За свободу с чистой совестью

Владимиру Путину не нравится засилье «легкого чтива»

Заседание Российского книжного союза проходило в Российской государственной библиотеке. Глава РКС и Счетной палаты Сергей Степашин сразу начал разговор с негатива: интерес к чтению упал - и самое страшное, что книги все меньше интересуют чиновников и бизнесменов. Издательства просто не рискуют брать на себя раскрутку новых детских авторов. Как выход он предложил снизить НДС на детские книжки.

Книжной отрасли также угрожают электронные «читалки», считает Степашин, которые в перспективе грозят «отъесть» у нее 30% рынка. Следующий оратор - министр связи и информации Игорь Щеголев - призвал «смириться с тем, что электронная книга - тоже книга» и выступил за создание библиотек оцифрованной литературы (наподобие видеопроката). А министр культуры Александр Авдеев оказался ярым противником электронных читалок: они мешают «любоваться словом». Потребовал глава Минкультуры и передать книжную отрасль в ведение его ведомства - Мининформации якобы не справляется.
Аппаратный спор прервало появление Путина, который обрушился на засилье «легкого чтива».

Впрочем, нелюбовь к «легкому чтиву» ничуть не помешала ему сразу после съезда встретиться с его творцами - Александрой Марининой, Дарьей Донцовой, Сергеем Лукьяненко и другими.

Публикуем сокращенную стенограмму этой встречи.

В.В.Путин: Добрый день, ещё раз! Здравствуйте!

Мне очень приятно поучаствовать в вашем мероприятии. Знаю, что проблем много в отрасли, и так или иначе вы завязаны и зависите от тех решений, которые принимаются на правительственном уровне. Мне бы, конечно, хотелось узнать ваше мнение о том, какие проблемы вы считаете наиболее важными, актуальными, злободневными.

Пожалуйста, кто?

М.И.Веллер: Если Вы позволите.

В.В.Путин: Пожалуйста, Михаил Иосифович.

М.И.Веллер: По опыту и практике в России разговор писателя с властью, как правило, ходит внутри трёх точек. Первое - это писатель просит у власти денег. Второе - писатель просит, чтобы власть лучше издавала и продвигала его книги. Третье - писатель хочет, чтобы власть прислушалась к тому, как нужно править страной, хотя при этом писатель не готов брать на себя ответственность. Вот этих трёх моментов решительно хотелось бы избежать, потому что часто забывается, хотя подразумевалось, что в литературу вообще-то идут не для того, чтобы брать, а для того, чтобы давать. В этом отношении в какой-то политической ориентации писатель, наверное, всегда либерал, потому что ему от государства не нужно ничего, кроме одного - работы правоохранительных органов и чтобы государство его не трогало. Если вот эти две вещи у него есть, то всё остальное уже от лукавого. Всё остальное можно делать.

В связи с этим естественный вопрос: допустимо ли писателю иметь точку зрения, не совпадающую с точкой зрения власти? В таких случаях товарищ Сталин отвечал: «Я думаю, что допустимо». Одни считают, что надо жёстче, другие считают, что надо либеральнее, - согласия не будет никогда.

Как много раз отмечалось, писатель - это функция литературы и языка, а язык - это функция народа. В принципе, все состоявшиеся люди могут взять - уехать и продолжать работать и реализовывать себя где угодно. Это относится к музыкантам, художникам, хлебопашцам, работягам, кроме, наверное, двух категорий - политики, которые не существуют без своей страны, и писатели, которые также не существуют без своей страны, потому что язык - это виртуальный портрет, виртуальная форма существования народа. Когда-то мы, журналисты (когда я работал в газете), много говорили о том, что падение началось где-то на рубеже
1980-х, когда ввели указом написание произношения на русском языке Алматы вместо привычного Алма-Ата, и Таллинн с двумя «н», вместо по-русски привычного «н». На языковом уровне началось некое «залегание под других», это продолжилось произношением и написанием «в Украине», хотя 300 лет говорили «на Украине». Если украинцы считают, что нужно «в Украине» - это их святое право, почему надо переделывать русский язык?

Почему нужно «училище» менять на «колледж»? С какой, спрашивается, радости?

