Внимательные читатели наверняка обращали внимание - в каждом номере под нашей шапкой (так принято именовать название газеты) написано, что она выходит с 16 апреля 1920 года. Значит? Да, именно сегодня краевой общественно-политической газете «Тихоокеанская звезда» 90 лет.

Поэтому мы вспомним ее историю, знаменательных людей в ее жизни, рискнем хотя бы чуть-чуть представить тех, для кого и сейчас в «ТОЗе» - и жизнь, и слезы, и любовь.

Спасибо... ГКЧП

…В 1991 году я собиралась уходить из «ТОЗа». За 6 лет до этого, будучи здесь на практике студенткой, просто влюбилась в газету, в край: летала в Николаевск, спускалась в шахту Хинганска, вместо одного июля работала до ноября, и все это время здесь стояла бесподобная золотая осень. Поэтому, когда мои друзья и знакомые после пятого курса пытались отговорить: зачем едешь на край света, там медведи по улицам ходят - я, конечно, лишь смеялась в ответ. В августе 1986-го самоуверенная молодая журналистка с дипломом Уральского университета приступила к работе в главной газете Хабаровского края.

Это была уже не практика. Полгода мыканья по общагам, пока не дали постоянную комнатенку. Абсолютно жуткая первая дальневосточная зима. До сих пор помню ощущение, как, возвращаясь с задания поздним вечером, ждала автобус на остановке спиртзавода, а обжигающе холодный ветер насквозь перебирал мне ребра через искусственный мех шубейки.
Потом вышла замуж, родила дочь, мне как молодому специалисту дали квартиру, а на время декрета (так получилось) уехала с ребенком в Москву. В «ТОЗе» в это время сменился редактор, в коротких разговорах коллеги не рассказывали ничего хорошего.

И возвращаясь в Хабаровск в августе 1991-го, я не сомневалась - уволюсь из «ТОЗа» и пойду в недавно открывшиеся «Приамурские ведомости». В первый же день после прилета пришла к новому редактору с заявлением на увольнение. Но он сказал, что ничего подписывать не будет, вот соберется на днях редколлегия и пусть решает мой вопрос.

А буквально на следующий день, как гром среди ясного неба, - ГКЧП. Все завертелось, закрутилось, и через пару дней партию признали вне закона. Партийные газеты по всей стране зависли в воздухе. Уйти в это время лично для меня было как бежать с тонущего корабля. Так уходить я не могла. (Но не осуждаю тех, кто ушел - бывают разные обстоятельства и у всех есть право выбора.)

Шли решительные и судьбоносные дни. Издательство «Тихоокеанская звезда» (в основном бухгалтерия и техперсонал) выпускало нашу газету и «Молодой дальневосточник». Ему принадлежали газетные склады за хабаровским автовокзалом, в краевой типографии мы все размещались просто по велению партии. В первые же после ГКЧП дни руководство издательства заявило: мы уходим к себе, а вы - газетчики свободны, делайте, что хотите.

Тогда это не выглядело так смешно, как сегодня. Почему-то запомнилось, как Марина Еремеевна Зюзь, заведовавшая рекламой в «ТОЗе», почти до драки отстаивала в коридоре вешалку, когда издательские (как мы их называли) уносили вещи: диваны, стулья, столы, все, что представляло хоть какую-то ценность. Редактор Улаев просто ушел и главредовский кабинет опустел. Оставались два зама - Римшина и Торбин. Плюс мы, остальные - около тридцати человек - собрались вместе.

Сначала обратились к Нине Петровне, будет ли нашим редактором. Она предложила: давайте просить Торбина. Проголосовали и выбрали его единогласно, тут же создали товарищество и назначили его же директором. Так наш главный редактор стал еще и генеральным директором. И согласиться на такую авантюру, наверное, мог только Торбин.
Позже станет известно, что так же поступили в «Известиях», «Комсомолке», многих других бывших партийных газетах. Но это все станет известно позже, а в те дни каждый сам проходил свою дорогу. Торбин договорился с краевой типографией, что мы останемся у них на двух этажах на условиях аренды, расплатимся потом.

Конечно, это было после его визита к руководителю края Ишаеву. Газета не могла выходить без свидетельства о регистрации, и мы обратились к Виктору Ивановичу с просьбой зарегистрировать «ТОЗ» заново. Именно Ишаев взял тогда на себя ответственность и подписал Свидетельство о регистрации «Тихоокеанской звезды».

Вспоминая сейчас то время, Виктор Иванович говорит: «В крае не было запасов топлива, продовольствия, но был настрой на работу, на созидание. Я понимал, что нельзя остановить еще и «Тихоокеанскую звезду», никогда не был сторонником разрушения».

