Забыть и не помнить об этом нельзя

16.01.2018 | Память | 3м. 14 c. | 200

Зловещее слово «война» звучит едва ли не во всех уголках планеты Земля - в Азии и Европе, в Африке и далее везде. Совсем недавно война условно завершилась в пылающей в огне Сирии. Почему условно? Да потому что там остались еще опасные очаги огня, тушить которые придется еще очень долго.
Война - страшное слово. До сих пор не забываю 1941-1945-е годы, годы упорной и жестокой борьбы нашей Родины за свое освобождение от фашистских захватчиков. Годы, которые безжалостно прошлись и по моему родному дому, и по моему детству.
Жили мы тогда в городе Рыльске Курской области. Счастливой и дружной семьей, пока однажды ранним утром в нашем мирном небе не появились сотни немецких самолетов и не сбросили свой смертоносный груз на наши дома и головы. Никто не знал, что это такое, ведь выступление Молотова о нападении гитлеровской Германии на СССР прозвучало по радио несколько часов спустя после того ужаса, которому мы подверглись. Помню все, хотя и было мне в ту пору девять лет.
Бомбили нас каждый божий день. Воздушная тревога изнывающе выла, подгоняя людей искать укрытия, где только можно, - в церковном подвале, куда набивалось до пятисот человек, в бомбоубежище, подпольях и погребах. Вижу, как наяву, как мы с мамой и маленькими сестрами и братьями (всего восемь человек) бежим в бомбоубежище, и сколько мы там просидим, никто не знал, грохот от взрывов снарядов и звуки канонады не умолкали часами…
9 сентября мы проводили на фронт старшего брата.
А 10 сентября наш город подвергся доселе невиданной еще бомбежке. Были взорваны мост через реку Сейм, железная дорога, нефтебаза, склады. Бочки с горючим взлетали, как перышки, высоко в небо и сгорали. Зрелище было ужасным.
Эвакуироваться мы не успели, хотя папа еще с утра ушел на станцию, чтобы занять места в эшелоне, предназначенном для вывоза из города его жителей. Потом мы узнали, что первый эшелон, вышедший со станции утром, в дороге был разбит с воздуха немцами, и все его пассажиры погибли…
В этот же день в пять часов вечера в город вступили моторизованные немецкие войска. Сразу же весь народ согнали на площадь и в присутствии всех «по приговору» казнили на виселице руководителей горкома партии и горисполкома. В живых удалось остаться только товарищу Дроздову, который во время облавы смог добраться до бомбоубежища, где мы его переодели, и он ушел. В дальнейшем он командовал партизанским отрядом.
Немецкое наступление было столь стремительным, что город оказался к нему совсем не готов. Поля остались неубранными. Запастись продуктами мало кто успел, потому что никто не ожидал столь быстрого появления врага у своего дома. Начался грабеж, в первую очередь магазинов. Угроза голода надвигалась очень быстро. Зима в тот год была очень морозная. Но нам приходилось тайно пробираться в поля и с большим трудом из-под снега выкапывать картошку, жать колоски ржи и пшеницы.
Четыре месяца мы жили, словно на передовой: в городе - немцы, за рекой - наши. Канонада часами не умолкала, и мы не выбирались из подвалов.
Затем немцам удалось продвинуться вперед, в глубь страны, и у нас установилась «акупация». В каждом квартале по улицам стояли немецкие солдата, проверяли документы («папир»), которые выдавали на проживание в городе. Каждый день был кто-то повешен. Евреев же сгоняли в один дом, дальше заталкивали в машины (душегубки), где они погибали, а тела сбрасывали в выкопанные заранее окопы. 2500 человек погибли в них.
Но надо было как-то жить. Немецкие власти выдавали только по 250 граммов хлеба детям до семи лет. Остальные - кто как может. На работу к немцам папа не пошел, а научился делать из дерева всяческую тару (ведра, бочки и другое). Это обменивалось у сельских жителей на продукты (картошку, морковь). Ели даже мясо убитых коней.
Дети учились в школе по четвертый класс. Преподавали наши учителя по откорректированным немцами учебникам. Дисциплина - строжайшая, за каждое нарушение порядка - подзатыльник. Перед началом уроков в класс входил гестаповец, и мы должны были встать, вытянув руку вперед, и говорить: «Хайль Гитлер». Город был на военном положении, ходить разрешалось до 18 часов. Молодежь после 16 лет угоняли в Германию, каждый день слышались крики и слезы.
Зимой, чтобы не замерзнуть, мы с мамой ездили на санках в лес за дровами. А это было очень далеко. Руки, ноги замерзали, обуви не было, ноги заматывали всяким тряпьем. Разговаривали в полголоса, кругом были немецкие солдаты. Собирали желуди, траву, чтобы утолить голод.
На квартире у нас жил немецкий врач. Каждый день я должна была убирать в его комнате. Так прожили мы два года.
Но в марте 1943 года к городу подошли наши, остановились за рекой. Немцы разделили город на две части, по границе улицы Ленина, и тех, кто жил у реки, переселили, а сами заняли их дома. К нам в дом тоже заселились фашисты, нас же отправили в подвал.