В.В.Путин: Спасибо, Михаил Иосифович.

Если позволите, я всё-таки немножко прокомментирую то, что вы сказали, своё отношение к этому выскажу. Ну, во-первых, должен вас разочаровать: просить денег и давать советы по поводу того, как руководить страной, - это не исключительная привилегия писателей или книгоиздателей: все так делают. Все умеют и знают, как играть в футбол, все умеют и знают, как играть в хоккей, все умеют и знают, как управлять страной, экономикой, социальной сферой и все хотят дать совет. На самом деле это хорошо, я думаю, это хорошо, когда все хотят дать совет, - значит, у нас люди небезразличные. Но особенно приятно, что это хочет делать интеллектуальная элита, к которой надо, безусловно, отнести людей, которые имеют свои собственные мысли и умеют их формулировать так, чтобы было интересно с этим познакомиться другим людям. Когда вот у таких людей есть желание дать совет как руководить страной, это очень хорошо, мы готовы прислушаться.

Что касается того, что все просят денег - это естественно. Правительство для того и существует, чтобы, в том числе, грамотно распределять государственные ресурсы, так что здесь ничего зазорного-то нет. В целом, если коллеги сегодня об этом что-то скажут, по поводу организации самой отрасли… Ясно, что писать стихи или художественные произведения - это не отрасль, а вот организовывать всю эту работу - это отрасль. И если какие-то будут соображения, предложения, я с удовольствием их выслушаю.

Я и в своём приветственном слове говорил, и хочу здесь ещё раз повторить. Вы сказали, Михаил Иосифович, по поводу того, чтобы правоохранительные органы работали исправно. Сегодня - это наиболее актуальная вещь. Конечно, с появлением интернета, других современных средств массовых коммуникаций, защита прав интеллектуальной собственности выходит на первый план. Но это не только наша проблема, это - общая проблема. Никто ещё не научился как следует защищать эти интеллектуальные права. Я совсем недавно встречался с руководителями международной организации по защите интеллектуальных прав: они тоже бьются и эффективных способов найти не могут, тем более что сама по себе идея «всё раздать бесплатно» массы захватывает, конечно, ей очень трудно противостоять. Поэтому партии появляются соответствующие и пользуются поддержкой. Тем не менее мы обязаны организовать эту работу. Мы будем думать, как это сделать цивилизованно. По поводу того, чтобы или хлеще ругать власти, или, наоборот, помягче. Мне кажется, что это не самоц
ель - ругать власти, правда?

Реплика: Нет, конечно.

В.В.Путин: Во-первых, это должно быть сделано талантливо. Любая критика должна быть талантливой. На мой взгляд, самое главное, чтобы этот процесс был лишён - никого не хочу обидеть - самолюбования, чтобы это было по существу, заинтересованно, и тогда наверняка на это будет реакция.

По поводу того, что политики и в широком смысле художники, литераторы не могут уехать, потому что они связаны. Из страны уезжают, конечно, и политики. Даже есть такое понятие, как «правительство в изгнании», и такое бывает. Политики частенько уезжают, вынуждены покидать свои страны, функционировать за границей так же, как и литераторы уезжают, отрываются, правда, от своей почвы: им тяжелее, конечно, работать. Они уже не чувствуют биения сердца страны. Это большая трагедия и для политиков тоже. Лучше бы этого не случалось, конечно. И политики, и люди, которые занимаются литературным творчеством, конечно, должны чувствовать «химию» внутри, происходящую внутри народа. Надеюсь, что у нас этого никогда больше не будет, когда люди должны будут уезжать для того, чтобы заниматься творчеством либо политической деятельностью.

Что касается переименований, меня самого это задевает. Меня самого всё время это коробит, честное слово. Ведь, когда мы какой-нибудь техникум переименовываем в колледж, это говорит о нашей неуверенности в себе. Мы, значит, считаем, что наши собственные стандарты совсем плохие. И мы для того, чтобы показаться лучше, ничего лучше не находим, как просто сменить вывеску, а не суть. Это, конечно, плохо. Но если бы вы почаще это где-нибудь говорили в таких местах, чтобы доходило до миллионов людей, было бы лучше.

