Две России взглянут друг другу в глаза

Эта часовня возведена в Хабаровске в память о репрессированных

В День памяти жертв политических репрессий на Хабаровском городском кладбище прошла официальная церемония, после которой люди бережно клали к мемориалу скромные букетики, и скорбно молчали, и утирали слезы…

Возле дома № 146 по улице Волочаевской никаких церемоний не было. Хотя именно здесь располагалась внутренняя тюрьма НКВД по Дальневосточному краю, где в годы сталинских репрессий по политическим мотивам расстреляли несколько тысяч «врагов народа». У правления краевого историко-просветительского общественного движения «Мемориал» была надежда: в этом году тут всё-таки появится памятная доска, посвященная безвинно погибшим. О ней «Мемориал» хлопочет с 2007 года.

Нет, не появилась. И, более того, кое-кто, оказывается, предлагал «Мемориалу» доказать, что тюрьма была тут. А если даже и была, ещё не факт, что в ней расстреливали репрессированных. Об этом написал в редакцию нашей газеты член совета старейшин хабаровского «Мемориала» Ростислав Чайка.

Например, в одном из официальных ответов управления ФСБ России по Хабаровскому краю чёрным по белому написано, что «официальных документальных материалов о внутренней тюрьме УНКВД-УНКГБ-УМГБ, её нахождении в 30 - 40-е годы по адресу ул. Волочаевская, 146 и количестве расстрелянных в ней репрессированных граждан, не имеется». Однако мемориальцы нашли свидетельство бывшего начальника тюрьмы, который подтвердил и адрес, и факты расстрелов. Убитых увозили ночью на кладбище и закапывали в ров. Потом над ним устроили «второй этаж» - его теперь знают, как писательский сектор.

Количество убитых начальник тюрьмы не указал. А в наших хабаровских архивах, оказывается, соответствующих документов не сохранилось. И потому нет оснований для установления мемориальной доски с такой надписью: «Здесь во внутренней тюрьме НКВД по ДВК в годы сталинских репрессий были расстреляны по политическим мотивам и впоследствии реабилитированы около 11 тыс. жителей ДВК. Светлая память безвинно погибшим».

Наверное, не все видели скорбные книги под названием «Хотелось бы всех поимённо назвать». В пяти томах - сведения о жертвах политических репрессий. Неоценимую, порой просто невозможную работу проделал полковник УФСБ в отставке, историк и исследователь Александр Лавренцов.

По его данным, в Хабаровске в пиковые годы расстрелов (с начала июля 1937-го и по октябрь 1938-го, потом пошёл резкий спад) было расстреляно от 9 до 11 тысяч человек. Почему такая неопределённая цифра? Дела на военных, судимых Особым совещанием, забирали в центр, исследователи, потом с трудом их находили, да и то не все…
Пятитомный мартиролог, впрочем, называет поименно имена 9935 расстрелянных. Это только те, документы на которых, слава богу, сохранились в архивах.

«Что было устроено? - вспоминает Александр Лавренцов. - Ударно работали Тройки, а для оперативности следствия в здании по соседству с тюрьмой НКВД, - это то крыло, которое смотрит на ул. Муравьёва-Амурского, но только в кабинетах с окнами во двор, - размещались члены выездной сессии Верховного суда СССР. Они заседали, выносили приговор и тут же отдавали его секретарю. Тот спускался в соседний корпус, передавал по команде, и уже через пять минут приговор приводили в исполнение…» А чтобы не было слышно выстрелов, во дворе держали трактор. И заводили его мотор…

И в те времена, и сейчас о нашем самочувствии как бы «заботятся». В одном из официальных ответов «Мемориалу», например, сообщается: мемориальная доска будет «вызывать негативные эмоции» и вообще «эстетически нецелесообразна». Другой чиновник считает: «Память жертв политических репрессий уже увековечена в Хабаровске памятным знаком возле института культуры и мемориальным комплексом на центральном городском кладбище». Зачем, дескать, ещё одна доска?

«Теперь две России взглянут друг другу в глаза - / та, что сидела, и та, что сажала» (Анна Ахматова). Этого, что ли, боятся?

Пять лет продолжается эта мучительная история: «Мемориал» упорно пишет письма, разыскивает и находит нужные документы, заседают какие-то комиссии, сочиняющие по существу отписки... В конце концов, мемориальцы получили предложение изменить текст доски, написать на ней: «В здании по улице Волочаевской, 146 в годы сталинских репрессий (1935-1939) находилась внутренняя тюрьма».

И всё?! Никаких расстрелов?!

Что-то неладное творится с памятью…

Николай Семченко. Фото А. НИ.

Между тем

Количество россиян, признающих факт массовых политических репрессий в СССР, за последние 11 лет сократилось с 75% до 62%, свидетельствуют результаты опроса, проведенного ФОМ 21 октября среди 1500 респондентов из 43 регионов (погрешность не более 3,6%).

Доля тех, кто считает, что их не было, выросла за это время в два раза, достигнув 16% опрошенных. Каждый второй уверен, что репрессиям нет оправдания, каждый седьмой придерживается противоположного мнения.
Каждый пятый считает, что ответственность за репрессии 30-х гг. нельзя возложить ни на кого, объясняя их тем, что «такое было время».