Никас Сафронов не дружит по нужде

Никас Сафронов: «Никогда не уеду из России...»

В телевизионном ролике, рекламирующем открывшуюся в стенах Дальневосточного художественного музея выставку Никаса Сафронова, его называют «гением современности». Его, в отличие от большинства живописцев, знают в лицо - уж очень оно, так сказать, медийное, средствами массовой информации не обойденное. И может, не в последнюю очередь потому, что на его полотнах очень много… лиц, причем чаще - тоже очень известных. Придворный художник? Хотя, с другой стороны, что бы мы знали о какой-нибудь там инфанте Маргарите, если бы не гений Веласкеса… В общем, Сафронов: о современности и о себе.

- Я просто писал очень многих людей «при дворе». Но это не значит, что я придворный художник. Рисовал я многих, сейчас с удовольствием пишу Геннадия Онищенко - он мне интересен. Геннадий Григорьевич - потрясающий собеседник, православный, очень духовный. Нет, придворный художник - не оскорбительно. Меня называли и модным художником. Это не оскорбительно. Модными были и Рембрандт, и Гойя, и Эль Греко, и упомянутый Веласкес.

Мне в начале 2000-х годов было предложение рисовать только при дворе. Я, может, и не отказался бы, но художник должен быть свободен, он не должен быть в «протест власти», но имеет право рисовать то, что ему по душе. Я - позитивный человек, духовный, и считаю, что люди на моих портретах более выгодно смотрятся или будут смотреться в истории человечества. Или вот мои пейзажи… Мне по душе мистика, когда надо что-то домысливать.

Вообще искусство должно быть элитным. Оно принадлежит народу, но люди, которые его делают, должны быть избранными. Художником должны восхищаться, восторгаться. Это могут быть Брейгель, Босх или Ван Эйк, но это - личность, которая делает то, что другие не делают. У Брейгеля были дети, внуки, но никто не достиг его вершин.

- Но кто-то называет вас «русским Дали». В ваших полотнах замечают присутствие Кранаха, Дюрера… Это - то самое заимствование, которое кто-то остроумно назвал «недовыраженным восхищением»?

- Во-первых, я много изучал живопись в Италии, Голландии, в Амстердаме жил восемь месяцев. Моя живопись эклектична, я отдыхаю во время работы, перехожу от одной техники к другой, от живописи до графики, от портрета до символизма. Влияние на меня, конечно, оказывают, мы не можем без истории. В мире вообще всего несколько сюжетов, ты всё равно цитируешь. Да, я иногда и Дали цитирую, хотя это не самый мой любимый художник. Но он есть - и на основе этого всегда есть интерес привлечь зрителя через показ его «сюжета» своим творчеством.
Но, отсоединяясь, я создал собственное направление «Dream Vision», такие «размытые» изображения, как бы за вуалью. За ней - несколько слоев живописи, я назвал это «За 15 минут до пробуждения».

- Чего вы ждете от выставки в Хабаровске?

- Жду, чтобы люди увидели мои картины вживую именно в глубинке. Конечно, есть предложения быть в Англии или выгоднее сделать выставку в Бельгии, но я, имея выбор, сказал: «Давайте в Хабаровске. Хоть, наконец, приеду туда и привезу своих друзей».

- Они вас сейчас сопровождают…

- Да, это мои друзья, меня приехали поддержать скрипач-виртуоз из Канады Василий Попадюк и Максим Соломатин, руководитель компании «Творюки» (от слова «творить»). Я ведь дружу не по «нужности», таких бы у меня был миллион. Другом может быть и скромный врач, и олигарх. Например, после скандального телеэфира, когда меня за деньги нанятая тетка оскорбила, я подал в суд и, естественно, его выиграл, позвонил Вагит Алекперов. Это очень занятой человек. Мы пошли в ресторан «Пушкин» , четыре часа беседовали о жизни, и он сказал: «Ты нуждаешься сейчас в поддержке». Я это оценил!

Вот Максим - у него еще есть друг Алексей. Он как-то пришел и сказал: «Никас Степанович, мы вот многое можем делать из металла и дерева. Что вам надо?». Я им сказал: «Вот я мебель купил, огромное количество, антикварной, готической. Она побилась по дороге». Они сказали, что всё сделают. И сделали - фонтан такой готический, оформили зимний сад… И я говорю: а чем я могу быть полезен?

Я не стремлюсь заработать на этой выставке. Если люди покупают какие-то картины, я часть денег отдаю на благотворительность. Вот вчера меня попросили картину для какого-то фонда. Когда меня просят - отдаю и не задумываюсь, обманывают или нет, это уже на их совести.

Господь всё видит.

Если надо - лечу на те же детские выставки, даю мастер-классы - бесплатно, еще и покупаю у них картины, деньги даю. Они рады: «Никас! У нас купил Никас!».

- Но «быть знаменитым некрасиво», - писал Пастернак. А еще и трудно…

- У меня много недоброжелателей. Вот мне должны были звание дать (и дадут, надеюсь, скоро), и художники, которые меня выдвинули, говорили, что им - за честь быть со мной рядом, вдруг сказали: «А давайте отзовем, пусть он сперва нам поможет. Мы тут ходим, нуждаемся, а он жирует». Пришлось им выделить на альбом денег своих.

Как держу удар? Молюсь. Нахожу утешение в друзьях. Начинаю читать глубокие книжки - о Вселенной, о вечности. И начинаю бояться потерять… врагов! Когда уходят враги, у тебя как бы и стимула нет. Завистникам хочу сказать: «Возьмите мою жизнь, поделите на сто - и каждую из ста вам будет сложно жить».

На моем имени многие пытаются зарабатывать: какие-то майки выпускают, вино - я к этому не имею никакого отношения. Но что делать: это - неотъемлемая часть успеха.

- Чего вы никогда не сделаете - ни за какие деньги и просьбы?

- Я никогда не буду рисовать ужасы, никогда не перейду на инсталляции, которые называются арт-искусством. Не предам друга, не обижу ребенка. Никогда не уеду из России - хотя у меня есть возможность и даже замок в Шотландии. Там другие люди, другой менталитет…

Марина Семченко.
Фото И. ЧУРАКОВА.