Я, когда приезжаю, знаете, в какие-нибудь наши региональные столицы, как только еду по улице, первое, на что обращаю внимание, на рекламу. Названия ресторанов, кафе, магазинов почему-то все на латинице написаны. Почему? Это вот как раз тоже от неуверенности в себе и закомплексованности, но нужно время для того, чтобы мы осознали, что мы великая страна, великая нация, с великой культурой и у нас есть чем гордиться. Есть проблемы, да, но мы их решаем и подчас решаем даже не хуже, чем наши оппоненты, возможно. А вот этот диалог между властью и людьми искусства в широком смысле слова - он, конечно, необходим, и я надеюсь: а) никто не будет уезжать никуда и б) мы будем ругать, слышать критику - не просто ради критики, ради ругани, и не ради самолюбования, а заинтересованную, направленную на то, чтобы изменить ситуацию к лучшему.

Захар Прилепин (Е.Н. Прилепин): Можно тогда я в поддержку высказывания Михаила Веллера…

В.В.Путин: А в мою поддержку? На меня наброситесь сейчас?

Захар Прилепин: В продолжение Ваших слов, да. Дело в том, что, безусловно, русская литература является конкурентоспособной и литераторы со своими текстами, наряду с теми людьми, которые продают нефть, являются одной из самых важных страт в России. Но если с литературой более или менее всё понятно, я понимаю лично для себя одну из главнейших проблем литературы - это гибель советской системы книгораспространения, когда книги до большинства регионов России просто не доходят. Вот я вырос в Рязанской и в Липецкой деревне, у нас там были в деревнях отличные книжные магазины, а сейчас там нет и в радиусе 100 км. Мне понятно, что есть такая проблема и нужно каким-то образом её решать, а вот проблема, связанная с той же самой нефтянкой, мне непонятна, поэтому мне спросить не у кого, я у Вас спрошу.

Как русского литератора меня крайне интересует недавнее Ваше высказывание, согласно которому Россия стала продавать нефти столько же, сколько Саудовская Аравия, и даже больше. И насколько я знаю, один из людей, который этим занимается, - Геннадий Тимченко, глава компании «Гунвор». Он, заработавший колоссально на продаже нефти, принял финское гражданство и теперь не русский гражданин, а финский гражданин, и как русского писателя меня крайне удивляет данная ситуация. А второй вопрос мне навеяло выступление Сергея Вадимовича Степашина, я вспомнил про «Транснефть», у которой год назад был колоссальный скандал: в «Транснефти» пропало 4 млрд. долларов. Год уже почти прошёл, не возникло ни уголовного дела, не появилось никаких подозреваемых, собственно, ничего не происходит по этой теме. И вот мне интересно: то ли не было этих 4 млрд., то ли это придумали враги России, потому что если эти 4 млрд. долларов запустить в книжную сферу, то мы сами просто свои книги разнесём по всей России за эти деньги и обеспечим книгор
аспространение.

В.В.Путин: Это где, в какой компании?

Захар Прилепин: «Транснефть».

В.В.Путин: Значит, по первому случаю, по первой части этого вопроса. Я гражданина Тимченко знаю давно, с периода работы в Петербурге. Он работал со своими друзьями и коллегами в «Киришинефтеоргсинтез», такая компания есть, Киришский нефтеперерабатывающий завод. И когда пошёл процесс приватизации, они отделили свою часть, которая занималась экспортом нефти, нефтепродуктов. Просто сделали частную компанию, где-то в самом начале 1990-х годов. И вот постепенно начали эту компанию развивать. Он пришёл в бизнес не вчера, не позавчера - с первого шага, когда была разрешена приватизация. И уверяю вас (я знаю, что много пишут по этому вопросу), абсолютно без всякого моего участия, они просто создали компанию и работали. И когда объёмы стали такими, что потребовалось, чтобы кто-то из них обязательно был на той стороне границы, организовывал эту работу. Вот как я себе представляю, они и выбрали его для того, чтобы он переехал туда и там продолжил корпоративную работу. И, насколько мне известно, действительно принял это
финское гражданство, но он является гражданином России, насколько мне известно, тоже. И всё это делается не из-за того, что ему хорошо или плохо, а делается из-за того, что у нас нет безвизового режима с Европой и невозможно организовывать работу должным образом. И такая проблема у многих представителей бизнеса. Только процентов 90 скрывают, что имеют грин-карты или гражданство, а он нет, вот и всё.