Согласитесь, кто помнит, это было удивительное время. С одной стороны, мы - честолюбивая горстка под руководством Торбина - хотели доказать, что газета «Тихоокеанская звезда» останется в крае и мы это сделаем. С другой стороны, мы того времени, наверное, - больше романтики-мечтатели, которые просто не могли бросить свой воз.
Парадокс: мы сами по себе как предприятие никому не были нужны, но интуитивно понимали и до одури верили, что нужен наш продукт - газета.

Нам дали фору - подписали документы, а дальше - работайте сами. И работали, бывало, без зарплаты, выкручивались, как могли: рекламных денег не хватало на печать, аренду и остальные расходы, поэтому использовали любую возможность подработать.

Однажды торганули сапогами - жутко дефицитными тогда, какими-то импортными с натуральной кожей и мехом, выдали зарплату и чуток спекульнули, как сказали бы в советское время.

Разок перепродали партию газетной бумаги, за что потом долго замаливали грехи перед поставщиком. Но на этой бумаге заработали себе даже на столы - серые корейские с тумбами, их остатки до сих пор используются у нас в черновой работе.

Но тут постучали снизу...

Так и выживали - за счет наглости молодых и мудрости зрелых опытных журналистов. Среди которых безусловный авторитет - Вера Павловна Побойная. Ее монолитная уверенность - в «ТОЗе» всегда работала и буду - пригвождала. Она говорила, что плохо себя чувствует, если до обеда не написала 100 строк. В любое время. Это было высшей школой журналистики, причем не столько в материалах, сколько в интеллекте, достоинстве и стати. Попасться под руку или на язык Побойной не рисковал никто.

Когда Вера Павловна вдруг слегла в больницу с якобы воспалением легкого, а Торбину позвонили из «Вивеи», объявив ее страшный диагноз - рак, мы растерялись. Как ей об этом сказать? В «тройку» на площадь им. Ленина делегатами отправили меня с Раисой Елдашевой, купили виноград, какую-то книгу. Вошли в палату, она там одна, и начали наперебой про редакционные дела, всякую чушь.

- Думаете, как мне сказать? - остановила нас Побойная. - Не переживайте, я уже все знаю. Сначала расстроилась, конечно, потом вспомнила фразу: думал, что я уже на самом низу, но тут постучали снизу… Так что есть те, кому хуже, чем мне.

В этом - вся Вера Павловна. Будучи уже в преклонном возрасте, она боролась с неоперабельной опухолью больше двух лет, принимая наши посиделки между облучениями и химией. Привыкнув к парику и снова отращивая волосы, в своей скромной двухкомнатной «хрущевке» на Амурском бульваре, повидавшей почти всех журналистов тогдашнего «ТОЗа», она никогда не жаловалась и всегда оставалась Верой Побойной.

Это особенное ТОЗовское достоинство есть у всех наших ветеранов - Нины Петровны Римшиной, Леонида Федоровича Гапича, Марины Еремеевны Зюзь, Бориса Ильича Федосенко, всех других, которые знают, что мы их не забываем и просто физически нет времени поговорить с каждым.

Плывут пароходы

Нашей газете везло на редакторов, а с Торбиным - особенно. Думаю, не приукрашу, сказав, что Сергей Анатольевич отдал «ТОЗу» свою жизнь. Он был человеком уникальным и оставил о себе воспоминания у многих самых разных людей.
- Скажи, что мы с тобой здесь делаем?! - говорил он мне иногда в последние свои годы. - Мы с тобой, как главные акционеры, должны загорать где-нибудь на Канарах, отдыхать на дивиденды! А вместо этого одно и то же - новости, темы, деньги! Скажи, когда это кончится?!

Сам знал, что никогда. Думаю, он очень уставал. И хотя - после операции на сердце - мы старались его щадить, это не всегда получалось. Ведь ежедневная газета - постоянная мельница новостей, событий, фактов - вместе с ними сжигает и людей, которые ее делают. Не будешь гореть - не будет газеты в ее лучшем смысле - горячей и, значит, интересной для всех.

У него была очень тонкая ирония и отлично с юмором. Над собой Торбин мог шутить даже больше, чем над другими. И он из тех, кто не смог бы постоянно отдыхать, тем более на Канарах. Отпуск и выходные - святое - проводил на даче в Елабуге. Во вросшем в землю старом доме с печкой на высоком берегу Амура.

Ответственность, которую он взял на себя в 1991-м, пожалуй, можно оценить лишь сейчас. В то время - время перестройки, когда всем так хотелось нового, по форме мы были из старого мира.

