Братья обманули чекиста. Якутский писатель Н. Иванов-Утучур рассказывает следующее: «В двадцатых числах июля 1923 года распространились слухи о том, что в расположении Курулима в хозяйстве братьев Третьяковых работают какие-то неизвестные. Слухи эти дошли до Липского. Для проверки тот вновь отправился в район и там действительно обнаружил работающих на заготовке сена людей. Они назвали себя геологами. Братья Третьяковы подтвердили, что это именно те люди в составе 18 человек, которые оторвались и скрылись от преследования пограничников...

Можно не сомневаться в том, что среди «гостей» Третьяковых были закоренелые враги красного российского переворота, идеологи белого движения, монархисты. Жажда мести, реванша не остывала в их душах. Найдя приют под крышей Третьяковых, они установили связи с японцами, американцами, заготовили тексты телеграмм с просьбой о признании «независимой суверенной республики», когда придет час. И получили обещания... И впрок закупали оружие, складывали все в третьяковские схроны. Словом, в те годы на Охотоморье вовсю «хозяйничал» бандитизм - белый, кулацкий, криминальный. В его власти оказались три района края - Охотский, Аяно-Майский, Тугуро-Чумиканский и часть Якутии. Вот они и должны были войти в состав «независимой республики». Небольшие отряды красноармейцев, малочисленные штаты пограничных КП не в силах были контролировать ситуацию на бескрайних просторах Охотоморья. Вряд ли можно согласиться с бытующими утверждениями, что «удское восстание» - это был бунт туземцев против советской власти, вводившей тогда коллективизацию, запретившей свободную продажу золота, пушнины. Конечно, часть зажиточных северян, выражая протест, потянулась в очаги сопротивления. Не случайно в отряде Третьяковых оказались якутские купцы, туземные богачи. Они пополнили ряды «повстанцев». 107 человек числилось в «отряде» Третьяковых к весне 1931 года. Они ждали сигнала, чтобы стрелять.

31 марта 1931 г. Чумикан

Чумикан был в то время самым крупным населенным пунктом на побережье Удской губы. Не случайно здесь был создан небольшой погранпункт, построены казарма, небольшие служебные помещения. Пограничников было шестеро во главе с командиром Д.Т. Ревикой, недавно переведенным сюда из Охотска. Это был кадровый опытный пограничник.

Перед нападением на погранпункт Ревика, договорившись с заведующим факторией М.Ф. Майковым, надежным человеком, примерно в первой половине марта отправился в Удское. Наверняка у них были сведения о том, что там неспокойно, затевается что-то недоброе. Они только не знали, что идут на смерть и скоро оба окажутся в ловушке. Так что после ухода Ревики на заставе оставались пятеро пограничников. Вместо себя Ревика оставил опытного пограничника - сверхсрочника Григория Долгова.

Неподалеку располагалась почта, где жил ее начальник Д.М. Верхотуров с семьей, рядом находилась радиостанция, обслуживал ее ученик Верхотурова Николай Хабаров. Вот, пожалуй, и все «боевые штыки», которые могли отбить бандитский налет. Правда, жили в селе и активисты советской власти.

Как происходили события в ту роковую ночь? Сохранились воспоминания их очевидицы Клавдии Петровны Протодъяконовой-Поротовой. Привожу текст с небольшими сокращениями:

«31 марта 1931 года на наш Чумикан напала банда под руководством Шмонина Ивана и Штейгеля Вячеслава (по другим источникам банду возглавляли Шмонин и Третьяков, но фамилия «Штейгеля-поляка» часто упоминается в других документах. - А.Ч.). В то время мне было 17 лет. Я была комсомолкой, работала в больнице. Напала банда в ночь 31 марта на погранзаставу, пограничники засекли ее и отбивались. Бандиты были в белых халатах, они засели около больницы, вели огонь.