Захар Прилепин: То есть это нормально, если у человека двойное гражданство и…

В.В.Путин: Я считаю, что нормально, когда в современном мире человек может выбрать любое место жительства и чувствовать себя связанным со своей родиной. Это абсолютно цивилизованная позиция. Вот для такого человека, как для меня, невозможно. Видимо, для вас тоже. Но есть люди, скажем, в творческой среде, которые хотят ездить по всему миру и чувствовать себя гражданами мира. Есть представители бизнеса или молодёжных организаций, даже религиозных организаций, которые считают, что они не должны быть связаны никакими визовыми режимами и границами. Это цивилизованный подход. Повторяю ещё раз: насколько мне известно, господин Тимченко является гражданином Российской Федерации, а всё, что связано с его бизнес-интересами там, это его личное дело, я никогда туда не лез и лезть не собираюсь. Надеюсь, что и он в мои дела никогда нос совать не будет.

Теперь что касается «Транснефти» и других организаций. Если вы знаете, я был как-то руководителем контрольного управления Администрации президента Российской Федерации и сам осуществлял такие проверки, которые осуществляет и Сергей Вадимович Степашин, аналогичного уровня. Есть нарушения и есть нарушения. Есть нарушения, которые связаны с нарушением действующего законодательства и являются уголовно наказуемыми деяниями - хищения, кражи, обман, подкуп, взятки и так далее. А есть уголовно наказуемыми деяниями - хищения, кражи, обман, подкуп, взятки и так далее. А есть нарушения, которые не являются уголовно наказуемыми, - это нецелевое расходование средств. Не по «Транснефти», а по региону, любому… Допустим, губернатор обязан истратить деньги (условно) на жилищное строительство, а он направил на улучшение здравоохранения (очень условно). Он в принципе нецелевым образом израсходовал деньги, но это не преступление - ничего не украл. В принципе то же самое может быть и у «Транснефти». Предполагалось, что они истрат
ят деньги по одному направлению, а они истратили по другому. Это первая часть Марлезонского балета. Есть вторая. В принципе то, что проверяет Счётная палата - она должна проверять и проверяет в основном по закону, она должна так действовать, - траты бюджетного характера. «Транснефть» - это коммерческая организация. Они могут проверить и сказать: «Да, ребята, посмотрите, у вас там чего-то не бьёт по экономике». А если там есть уголовно наказуемые вещи, они передают в прокуратуру. Уверяю вас, если бы там было что-то уголовно наказуемое, там бы уже люди сидели за решёткой.

Р.В.Злотников: Владимир Владимирович, вопрос. Скажите, а эта встреча не под выборы сделана?

В.В.Путин: Нет. У нас выборов пока нет - выборы у нас ещё впереди.

Р.В.Злотников: Ну как? Уже началась предвыборная кампания.

В.В.Путин: Нет. Я время от времени провожу встречи подобного рода.

Р.В.Злотников: Я почему вопрос задал? Потому что если под выборы - это бесполезная трата времени.

В.В.Путин: Вы знаете что, Роман Валерьевич, не хочу показаться невежливым, мне такие встречи под выборы не нужны. Я встретился, согласился на эту встречу именно потому, что возникают вопросы, прежде всего связанные с книгоизданием. Они носят совершенно конкретный, в том числе и коммерческий характер. И мне очень бы хотелось, чтобы, принимая какие-то одни решения, помогая одним участникам рынка, мы не нарушили интересы других, баланс интересов. Это первое.

Второе, всё-таки среди писательской элиты тоже возникают какие-то вопросы, например, связанные с защитой интеллектуальной собственности, может быть, какие-то другие вопросы и соображения, связанные с организацией библиотечного дела, распространением и так далее.

Р.В.Злотников: Тогда у меня есть предложение. Я предлагаю вам перестать раздавать всем сёстрам по серьгам.

