Сегодня состоится церемония вручения российской премии «Золотой орел» за достижения в кинематографии за 2010 год. Рекордсменом по числу номинаций на награду стал фильм Алексея Учителя «Край». Он претендует на восемь «Золотых орлов».

- Алексей Ефимович, у вас необычная фамилия. Интересовались ее происхождением?

- Этимологией своей фамилии я, конечно, интересовался. Мой отец родился в Тирасполе, где фамилии давали в соответствии с профессией, хотя дед по линии отца работал наборщиком в типографии. В бытовом плане я свою фамилию не воспринимаю. В школе надо мной редко подшучивали, но один случай помню до сих пор. Наш класс чем-то обидел классную руководительницу, она позвала завуча, та зашла в класс и говорит: как вы смеете так себя вести?! Перед вами два учителя!.. По классу прошел говор: три, три...

- Вы сняли десятка полтора документальных фильмов, прежде чем стать режиссером игрового кино. Какой из них вам дороже всего? Какие фильмы отмечены наградами?

- Один из фильмов сыграл поворотную роль в моей киносудьбе. На заре перестройки я снимал фильм о тогда еще мало кому известных музыкантах - Борисе Гребенщикове, Юрии Шевчуке и их товарищах. Этот фильм уникален тем, что, будучи документальным, демонстрировался по кинотеатрам как художественный. Но самой моей любимой картиной был «Обводный канал». Вы знаете, что Обводный канал - это прорытый в центре Ленинграда пятикилометровый путь, и когда я по нему проезжал, то обратил внимание на то, что на его берегах находятся три сумасшедших дома, духовная академия, какие-то дворцы культуры имени Карла Маркса и еще кого-то. Мысль фильма была простая: неизвестно, за какой стеной сумасшедший дом. Фильм мне очень близок, он практически бессловесный, без всяких комментариев. «Канал» завоевал несколько международных премий. Да, очень характерный фильм, отразивший состояние моих мозгов в то время.

- В киношных кругах о вас ходят легенды, будто бы вы снимаете невероятно много дублей. Некоторые актеры даже называют это самодурством...

- Все от желания добиться максимального результата и порой любым способом. Меня многие упрекали и обвиняли в том, что я жестокосердный в работе. У меня, например, снимался грузинский школьник, и он должен был падать с горы. Все вполне реалистично, без страховки, а там камни, а у него ноги голые. Несколько дублей. Мне говорят: «Хватит! Нога кровоточит». На пятом дубле осколок камня вонзился в ногу, была дикая боль. Все, конечно, обошлось, ведь у нас дежурил врач. И мне мальчишку жалко безумно, но нельзя жалеть в процессе работы. Ничего не получится.

- Но так можно и до крайности дойти.

- В одной из сцен нам нужно было показать, как ножом режут барана. Была договоренность, что мы в кадре можем зарезать пять баранов. Знаете, может, это кого-то шокирует, но я был сторонником резать в кадре. Пять дублей - пять баранов. Но меня все-таки уговорили, и ни одно животное не пострадало. Мы сделали монтаж из двух кадров: сначала заносят нож, а потом баран, которому предварительно делали укол снотворного, лежит в крови.

- Вы способны смотреть свое кино как зритель?

- После того, как картина сделана, я не могу смотреть ее со всеми. Болезненно воспринимаю кашли, сморкания, разговоры... Я не умею рефлексировать на тему «я бы сделал по-другому». Конечный результат всегда замечателен, люблю его и ничего бы в нем не изменил! Даже по прошествии нескольких лет я не подмечаю, что хорошо, а что плохо. Просто смотрю кино, которое мне близко и дорого. Но делаю это всегда один.

- Не хочется ли вам сняться в своем собственном кино, подобно тому, как это делают многие режиссеры?

- Совершенно не хочется, потому что мне некогда этим заниматься. Кроме того, у меня нет необходимых актерских амбиций и наработок, может быть, даже школы. И еще я всегда зажимаюсь перед камерой, и мне это будет ужасно мешать, особенно в своем кино. А ради чего идти против всего этого и ломать себя? Если кому-то из коллег необходимо зафиксироваться в собственном кино - ради Бога. Ничего против не имею.

- В ваших картинах вы всегда проверяете своих героев через их отношение к женщине... Зачем?

- Без любви, без эмоциональных переживаний невозможно снять хорошее кино. Вы знаете, я мечтаю создать картину, где большинство героинь - женщины. Одно время очень хотел снять римейк «А зори здесь тихие...». Знал уже всех актрис, которые будут играть. Но не вышло. Права на это произведение в тот момент были проданы китайцам.

- Ваш фильм «Край» стал одним из 65 претендентов на премию «Оскар». Вы как-то сказали: «Плох тот режиссер, который не мечтает об «Оскаре». Вы действительно считаете эту награду объективной?

- Можно говорить об этой и других премиях что угодно, но любой кинематографист в душе мечтает об «Оскаре», Каннах, Венеции. Режиссер - профессия диктаторская, и она требует не только власти, но и психологии победителя. Что касается конкретно «Оскара», получить эту премию без серьезной финансовой поддержки дистрибьюторов практически нереально. В Голливуде существует три издания, которые ежедневно рассылаются 5 тысячам киноакадемиков. Если ты настроен на «Оскар», необходимо в течение трех месяцев размещать рекламу фильма-номинанта во всех этих журналах. Когда выдвигался «Дневник его жены», мы смогли себе позволить купить лишь по полстраницы в двух изданиях, выложив 20 тыс. долларов из собственного кармана. Дистрибьюторы фильма, который в итоге получил «Оскара», потратили на раскрутку 100 млн. долларов. Пока у картины нет серьезного рекламного бюджета, не может быть никакой речи об объективности. Можно снять шедевр, но если нет денег на раскрутку, фильм останется незамеченным. Это не плохо и не хорошо - это закон большого кинематографа, обойти который невозможно.