В больнице нас было двое - техработница Савина Екатерина и я. Врач и акушерка были в отъезде. Мы открыли дверь и устроили шум, напугав тем самым бандитов, посчитавших, что в больнице засада. В окно я видела, как нападавшие перебежками покидали территорию больницы, отстреливаясь от пограничников... Скоро они отошли в лес и засели неподалеку от радиостанции... В нашу дверь кто-то постучался, я спросила: кто? И по ответу узнала местных активистов. Меня попросили сходить домой и разведать обстановку. Забежать на почту, узнать, жив ли Верхотуров.

Я вышла во двор и побежала в сторону радиостанции. На мне была приметная красная косынка, только дошла до дверей, из лесу раздались выстрелы. Забежала в коридор, упала на пол. Пограничники в это время стали обстреливать лес. Когда стрельба стихла, я добралась до своего дома. Двери мне открыла мама, я увидела здесь жену Верхотурова. Сквозь слезы она рассказала, как они обороняли радиостанцию, Там остались ее дети, муж. Как могла, успокоила Верхотурову...

Возвращаясь обратно, встретила Наталью Узницкую, которая рассказала мне о том, что в их доме всю ночь сидели «удские гости», топили печку, пили чай. Шмонин и Штейгель отдавали подчиненным распоряжения, велели найти керосин. Хотели облить дома и сжечь Чумикан. Керосин бандиты не нашли. Узницкая сказала мне, что в доме ими оставлен раненый Чепалов, которого при отходе бандиты не взяли с собой. Я добралась до штаба, которым руководил коммунист Леонтьев, рассказала им все, что узнала...

После налета банды на Чумикан были убиты пограничник Долгов, начальник почты Верхотуров и радист Хабаров.

После отступления налетчиков был сформирован отряд из жителей Чумикана, Торома, Нерана. Утром он двинулся на Удское и начал преследование банды. В селе отряд остановился в доме эстонца Антона Гансовича (фамилию его не помню)... К обеду мы нашли своих растрелянных. Маркел Майков был убит неподалеку от пушного магазина (очевидно, местного заготпункта. - А.Ч.). Ревика, начальника заставы, расстреляли в старом Удском, неподалеку от церкви. Когда мы нашли его, он был разутый, ноги обморожены, видимо, вели его босого. А эвенка-пастуха Николая Борисова, по прозвищу Шухарной, расстреляли в тайге, видимо, потому, что не пошел с бандой. (Ревика и Майков были пленены в день восстания в Удском. Обоих пытали, допрашивали, измывались, вплоть до момента разгрома восстания, и расстреляли 31 марта. Как и пастуха Борисова. - А.Ч.)

Я тогда была в отряде санитаркой. Отряд преследовал бандитов, некоторые из них бросали оружие, сдавались, а главари - Шмонин, Третьяковы со своей группой ушли лес. Вскоре из Аяна к нам подошла помощь, и беглецов стали активнее преследовать. Семен Третьяков со своей группой был взят в плен в районе речки Гербикан. Шмонин в момент ареста чем-то отравился, а один из вожаков, туземец, сам себе распорол живот.

Арестованных доставили обратно в Удское, куда уже прибыл тов. Липский. Я стала работать у него переводчицей. Липский прибыл в Чумикан на самолете, пробовал на нем сесть в Удском, но самолет обстреляли. Помню, когда вернулась домой в Чумикан, на этом самолете отправили в Хабаровск жену Верхотурова с детьми»...

Похоронили защитников Чумикана в братской могиле на морском берегу, где рядом бежала говорливая речка. Белое надгробие было видно издалека - и людям, и кораблям. Но постепенно берег подмывало, могила могла обрушиться. В середине 50-х годов прошлого века власти района решили перезахоронить прах героев. Их останки перенесли на улицу Советскую, это место считалось центром Чумикана. Здесь поставили памятник с именами павших. Вокруг могилы со временем сформировался зеленый сквер. Рядом стояла застава.

Имена на камне

Кем же были погибшие, какими они остались в памяти? Долгие годы по крупицам собирали чумиканцы эти сведения, копили их в местном архиве.