В.В.Путин: Я пока ещё ничего не раздал.

Р.В.Злотников: Ну как? У нас есть программа поддержки чтения, у нас есть программа поддержки региональных театров, у нас есть программа поддержки библиотек, у нас есть программа поддержки того, сего, пятого, десятого.

В.В.Путин: В этом смысле, да.

Р.В.Злотников: Да. Я считаю, что это опять же бесполезная трата средств. Что такое, например, писатели? Писатели - это люди «длинного шага». Мы никак не можем вам помочь на ближайших выборах, которые состоятся сейчас, но, например, через пять лет, может быть, и можем, через 10 - совершенно точно, мы можем помочь и через 15 лет.

В.В.Путин: Роман Валерьевич, так в чём вопрос или предложение?

Андрей Баконин (А.Д. Константинов): Владимир Владимирович, по поводу патриотизма можно реплику?

В.В.Путин: Конечно, но то, что это надо делать, я с вами согласен, безусловно.

Андрей Баконин: Я очень хотел купить сыну танк, поскольку оба деда воевали - начали лейтенантами, закончили подполковниками. А сын у меня спрашивает о войне, и я хотел купить советский танк, ну с красной звездой и так далее. Я его нигде не нашёл. Вот это мне привёз приятель из Франции, из Ниццы. Тут написано по-русски: «Бей фашистскую гадину», а сделан он китайцами. А ещё я хотел ему показать, как дед выглядел во время войны и вот этого офицера Великой Отечественной - красиво сделан, у него сумка, пистолет, ордена, как у деда… А вот это стоит 350 евро, это на территории России, но это гранд-отель «Европа» в Санкт-Петербурге, а простых нет, вот чтобы как-то… И то же самое в литературе на самом деле - такая же примерно ситуация с патриотической литературой.

В.В.Путин: Послушайте, Андрей, вот это вопрос, который требует постоянного внимания. Вот вы про китайцев сказали, просто экономически выгодно их в Китае производить. Значит, нам нужно сделать так, чтобы у нас было выгодно производить. Чтобы у нас было выгодно производить, нам нужно подавить инфляцию, которая у нас была 34-40% в своё время. Мы сейчас дошли до однозначной цифры в 8%...

Андрей Баконин: Я понимаю, Владимир Владимирович.

В.В.Путин: Эти вещи, допустим, ну вот такие танки и так далее, производят в Китае не только для продажи в России, весь мир завален китайской продукцией и ширпотребом. Все Соединённые Штаты завалены китайской продукцией: они не могут противостоять этому. В итальянских магазинах по производству обуви нет итальянской обуви, хотя она высокого качества. Таковы реалии современного экономического бытия.

Андрей Баконин: Владимир Владимирович, я хочу сказать, что я не против того, чтобы он был китайским, но его, к сожалению, в наших магазинах в Петербурге не купить, это из Франции привезли. Ещё один момент. Я хотел бы сказать по поводу…

Я ещё хотел сказать вот о чём. Нам бы очень всем могло помочь одно, как мне кажется, простое действо, которое могли бы делать чиновники высокого уровня и вообще лидеры страны. Когда не так давно спросили президента Медведева, что он сейчас читает, он обаятельно улыбнулся и сказал, что он читает Стига Ларссона (это хороший шведский писатель, ныне уже покойный). В принципе, конечно, очень хотелось бы, чтобы руководители страны и чиновники часто говорили, что они читают из современной российской литературы, и говорили бы об этом своим подчинённым, потому что очень часто это воспринимается как руководство к действию. А мы-то…

В.В.Путин: Я буду читать Злотникова, «Империю» почитаю с удовольствием.

Реплика: Не забудьте сказать!

В.В.Путин: Да я сказал уже.

Дарья Донцова: Перекричать мужчин очень трудно. Я хочу добавить к Андрею, у меня две темы, собственно говоря.

Первый вопрос. Владимир Владимирович, я вас видела за штурвалом, в подлодке, с винтовкой, с удочкой, я вас ни разу не видела на открытии книжного магазина, никогда.

В.В.Путин: Я бывал.