В момент переселения папу забрали в комендатуру, но по дороге туда его успел предупредить сосед, что людей гонят в Германию. Как-то папе удалось сбежать. Мы успели его спрятать в печке и замуровать. Немцы его искали повсюду, переворошили штыками стог сена, стоящий во дворе. Допытывались о нем у нас, детей, но мы говорили, что папа ушел и не возвращался. Они выстроили нас в ряд у стенки веранды и снова потребовали сказать, где отец. Мы молчали. Тогда они дали очередь из автомата, но чуть выше наших голов. На нас посыпались стекла, мы истерично закричали. На шум вышел из дома немецкий офицер, он видел, как папа уходил, что-то сказал солдатам, и те, наконец, ушли.
Город каждый день бомбили, но уже наши. Опять четыре месяца мы жили на передовой. Во дворе стояла пушка «Ванюша», как звали ее немцы, перестрелка велась регулярно, все горело. Но нам некуда было уйти. Сидели в подвале дома. Питания - никакого, даже воды не было. Питались объедками, которые мне удавалось собрать на помойке около немецкого штаба. Меня не задерживали, возраст еще был «не для Германии».
Спасибо, что у нас в подвале жила корова, для которой в перерыве между обстрелами мы собирали траву и еще, что могли. Потом она ослепла. А рядом с ней жили еще 15 партизан, которых папа во время боя вывел из леса.
Мы видели, как горели дома, гибли дети, взрослые, но их никто не хоронил. Возникла угроза эпидемии тифа. Ночами старшая сестра ходила копать окопы, заставляли немцы, но утром их все-таки отпускали домой.
А однажды вечером по радио приказали всем собраться и погнали куда-то этапом. В городе тогда насчитывалось 35 тысяч жителей, так что колонна оказалась внушительная. Наши подумали, что немцы начали дислокацию своих войск, и начали бомбить нас из самолетов. Шоссе шло через болото, ни убежать, ни спрятаться людям было негде. Те, кто бросался за спасением в болото, почти сразу же тонули, и помочь им было нельзя. Немцы, конечно, исчезли. А уцелевшие люди пошли кто куда.
Наша семья добралась до села Гниловка, что в 60 км от города. Шли до нее всю ночь. Малых детей несли попеременно, кто мог. Мы были такие худые, желтые от сидения в подвалах, без солнца и питания, к тому же под угрозой тифа, что никто такую «армию» с 8-ми детьми не брал на квартиру. Наконец, одна женщина сжалилась над нами и пустила в сарай, с тем, чтобы мы работали на ее поле. Мы обмазали сарай глиной, обустроили, не зная, сколько придется жить здесь. А прожить пришлось 9 месяцев.
В конце ноября 1943 года немцы начали отступать, сжигая на своем пути буквально все. Ночью разгорелся бой. В атаку пошла наша пехота. Но почему-то отстали танки и артиллерия. Наше наступление было сорвано, погибли очень многие. Нам пришлось копать окопы и хоронить бойцов. Немцы снова пошли в наступление. А нас, эвакуированных, погнали назад в город. Пришлось проходить через линию фронта, прятаться в воронках, в которые, по уверению бывалых людей, дважды не падают снаряды.
Опять пройдя за ночь 60 км, мы добрались до города. И ужаснулись тому, что увидели. Город весь зарос сорняками, дома почти все разрушены, ночевать пришлось в коридоре на полу. И хотя немцы начали бомбардировку, спрятаться в бомбоубежище уже не было сил. Посчитали, что если нам суждено погибнуть, то хотя бы всем вместе…
На фронтах сражались два моих брата. Один погиб под Кенигсбергом 5 апреля 1945 года, не дожив один месяц до окончания войны. Второй пришел раненый и вскоре умер. Первый был награжден медалью «За отвагу».
После освобождения Рыльска началась трудная, полная лишений, но мирная жизнь. Победу мы встречали всем городом на центральной площади. Было много слез и много радости…
После окончания семи классов я поступила в строительный техникум. Нам говорили, что нужно восстанавливать страну. На преддипломной практике пришлось строить города и села там, где проходила Курско-Орловская дуга, Прохоровка. После окончания техникума была направлена на Дальний Восток, в Амурскую область. В 1956-1962 годы училась в Московском инженерно-строительном институте. После окончания была приглашена на работу в администрацию Хабаровского края, где занималась вопросами строительства. В 1998 году вышла на пенсию в возрасте 68 лет.
Вырастила двух дочерей. Одна кандидат биологических наук в Академгородке г. Новосибирска. Другая - закончила академию связи, юридический институт. Внучка учится в ТОГУ на факультете «Архитектура-дизайн внешней среды».
Конечно, мне грех жаловаться на то, как сложилась моя жизнь. Но все чаще и чаще я задумываюсь над тем, что выпало на мои, да и не только мои детские годы. Знаете, мне очень не хочется, чтобы подобное повторилось с другими детьми. В любом уголке планеты Земля - в Азии, Африке, Европе и далее везде…