Даниил Тихонович РЕВИКА

Родился в 1902 году; по месту жительства (в характеристике оно не названо) в 1914 году окончил школу. В декабре 1925 года был мобилизован в РККА. С августа этого года по февраль 1927 г. обучался в школе ОГПУ в г. Тифлисе (Тбилиси). Курсант характеризовался положительно: трудолюбив, добросовестен, выдержан и дисциплинирован, хороший спортсмен, отлично стреляет из револьвера, хорошо из винтовки, в походе вынослив...

Д.Т. Ревика был женат, имел двух сыновей: Анатолия (1924 г.р.), Геннадия (1928 г.р.).

Ревика был назначен помощником начальника заставы по политчасти (застава «Алкабек» Зайсанского кавалерийского погранотряда). В 1930 году был назначен контролером КП «Охотск», вскоре переведен в Чумикан.

Маркел Федорович МАЙКОВ (из воспоминаний жены)

«Родился в семье сибирского охотника (год рождения не установлен. - А.Ч.). В девять лет остался без отца. С 14 лет начал работать в Томске, здесь же учился на бухгалтера. В 1915 году переехал на Дальний Восток. В 1917 году оказался в Николаевске. Весной мы встретились, осенью поженились. Партизанил под Николаевском в районе им. Полины Осипенко. Стал красным командиром. Демобилизовался, в 1924 году его направили в Чумикан на должность кооператора. Мы приехали к нему из Благовещенска 30 июля того же года.

Маркел Федорович стал заведующим Чумиканской факторией, был в ней бухгалтером, пушником. Много ездил по тайге, открыл фактории в Тугуре и Удском.

В 1931 году поехал собирать пушнину в Удское, где уже организовалась банда, которой руководил поляк Штейгель. 16 марта Маркела Федоровича и начальника погранзаставы Ревику внезапно арестовали. Майкову, как бывшему краскому, предложили быть их командиром, но он категорически отказался. 31 марта моего мужа и начальника погранзаставы Ревику расстреляли. Это мне рассказал тов. Липский после допроса бандитов». (Майкова О.К.)

Дмитрий Лаврович ВЕРХОТУРОВ

Родился в 1900 году, работал начальником почты и радиостанции в с. Чумикан. (Подробнее о нем сказано в тексте выше, где приводится письмо его дочери М.Д. Козловой.)

Григорий ДОЛГОВ

Об этом человеке известно совсем немногое. Очевидно, на Чумиканской заставе он дослуживал свой срок. Это был опытный пограничник, он считался нештатным заместителем Ревики и выполнял на заставе функции современного старшины. Уходя в Удское, Ревика не случайно оставил Долгова вместо себя. Погиб Григорий Долгов в здании радиостанции, куда пробрался во время стрельбы, чтобы оказать помощь радисту и Верхотурову.

Он и Ревика приказом Дерибаса были «занесены в список части навсегда»... Что за честь такая им была оказана? Почему Липский в своем отчете и представлении к наградам не включил их в число тех, кто награждался орденами? Да и сам приказ Дерибаса еще не факт, что орден Красного Знамени остальные пограничники получили. Хабаровским чекистам стоило бы поискать в своих архивах следы чумиканской трагедии. Установить, в списки какой части были внесены погибшие. Возможно, этого не произошло и ошибку не поздно еще исправить. Ведь Дерибаса самого вскоре расстреляли как «врага народа»...

Николай Васильевич ХАБАРОВ

Восемнадцатилетний радист-комсомолец был из местных жителей, окончил курсы радистов в Хабаровске, после чего вернулся домой. Был парнем любознательным, увлекался радиотехникой, все свободное время проводил на радиостанции. Его племянница Ирина Ивановна Дугина вспоминала: «Когда бабушке сказали о гибели сына (Николая. - А.Ч.), она нашла его около большого дерева - тогда на этом месте был небольшой лесок. В самом здании был убит пограничник Григорий Долгов. Для мятежников захват этих объектов означал изоляцию райцентра от внешнего мира... Бабушка и дедушка долго оплакивали своего сына, мы, родственники Хабарова Николая Васильевича, чтим и помним его».