Дарья Донцова: Я просто не видела. Я специально просмотрела интернет. Я нашла одно маленькое интервью, где вы говорили, что любите Тургенева и Хемингуэя, если не ошибаюсь, и всё. Вы были на Московской книжной ярмарке один раз. Мне кажется, что если наше высшее чиновничество возьмет с вас пример, а они возьмут с вас пример (хотя бы из подхалимства), и возьмут в руки, так и быть, книгу…

В.В.Путин: Почему обо всех так думаете?

Дарья Донцова: Нельзя заставить читать, но если читает начальство, может быть, будут читать книги. Причём неважно, чтобы это были обязательно советские, русские писатели, читайте любую книгу, возьмите в руки любую книгу и читайте.

И второе, я вот сейчас сидела на съезде союза, вот здесь сидят Татьяна Устинова, Александра Маринина, сидят Сережа Лукьяненко, Сергей Минаев (ну он как бы не очень, но в общем-то такой же), мы все представители так называемого развлекательного жанра.

Александра Маринина (М.А. Алексеева): Того, что вы назвали лёгким чтивом.

Дарья Донцова: То, что Вы назвали лёгким чтивом. Нам было обидно. Честно говоря, мне было обидно, потому что за нами стоят миллионы читателей. Фиг бы с нами, с писателями, с девушками: мы пообижаемся и перестанем. Но говоря так про нас, вы говорите таким образом про людей, которые нас читают.

У Александры Марининой миллион двести тираж в месяц, у Татьяны Устиновой примерно столько же, у меня столько же, сколько у Лукьяненко с Минаевым - не знаю, предполагаю, что не меньше. Это огромное количество народа, который нас читает. Знаете, начнёт с Донцовой, потом перейдёт к Пушкину, привыкнет книжку держать в руках - это уже будет хорошо. Вы делите читателей на белых и чёрных, на чистых и нечистых, на хороших и на чтиво. Нет?

В.В.Путин: Нет. В своё время Александра Дюма тоже считали автором, который производит на свет лёгкое чтиво, но это не говорит о том, что завтра его все забудут. Мы все его читаем - и в детстве, и в отрочестве. Я сам зачитывался до безумия этой книжкой («Три мушкетёра»), чуть с ума не сошёл, пока её читал. Но я не имел в виду, что она - плохая литература. Я имел в виду, что нам нужно позаботиться о том, чтобы не пропадал интерес и к классике российской, и к тем вещам, которые являются глубокими, по сути, философскими. Вот о чём шла речь. Я совсем не вкладывал в понятие «лёгкое чтиво» чего-то дурного. Почему вы решили, что это уничижительное какое-то название?

Дарья Донцова: Это так прозвучало. Это показалось…

В.В.Путин: Если это так прозвучало, я приношу свои извинения. Но что касается того, чтобы пресса поснимала меня или Дмитрия Анатольевича с книгой, при открытии книжного магазина, при посещении книжной ярмарки - это, конечно, можно и, наверное, нужно делать. Уверяю вас, те, кто производит молоко, просят меня почаще появляться со стаканом молока. Те, кто производит мясо, хотят, чтобы чаще видели, как я ем отечественное мясо, и так далее. Вы зря смеетесь, честное слово, так и говорят об этом, так и просят. Нам нужно не об этом думать, хотя это тоже важно. Такой положительный пример полезен, но нужно о другом подумать - нужно подумать об экономике этого дела. Сегодня печатная книга стоит где-то 400 рублей примерно, а электронная - 70-80 рублей, в лучшем случае - 100. Примерно такое же соотношение по стоимости в Штатах, только там в других единицах. А нам с вами нужно сделать так, чтобы печатная продукция была если не такой же, то желательно даже дешевле, чем электронная, и тогда это будет экономически выгодно. Эт
о реалии нашей жизни. Вот ваши-то книги точно будут покупать ещё больше.

Вот о чём надо подумать - как это сделать. На сегодняшний день это можно сделать только при прямом дотировании со стороны государства. Возможности бюджета позволяют нам это сделать или нет? Наверное, нет, но нужно подумать, как выходить на это.

