- Вспомнили мы тут… подгузники. Обычная медицинская марля резалась на равные части, складывалась плотными треугольниками и предназначалась для тех самых целей, что нынешние памперсы.

Каждый такой «конвертик» нужно было стирать, сушить, гладить, потому что и сама марля была в дефиците. При отсутствии марли ее заменяла любая мягкая ткань. Плюс к тому  ворох пеленок,  простынок, чепчиков... Утро начиналось с грандиозной стирки, потому что об «умных» машинах в 1990 году, когда родился мой сын, мы не могли даже мечтать. Да и не догадывались об их существовании. Наши, советские машинки только стирали, все остальное - полоскание, выжимание - велось вручную.

Белье подолгу не сохло, приходилось развешивать его на батареи,  веревки в комнате.

Тогда в этом не было ничего удивительного, ведь так жили все. Или подавляющее большинство. Никогда не забуду свои ощущения, когда содержимое пачки детской смеси, добытой по великому блату, подходило к концу. Как металась по магазинам. Надежды, что на пустые полки «выбросят» хоть какую-нибудь крупу, практически не было. И я, как нищенка, становилась у магазина для больных диабетом: там некоторые сердобольные граждане соглашались поменять килограмм крупы на деньги или тушенку, тоже добытую по великому блату. Из пропущенной через кофемолку гречки можно было приготовить варево, отдаленно напоминающее детскую смесь...  

К чему я это все вспомнила?

Да надоело, честно говоря, слышать сегодня, как  нам всем  якобы хорошо жилось в советское время и как плохо все сейчас. Кадры по телевидению, где старики трясущимися руками пересчитывают последние монеты на молоко, вызывают в душе смешанные чувства.

Бабушка моей  приятельницы  всю жизнь проработала в колхозе, вырастила четверых детей, и даже заработав пенсию в 9 рублей (!), продолжала трудиться.  Когда пенсию повысили до 12 рублей, была рада не столько она, сколько внуки.

Потому что пенсию бабушка на гостинцы тратила да откладывала. Кроме как в телогрейке и кирзовых сапогах дети и внуки ее не видели. Уже перед смертью, прикованная к постели, она страшно сердилась. Не на государство. На себя: что не в силах больше работать, что дети и внуки теперь ухаживают за ней.

И моя бабушка Ира, вернувшись с войны, родив троих детей,  всю жизнь «гнула спину» на самых трудных, мужских работах. В кочегарке, на бойне. Там платили больше. А еще держала свиней, кур, большой огород. Она запомнилась мне в темно-синем, в яркую розочку платье из кримплена, которое всегда надевала на праздники - оно было единственным выходным.

Моя мама порой вспоминает, как в 22 года плакала возле витрины магазина, потому что не могла позволить купить себе тушь для ресниц. Такую, помните, в коробочке за 27 копеек? Куда, чтобы накрасить глаза, нужно было поплевать и потом намазывать кисточку.

Когда нас, детей, в семье стало трое, родители обменяли благоустроенную квартиру на частный дом, завели свиней, кур.

Когда я училась в университете, чтобы посылать мне деньги, одевать и обувать, отец, будучи тогда уже главным экономистом крупного предприятия, держал 12 быков и корову. После работы вечерами делал на самодельной маслобойке масло, творог, сметану. Мама крутила бесконечные банки. Потому что вот так зайти и сразу купить в магазине можно было только молоко и хлеб. За всем остальным давились в очередях или доставали по блату...

Нет, я не призываю сегодня уничтожить памперсы и всем переодеться в телогрейки. Я просто пытаюсь понять: почему были так счастливы наши бабушки, дедушки, родители и почему многие из них и нас так недовольны теперь?

Почему так мало желающих «вкалывать» на работе, но все хотят денег. Не именно работы, а денег, так вот, по-моему, сместились понятия. Почему не ценим жизнь, не хотим замечать ее перемены, почему надо все сразу и сейчас?

Хотя понимаю, что не совсем права. Ведь кто-то же придумал памперсы! И фен! И маршрутку. И даже материнский капитал, который жаль, что не 15 лет назад ввели, ведь тогда бы мы точно родили по второму, а, может, и третьему ребенку.

И если уж мы пережили время подгузников, то пусть у сегодняшней молодежи будет меньше трудностей. Зато больше времени и сил ценить жизнь. И своих стариков, которых по-настоящему осчастливить могут лишь дети.