Последним в скорбном списке погибших был эвенк-пастух Николай БОРИСОВ по прозвищу Шухарной. За что его наградили таким прозвищем? Видимо, это был парень ловкий, подвижный, с юмором. Наверняка Борисов хорошо знал окрестные таежные тропы, по которым банда могла уйти в глубь леса. Его и расстреляли в тайге за отказ вести банду по этим тропам.

***

Что представлял собой Чумиканский погранпункт в 1931 году? Небольшое служебное помещение, маленькая казарма - из нее и отстреливались пограничники. Штатное расписание - шесть человек. После случившегося нападения заставу укрепили людьми, оружием, а позже здесь выстроили кирпичную казарму, служебные помещения, установили необходимое оборудование. Это был автономный военный городок, способный самостоятельно решать все проблемы. Поскольку Охотоморское побережье тогда охранял Магаданский погранотряд (в составе Северо-Восточного погранокруга), то в его подчинении находилась и Чумиканская застава. В конце девяностых годов прошлого века заставу начали сокращать, увольнять офицеров и

т. п. А в 2003 году ее совсем закрыли - ценное оборудование было увезено, а здания, хозяйство были брошены бесхозными. Осиротело и захоронение погибших в 1931 году, за которым до этого ухаживали пограничники - они красили заборчик, чистили дорожки, благоустраивали сквер, скашивали траву.

Александр ЧЕРНЯВСКИЙ.

Расформирование заставы вызвало разруху всего окрестного городка -строения разграбили, с памятника содрали бронзу, спилили один из памятных пограничных столбов на месте боя 1931 года. Памятник ветшал, осыпался, размывались буковки фамилий. Местные власти все это созерцали, но ничего не делали.

Сентябрь 1993 года. Возвращение в прошлое

В сентябре 1993 года в Чумикан прилетелГеннадий Александрович Басюк. Повод был печальный для всей его семьи. В районе Шантарских островов пропал его старший сын Сергей.

Басюк прилетел в Чумикан - разобраться, что же произошло с сыном и его напарником, найти следы пропавших. Ему помогли пограничники, выделили вертолет, поисковую группу. Но никаких следов гибели лодки они не обнаружили. История эта продолжается до сих пор. Пожелаем отцу раскрыть ее тайну.

Тогда же Геннадий Александрович и побывал на здешней заставе (он инженер, долгое время трудился в строительных структурах погранокруга). Здесь, в Чумикане, увидел братскую могилу, ухоженную, оберегаемую пограничниками. Заинтересовался именами погибших, пошел к властям, в архив, начал собирать материал о мятежном 1931 годе.

Бывал он в Чумикане не единожды. Но... прилетев сюда в 2008 году, был поражен происшедшими переменами.

- Двухэтажная казарма, дома офицерского состава, хозяйственные, служебные постройки заставы стояли без окон, без дверей, шифер с крыш снят, - сокрушается Басюк. - Меня потрясло такое варварство. Могила тоже была запущена, стояла в плесени, зарослях. Помещения бывшие заставы разгромили - местные жители на глазах у властей, чуть ли не под окнами администрации, прокуратуры, милиции. Почему они допустили такое варварство, почему освободившиеся помещения не были использованы для нужд района? С этими вопросами я пошел в администрацию района. Глава был в отъезде, меня принял заместитель Ю.В. Шульгин. Разговор был нелицеприятный, но в конце его Шульгин заверил, что после возвращения главы района меры будут приняты. В первую очередь, благоустроят сквер с могилой...