А.М.Кондаков (генеральный директор издательства «Просвещение»): На сегодняшний день, если говорить об адресной поддержке, мне кажется, что государство должно абсолютно адресно поддерживать тех писателей, те театры, то кино, которые способствуют формированию в населении, особенно в подрастающем поколении, системы нравственных ценностей, патриотизма, семейных ценностей и так далее, которые способствуют, соответствуют букве и духу Конституции Российской Федерации. Потому что когда сегодня вспоминали фильм «Школа», извините, это преступление за государственные деньги. И если государство будет финансировать театры, кино, книги, которые соответствуют этому, тогда оно будет работать на общество, на семью, на отдельных людей.

Я вспоминаю, мой отец 30 лет назад задал председателю Союза художников СССР вопрос: что вы кормите десятки тысяч дармоедов, ни одного Рембрандта не появилось?! Ответ был предельно простой: вы знаете, для того, чтобы получить одного Рембрандта, надо 500 лет кормить десятки тысяч дармоедов. На сегодняшний день мы, к сожалению, лишились реально действующих союзов писателей. Я уж не знаю, сколько их в Книжном союзе. Сергей Вадимович (Степашин), сколько мы принимали?

С.В.Степашин: А зачем они нужны? Чтобы дачи получать?

В.В.Путин: Что касается поддержки со стороны государства, то у нас в рамках работы в области культуры есть и грантовая поддержка, и премиальная система. Можно, конечно, усилить направление, связанное с госзаказом именно по линии ведомств. Это можно сделать. Роман Валерьевич (Р.В.Злотников) это затронул вскользь.

Р.В. Злотников: Есть ещё система премий.

В.В. Путин: Я про это и говорю.

Реплика: За что? За патриотизм?

Дарья Донцова: За патриотизм премию? Люди добрые, если вы живёте в этой стране, вы патриоты. Какая премия за патриотизм? Что вы говорите, дорогие мои?

Р.В.Злотников: Стоп. За литературное произведение…

С.С.Минаев: Владимир Владимирович, извините, пожалуйста, о чём говорят писатели? Роман Валерьевич, уважаемый, говорит о том, что Вы знаете, господин Премьер-министр, плохо у нас с патриотизмом. Ребята, вы напишите такие книги, чтобы они были проданы тиражом не менее 200 тыс.

Р.В.Злотников: Я уже написал.

С.С.Минаев: И вам не нужны будут ни премьер-министры, ни Союз писателей, потому что завтра, Владимир Владимирович (если мы сейчас в этом русле будем говорить), хитроумные чиновники протащат через кучу посредников на Ваш стол нацпроект «Малая земля-2» с грантом в 1 млн долларов, потому что это очень нужно патриотизму. Ребята, мы с вопросом: где мы хотим жить - в Америке или в России? Мы этот вопрос для себя закрыли, я надеюсь, что все присутствующие… Мы хотим жить в России, и поэтому, как только начинаются заказы на патриотизм, я просто… Вот когда мы говорим о героях нашего времени, писатель - существо рефлексирующее, по сути, он акын: он что видит, то поёт, и поэтому когда мы говорим, давайте госзаказ про честного милиционера, про честного чиновника…

Дарья Донцова: Где его взять-то?

С.С.Минаев: А потом мы смотрим по телевизору, а там «честный» чиновник среднего звена с часами за 100 тыс. долларов, и тогда читатель берёт эту книгу и говорит: Минаев, ты что тут нам рассказываешь, что ты врёшь? А Минаев за это Госпремию получил, пошёл к Кондакову, письмо написал, тот его включил в Союз писателей, дал сдачу, и все довольны. То есть на самом деле у писателя с властью взаимоотношения никакого быть не может, не надо писателя кормить: мы это проходили уже, надо защищать наших издателей, которые дают нам зарабатывать.

Реплика: Ну вот Микеланджело с Пием XII вполне нормально…

С.С.Минаев: Я не думаю, что среди нас есть Микеланджело, вы уж меня простите.

Реплика: А что ж вы так себя не любите?

Дарья Донцова: Минаев абсолютно правильно сказал. Нас не надо кормить, мы сами себя прокормим.

