Поминальная молитва под новый год

Почему-то всегда под Новый год Любе хотелось плакать. Веселый семейный праздник ее не радовал. Обычно она проводила пару часов на корпоративной вечеринке, которую затевали на работе, а в самый разгар веселья уходила домой, выключала свет в спальне и ложилась на диван. Вот уже пять лет она вспоминала своих родных, которых никогда не увидит.

 В своей семье Люба была старшей из трех сестер. Мама с папой назвали их, не мудрствуя лукаво, - Любовь, Вера и Надежда. Первой шла Любовь потому, что и маму тоже звали Любой. Отец очень сильно любил мать, когда они поженились. Ему везде хотелось слышать это имя, поэтому первую дочку так и назвали - Любочка.

Любочка росла в годы апофеоза детских стихов Агнии Барто, ей вслед кричали: «Кто не знает Любочку? Любу знают все». И ее действительно все знали и многие любили. Она была веселой и общительной.

А вот младшие сестры, наоборот, росли замкнутыми. Особенно Надя, которая родилась, когда Любе было пять лет. С самого детства Надя ходила с опущенной головой и унылым выражением лица. Ей не повезло - если Люба росла в атмосфере папиного и маминого обожания, то Надя попала в период резкого снижения «температуры» в доме.

Отец, прежде такой любящий и заботливый, начал срываться в загулы. Детям всегда трудно понять, почему родители ссорятся, проявляют к ним жестокость. Им хочется, чтобы папа и мама были единым целым, они могут любить кого-то больше или меньше, но совсем не любить отца или мать ни один ребенок не в состоянии.

Что уж говорить о той ситуации, когда папа вначале любит маму, а потом бросается на нее с кулаками и грозит убить? А мама проклинает его? Дочки сидели, сжавшись, в соседней комнате, пока родители ссорились. Они не понимали, что происходит. Отец уходил и возвращался, завел на стороне другую семью. Потом вернулся и начал воспитывать дочек. Самым ужасным было то, что никогда нельзя было сказать заранее - когда отец ударит и ударит ли вообще.

Он завел моду делать с дочками уроки, садился с младшей за математику и через десять минут начинались крики: «Я же тебе объясняю в десятый раз! Ты что, не понимаешь?! Ты дура! Идиотка!» Надя, и без того запуганная девочка, склоняла голову над учебниками и лила слезы.

Дня через три Надя снова совершала какой-нибудь «ужасный» поступок. Однажды ушла к подруге и засиделась. Выглянула в окно - темно. Родители не разрешали ей приходить домой после наступления сумерек. Надя выскочила из дома и... наткнулась на отца с матерью, которые уже входили в подъезд дома, где жила подруга. Тут же, в подъезде, Надя получила такую пощечину, что ее буквально вынесло на улицу.

Старшим дочерям тоже доставалось, но не так. Они, как могли, отбивали атаки и старались не циклиться на родительских ссорах.

Скандалы в доме не прекращались, и в конце концов дочери начали становиться их активными участницами. Став взрослой, Люба поняла, что мать не всегда была невинной жертвой, как раз наоборот: обычно инициатором ссоры с отцом была она, раздражая его замечаниями, цепляясь к словам, не обращая на него внимания.

После школы девочки начали поступать в институт. Первой из дома ушла Люба - ей бесконечно надоели свары, скандалы, которым не было конца. Потом в общежитие перешла Вера. И Надя осталась одна.

Вскоре она поступила в медицинский университет на лечебный факультет. На первом курсе училось много девушек, но такой странной, как Надя, среди них не было. Она начесывала волосы дыбом, превращаясь в «ежика», сбрызгивала все это лаком и ходила лохматая по университету. На ее голове не помещался ни один медицинский колпак, поэтому Надя сшила себе специальный колпак и сидела на занятиях, как под шляпкой гриба. Над ней начали смеяться. На любом занятии она садилась отдельно на самый последний ряд. Однажды она призналась Любе: «Никогда ни один мальчик ко мне не подойдет. Они меня боятся». Парни действительно обходили Надю стороной - их пугала странная девушка.

Однажды отец вернулся с работы и увидел, что Надя без сознания валяется на полу в большой комнате. Она выпила пол бутылки отцовского коньяка, и ей стало плохо. Пришлось вызывать «скорую», везти девушку в больницу и откачивать. На вопрос «Почему?» Надя ответила, что очень переживает за одногруппника, отец у которого недавно погиб. Поэтому решила покончить с собой. Это было странным, потому что с этим парнем Надя довольно редко общалась.

Следующая попытка самоубийства случилась через полгода: девушка купила десяток обычных термометров, разбила их и выпила ртуть. На этот раз ее тоже удалось откачать, но Надю поставили на учет в психоневрологический диспансер.

«Уходи из дома», - советовала Люба, которая давно жила своей жизнью. У нее была своя семья, и Люба звала сестру к себе. Но отец был категорически против, Надя безропотно ему подчинялась.

Несчастье случилось зимой, когда до Нового года оставались считанные дни. Однажды Надя не пришла на занятия в университет. Ее хватились только вечером, начали искать, бегать по знакомым. Наконец сообразили поехать на дачу.

Надю нашли во дворе, она пролежала здесь в состоянии комы много часов, наверное, с утра. Оказывается, уже много дней девушка покупала таблетки клофеллина, хитростью выпрашивая их у аптекарей. Будущий медик, она знала, что клофеллин в сочетании с алкоголем может вызвать сильное снижение давления. В довершении к «адской смеси» Надя добавила нейролептики, которые ей прописали в психоневрологическом диспансере.

Спасти Надю не удалось: слишком поздно пришла помощь. Она не оставила ни записки, ничего, что бы объяснило, почему она покончила с собой.

Больше всех убивался отец. Он обвинял себя во всем, ходил, как потерянный, а потом и правда пропал. Его искали шесть дней, а потом нашли только сумку, которую он оставил на берегу Амура, возле проруби. Так семья поняла, что отец утопился.

Люба до сих пор не знает, почему он это сделал. Испытывал ли он чувство вины перед младшей дочкой или внутри него тоже сидел демон разрушения, который мучил Надю.

Комментарий психолога Валентины Аюповой:

- Всегда печально, когда дети втягиваются в жизнь взрослых и страдают от этого. В этой семье дети стали разменной монетой в отношениях между матерью и отцом. Трудно комментировать поведение пьющего человека: он может и руку поднять на близкого человека, и покончить жизнь самоубийством в припадке вины. Но больше виновата в сложившейся ситуации мать: на первое место она поставила свои отношения с мужчиной. Вместо того, чтобы разобраться в непростой ситуации, она втягивала дочерей во взрослые скандалы, выставляя их перед собой, как щит.

Надя, как младший ребенок в семье, была самой несамостоятельной, инфантильной. Она полностью сжилась с ролью жертвы, демонстрируя миру свою слабость и нежелание жить. Были сигналы, на которые родители не обратили внимание. Попытка самоубийства, повод к которой был формальным (погиб отец у одногруппника), стала способом сообщить: девушка переживала за свою семью. Но ее никто не понял, не услышал.