действиями немецких врачей-нацистов во время Второй мировой войны. И в этом его безусловное историческое значение.
Александр ЧЕРНЯВСКИЙ.