С уважением,
Е. ДРОЖЖИНА.







Написать комментарий
Написание комментария требует предварительной регистрации на сайте

У меня уже есть регистрация на toz.su

Ваш E-mail или логин:


Либо войти с помощью:
Войти как пользователь
Вы можете войти на сайт, если вы зарегистрированы на одном из этих сервисов:

Я новый пользователь

На указанный в форме e-mail придет запрос на подтверждение регистрации.

Адрес e-mail:*


Имя:


Пароль:*


Фамилия:


Подтверждение пароля:*


Защита от автоматических сообщений

Подтвердите, что вы не робот*

CAPTCHA

Нет комментариев

29.03.2024 13:19
«Ростелеком» представил в Хабаровске возможности централизованной Системы-112 для экстренных оперативных служб

29.03.2024 09:08
Особый противопожарный режим в Хабаровском крае

29.03.2024 08:58
В Хабаровске ветка упала на автомобиль - заплатит УК

29.03.2024 08:52
В приоритете - семьи и защитники Отечества

29.03.2024 08:38
При чём тут борщ?

26.03.2024 08:37
План посевной – рост в гектарах

26.03.2024 07:39
В Хабаровском крае готовятся к посевной

25.03.2024 11:55
Один дома или никого: видеонаблюдение поможет контролировать все удаленно

23.03.2024 19:22
Циклон принесёт снег на большую территорию Хабаровского края

23.03.2024 16:14
В связи с трагическими событиями просим жителей Хабаровского края быть предельно бдительными

23.03.2024 15:56
В день трагедии в Красногорске на соревнованиях находилась команда по спортивным и бальным танцам Хабаровского края с тремя тренерами

23.03.2024 11:52
Развлекательные мероприятия на территории Хабаровского края в ближайшие дни отменяются в связи с трагедией в Красногорске



22.02.2024 00:57
Имя Макарова - на стеле Героев
Подвиг Вячеслава Владимировича Макарова навсегда останутся в наших сердцах

30.01.2024 10:11
125-граммовый хлебный паёк получили хабаровчане из блокадного Ленинграда
Во всероссийской акции «Блокадный хлеб», посвящённой 80-летию освобождения Ленинграда от фашистской блокады, приняли участие жители Хабаровского края во всех районах. И для краевой столицы акция давно стала традиционной. Начиная с 2017-го каждый год 27 января местным жителям дают попробовать 125-граммовый хлебный паёк, приготовленный по рецепту военного времени. В акции участвуют активисты и волонтёры патриотических организаций края.

Например, раздавать хлеб в ТРЦ «Большая медведица» помогала Анастасия Смирнова – воспитанница поисково-юнармейского отряда «Журавли» имени героя России А. А. Аксенова. В акции девушка участвует третий год подряд.