С.С.Минаев: Мы сегодня объединились вообще за «круглом столом». Владимир Владимирович, последний момент, насчёт героев нашего времени. Знаете, у нас везде есть честные люди - это несомненно, и этот пессимизм о том, что у нас все воры и жулики, это надо исключить, потому что действительно честные люди есть. Вопрос в том, что они тонут на фоне пены, которая восседает практически везде.

Я полагаю, что вопрос решён со следующим годом, с президентскими выборами. Там всё понятно: можно говорить, какие у нас выборы, какие у нас проценты, что люди выдали определённый мандат доверия. В следующие годы нужно попытаться сделать так, чтобы молодые люди прекратили отвечать на вопрос: «Кем ты хочешь стать в жизни?» - «Я хочу стать чиновником», потому что можно наворовать. Если следующие годы превратятся в аппарат репрессий, я сейчас совершенно чётко говорю, то…

Т.В.Устинова: Или бандиты, Серёжа…

С.С.Минаев: Бандиты столько не зарабатывают. Таня, прекрати, бандиты, по сравнению с чиновниками среднего звена, - никто.

В.В.Путин: Что касается патриотизма, то Сергей Сергеевич снял с меня обязанность произнести вслух то, что он уже сказал. Поддерживать какие-то направления работы - это, конечно, можно, но это очень сложная задача, потому что, действительно, к этому процессу сразу могут примазаться многочисленные люди из различного уровня аппаратов, которые всегда обоснуют, что нужно дать денег Иванову, Петрову, а не Сидорову. И это очень сложный процесс. Хотя можно было бы подумать на тему о том, чтобы организовать какой-то процесс поддержки через профессиональное творческое сообщество - так же, как по линии кинематографии мы сделали.

Р.В.Злотников: Не надо! Такая будет банка с пауками. Ни в коем случае.

Реплика: Банка с писателями хуже, чем с пауками.

М.И.Веллер: Два слова. Есть такой основополагающий вопрос, он 15 лет назад поставлен перед политтехнологами, всеми творцами, писателями: в первую очередь сформулируйте национальную идею. Он пока открыт. Если начинаешь вдумываться (её нельзя построить, её можно попытаться провидеть), то национальная идея сегодня носит характер коммерческой информации, то есть она не разглашается для чужих. Де-факто сегодня национальной идеей за 20 лет формирования стало личное обогащение.

Когда есть национальная идея, всегда в андеграунде есть анти-идея. Анти-идея - экспроприировать всех и репрессировать. И вот до тех пор, пока такие консервативные вещи (простите за банальность), как совесть, честь, благо страны и народа, которые идут не вровень с выгодой, а всё-таки выше, не станут де-факто, то, как отметил один критик: а сегодня в книгах никто не работает, они или бизнесмены, или бандиты, или у них любовная драма.

Т.В.Устинова: Я про свободу два слова хотела сказать, очень уж интересно. На самом деле 20 лет с небольшим, что существует новая Россия, новая российская литература была абсолютно свободной, то есть мы писали и пишем, собственно говоря, абсолютно всё, что хотим, у нас нет никой цензуры, ну, по крайней мере у меня, я не знаю, как у остальных. Минаев (обращаясь к С.С.Минаеву), у тебя есть?

С.С.Минаев: У меня никогда в жизни её не было.

Дарья Донцова: У меня тоже нет.

В.В.Путин: К сожалению, мне нужно двигаться уже, я поэтому в завершение вот что хочу сказать. Здесь упоминали про телевидение, про известный фильм о школе: «За государственные деньги такую гадость сделали!». Не за государственные, это акционерное общество, оно делало за свои деньги, привлекало какие-то ресурсы, я даже не знаю какие. Конечно, много задач у нас и в школе, и научить читать, и правильно издавать. Но я в завершение, что бы хотел сказать? Татьяна Витальевна очень красиво завершила, она сказала, что «я за свободу с чистой совестью». Пускай у нас у всех будет максимальная свобода, но давайте при этом никогда не забывать про совесть. Спасибо.

(Полная версия стенограммы встречи опубликована на официальном сайте председателя правительства РФ В.В. Путина).