У новичков газетного рынка, вынырнувших на волне свободы слова, появился вполне реальный шанс завоевать читателя, они уже смотрели на нас свысока, как на пережиток прошлого. Такая их само­уверенность нам, наоборот, помогла. Пока они наслаждались своей новизной, мы доказали банальную истину: главное - не форма, а содержание.
Почти каждый номер «ТОЗа» тех лет, как комок нервов, отражает жизнь, а журналистские материалы - один забойнее другого. Тон, конечно, задавал Торбин.

Недаром, даже сегодня, уже в должности полпреда президента Ишаев вспоминает:

- С Торбиным было работать очень непросто. Представляете, «ТОЗ» открываю с утра, а там заголовок: «Ельцин попробовал то, чего восемь лет не пробовал». Мне, губернатору, как реагировать? Или в другом номере, до сих пор помню, заметка: «Наступила осень, Лебедь вылетел из Кремля». В Москву прилетаю, меня там спрашивают: кто такой Торбин, что это у тебя там за газета такая? Отвечаю: газета «Тихоокеанская звезда» - ведущая в крае.
Думаю, гордость у Виктора Ивановича в душе все-таки за своих была. Он ценил меткость, самобытность, глубину. И то, что краевая администрация, являясь одним из соучредителей газеты, в ее содержание никогда не вмешивалась, - конечно, школа и заслуга губернатора Ишаева.

Он поддержал Торбина еще раз, и, думаю, именно Торбина как личность, когда администрация выкупила у американцев первую печатную офсетную секцию. В крае не было офсетной печати вообще. Дважды давали деньги краевой типографии, но что-то у них там не срасталось. А мы нашли недорогое оборудование, но у нас не хватало денег. Торбин пошел к Ишаеву. В итоге краевое министерство имущества выкупило эту печатную секцию, «ТОЗу» ее отдали в аренду.
Мы смогли сами печатать четыре странички своей газеты. Расходы на печать в итоге снизились, стало чуть легче дышать. А тут приморчане, бывший оборонный завод «Аскольд», решили изготовить свой аналог такой же печатной секции, предложили его нам.

Мы прикинули, посчитали. К губернатору опять идти? Неудобно. Пошли в Региобанк, и его президент Сергей Григорьевич Гребенюк дал «ТОЗу» первый кредит. Тоже, получается, в нас поверил. Мы купили еще одну, теперь уже свою секцию, кредит вернули. Потом вновь прокредитовались и еще купили…

Словом, сегодня у нас 14 таких офсетных секций, а самую первую мы в прошлом году выкупили у министерства имущества как память. О том, что «Тихоокеанская звезда» стала родоначальницей офсетной печати края.

Хороший хлеб в подъездах не валяется

На днях один из новеньких замов одного краевого министра очень удивился, что у нас нет бюджетного финансирования. Для многих априори считается: если краевая газета, то чуть ли не госслужащие на бюджете ее делают. Это не так. С 1991 года «ТОЗ» никогда не был на бюджетном финансировании. И лично я не жалею об этом. Иначе была бы, возможно, другая газета и другие люди. Менее закаленная и стойкая, хотя вопросов и проблем всегда хватает.

Они такие же, как и в других отраслях экономики, никуда не денешься. Некоторых коробит, когда я говорю, что СМИ - это специфический, но бизнес. Доказательства тому - не только медиамагнаты мира. Все понимают, что за хлеб или любой другой продукт надо платить. Если газету вам постоянно будут давать бесплатно, значит, ее купил кто-то другой. И вас при этом просто использует. Потому что газета - такой же продукт, а хороший хлеб, согласитесь, на подоконниках в подъездах не валяется.

Газета - это определенная культура читателя. Потеря в стране культуры чтения не означает победу телевидения и Интернета, это абсолютно разные источники информации. Пример супертехнологичных Японии и Германии, где сегодня самые высокие в мире - миллионные тиражи газет, это лишь подтверждает.

Наверное, мне повезло в жизни заниматься любимым делом. И логично, что оно выросло за рамки самой газеты. «Тихоокеанская звезда» сейчас - это зарегистрированный нами бренд предприятия, издающего четыре свои газеты и владеющего собственным производством, где печатаются еще более десятка изданий. У нас давно работают не 30, а под две сотни сотрудников.

Но мы по-прежнему каждый рабочий день, пять раз в неделю выдаем вам свой главный продукт - газету «Тихоокеанская звезда», вкладывая в нее часть души. И планируем это делать дальше, потому что такая газета нужна не только нам, но и вам. Согласны?..