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Через год Басюк снова прилетел в Чумикан. И увидел ту же картину: разгромленную заставу, заброшенный и запущенный сквер, облупившийся памятник, покосившийся забор... Поменялась только власть в районе, главой стал Анатолий Милов. Басюк попросил его о встрече - глава принял. Гость темпераментно говорил 0 том, что нельзя забывать свою историю, нельзя предавать память о погибших, нельзя так жить вообще. После этого он также встретился с начальником районного отдела образования Татьяной Петровой, попросил ее привлечь школьников для ухода за памятником, продолжить сбор материалов о событиях 1931 года. Поделился копиями тех документов, которые уже разыскал сам.

Вернувшись в Хабаровск, Басюк посетил приемную руководителя партии «Единая Россия». Изложил на партийном бланке суть «чумиканского дела» -от начала до конца. Не раз встречался с офицерами-пограничниками, теперь все проходившие в крае водные границы находятся под охраной Хабаровского управления пограничной службы ФСБ России.

Казалось бы, дело пойдет быстро. Но Чумикан - безнадежно глубокая и далекая провинция, у района нет надежной связи ни по воздуху, ни по воде. Аэропорт разрушен ремонтом, грузы с судов к берегу доставляют баржами. Понимая все это, Басюк стоит на своем: в крае нет подобного захоронения погибших пограничников, и не гоже держать его в запустении. Память надо возродить!

«Лед тронулся» в прошлом году. При осмотре памятника выяснилось, что он в плачевном состоянии. Хотя реставрация предполагалась здесь, в Чумикане. Хабаровский архитектор В. Васильев сделал анализ состояния памятника и дал рекомендации по его восстановлению. В резюме справки записано: «В виду несомненных профессиональных достоинств памятника, подлинности самого захоронения и монумента, является очевидным безусловная необходимость сохранения данного монумента и выполнения по нему ремонтно-восстановительных работ». Далее шел перечень рекомендаций, которые предполагали расшивку трещин по бетону, обработку пескоструйным аппаратом, отливку памятной доски из металла и др. Но даже эти, не столь сложные, работы в Чумикане сделать было невозможно. Решили заказать копию памятника в Хабаровске. Собирали деньги по всему району, откликнулись местные предприниматели, хорошо помогли. Басюк был активен и здесь - по его инициативе в местной школе ребята под руководством учителя Е. Крючкова отреставрировали два сохранившихся пограничных столба, начали ухаживать за сквером. Столбы-символы будут возвращены на место, когда откроют в этом году сквер, которому присвоят имя Д. Ревики.

Наконец монумент был доставлен в Чумикан, установлен на могиле. Несколько раз из-за непогоды переносили дату его открытия. Наконец, это случилось 24 сентября 2010 года. У могилы погибших стоял почетный караул из числа старшеклассников. Из Хабаровска прилетели гости - пограничники со своим песенно-танцевальным ансамблем, пришли ветераны, жители села. Принесли цветы. Глава муниципального района А.Г. Милов открыл торжество. Съемочная группа 5-го телеканала вела съемки, они прошли в телеэфире. Потом был концерт.

Басюк стоял здесь, у могилы, слушал речи выступающих, смотрел на происходящее. И думал о том, что это только начало, что не все тайны раскрыты в той давней истории. Кем, например, был погибший Долгов, живы ли его потомки? Где живут дети и внуки Ревики других пограничников? Как их отыскать, собрать на телевизионной передаче «Жди меня», самому к ней подготовиться, раздобыть недостающие документы? Где прочитать тот же отчет А.Н. Липского своему начальнику Дерибасу, протоколы допросов пленных «повстанцев», какую роль играл среди них «поляк Штейгель»? Почему в приказе Дерибаса к орденам представлены четверо оставшихся в живых пограничников, а мученически погибшие Ревика и Долгов занесены только в «список части навсегда»? Не заслужили орденов или посмертно ими тогда не награждали?

Он хотел знать ответы на эти и другие вопросы. Он ищет их и сегодня.

И, конечно, стоя у могилы героев, он не мог не думать и о сыне...