Ковёр для королевы

Тех, кого в советские времена именовали «несунами», расхищавшими по мелочи имущество  предприятий, на которых они трудились, стало, безусловно, меньше. Охраняются товары и грузы сейчас гораздо лучше. Частные компании тщательнее стерегут свое добро, чем прежние государственные.

Но сознание изменилось не сильно. Да и жить люди стали ненамного лучше. И явление это, как таковое, никуда не исчезло. Присваивают все, что плохо лежит, без разбора. Пользуясь слабым учетом и бесконтрольностью. От тюрьмы участников таких хищений отделяет только случай. Казус, как его называют юристы.

Например такой, что произошел в истории, поведанной читателям Михаилом Слепцовым, адвокатом, управляющим партнером адвокатского бюро «Слепцов и партнеры», кандидатом юридических наук, заслуженным юристом Российской Федерации.


Кража со взломом

Правление королевы Великобритании Елизаветы Второй регулярно сотрясают скандалы. И это при том, что сама королева пользуется и в английском обществе, и во всем мире заслуженным авторитетом и уважением. За долгое время своего царствования (в феврале следующего года будет отмечаться семидесятилетие ее восшествия на престол) Елизавета смогла сохранить престиж и популярность британской монархии.

На сегодняшний день она является самым долгоправящим и старейшим главой государства в мире. Последний из скандалов у всех на слуху - Меган Маркл с ее мужем, внуком королевы принцем Гарри, смогли вновь привлечь внимание мирового сообщества к делам королевским.
Но в истории был и еще один скандал, не вошедший в телесериал «Корона», касающийся не только английской королевы, но и нашей страны, ее дальневосточной окраины.

В ставшие уже далекими советские времена на станцию Чоп, расположенную на западной Украине на границе с Венгрией, пришел товарный состав, в котором был вагон из Владивостока. Поскольку вагон должен был проследовать дальше в Европу, вплоть до пролива Ла-Манш, ему было необходимо «переобуться».

Для этого вагоны поднимают, меняя на них колесные пары под более узкую европейскую колею. Но у всех, кто в те времена намеревался пересечь границу, на слуху была присказка: «Не говори «гоп» пока не переедешь Чоп».

Она появилась в связи с тем, что любого отъезжающего из Советского Союза, даже получившего выездную советскую визу (сегодняшние туристы, часто ворчащие на нашу жизнь, даже не подозревают, что это такое), могли в самый последний момент «тормознуть» и из родной страны, не объясняя никаких причин, не выпустить. Вот и наш вагон из страны не выехал.

Когда его подняли, в днище обнаружилась внушительных размеров дыра. Доски пола в середине вагона были проломаны. Почти мгновенно стал развиваться международный скандал: из документов выяснилось, что в этом вагоне в Великобританию следует важный транзитный груз из Японии.

Подарок ко дню рождения королевы Елизаветы от японского императора Хирохито. Точнее - следовал. После вскрытия вагона взору очевидцев предстала картина из варварских времен Атиллы: от упакованного и свернутого в рулон огромного натурального ковра искуснейшей ручной работы был грубо, с торчащей бахромой, отрублен угловой кусок размерами примерно пять на семь метров, унесенный грабителями через пролом.

Стало ясно, что где-то на просторах Союза, от Владивостока до западных границ страны, кто-то, имеющий доступ к перевозимым грузам на железной дороге, проломив днище вагона, и, не имея возможности утащить огромный ковер целиком, злодейски отрубил от ковра изрядный кусок и похитил его.

Причем действовало это лицо явно не в одиночку, поскольку из-за плотности шерстяного с элементами шелка ковра утащить тяжелый отрубленный кусок одному было, судя по всему, невозможно.

Воры явно спешили и орудовали, скорее всего, ночью, так как отрубленные края были неровными. К тому же в спешке жулики позабыли забрать с места преступления самодельный топорик, валявшийся в вагоне.

Спешить теперь приходилось и созданной в МВД оперативно-следственной группе, которой нужно было, выражаясь словами капитана Жеглова в прекрасном исполнении Владимира Высоцкого из фильма «Место встречи изменить нельзя», доказать иностранцам, что правопорядок в стране определяется не уровнем преступности, а умением властей ее обезвреживать.

Найти виновных было делом чести. Ковра королеве, конечно, не вернешь, и немалый ущерб в валюте компенсировать придется, но лучше все же к извинениям присоединить и положительные результаты расследования.

Под стук колёс

С топорика все расследование и началось. Снятые с его лезвия и топорища отпечатки пальцев ничего не дали - их владельцы или владелец по оперативным картотекам не числились.

Но приглашенный эксперт определил, что лезвие топора было изготовлено из стали, произведенной на заводе «Амурсталь» в Комсомольске-на-Амуре, а топорище - самодельным способом из древесины монгольского дуба.

Это то самое крепкое дерево, чья листва засыхает, но остается на ветках до самой весны, и чьими массивами усеяны дальневосточные сопки. Выводы эксперта сразу приблизили следствие к Дальневосточной и Забайкальской железным дорогам.

Но как среди огромной массы железнодорожников, честно выполняющих свою работу, найти тех, кто не погнушался испортить прекрасное изделие, лишь бы урвать и себе кусочек чужого добра?

Десять оперативников из департамента уголовного розыска МВД, не посвящая местных сотрудников в суть своих поисков, стали на разных станциях двух железных дорог аккуратно расспрашивать руководителей путевого и вагонного хозяйства, показывая им фотографии топорика.
Через почти два месяца этой рутинной работы на станции Белогорск в Амурской области директор вагонного депо, взглянув на фотографию, воскликнул:

- Да это же топорик нашего Петровича, сцепщика вагонов! Он мне как-то хвастался его топорищем. Крепкое и легкое. Из дуба или из ясеня, уже не помню. А что случилось?

На квартире и в гараже у сцепщика Ивана Дегтева (сведения о лицах и обстоятельствах дела изменены в целях соблюдения кодекса профессиональной этики адвоката) тут же случился обыск, который никаких результатов не дал.

Смущало только большое количество бутылочек с шампунем, хранящихся на гаражных полках. Обыкновенного советского шампуня, не импортного. Но и он в те годы был в огромном дефиците. Распределяли по норме, часто - через предприятия. Особо не разживешься.

На вопросы оперов Иван Петрович отвечал уклончиво, достал, дескать, по блату, чего такого? Все так живем. А топорик найденный - он не мой, ошибочка вышла…

Но оперативники, как гончие псы, уже взяли след. С санкции прокурора последовал обыск на квартирах у дочери сцепщика, у его сватов. Ничего. И тут кто-то догадался: а дачи? Ведь почти у любой советской семьи есть дача, свои шесть соток.

Отрубленный кусок королевского ковра покрывал почти весь пол убогого дачного домика Петровича. Неровный край ковра засунули под старенький диван, очевидно, чтобы гости поменьше задавали вопросов о причинах возникновения такого несоответствия геометрии и красоты.
В целях конспирации Дегтев не решился постелить ковер в квартире. Ну а дворца по понятным причинам у него не было. Улики были налицо, а узнать все остальное являлось лишь вопросом времени.

Красный от позора (ведь в понятых при обысках были сплошь соседи и знакомые) и от волнения, перемешанного со страхом (что теперь со мной будет?) Иван Петрович тут же во всем сознался. И следствию раскрылась впечатляющая по своим масштабам картина систематических краж из проходящих вагонов. Эпизоды хищений всплывали один за другим.

Очередной задержанный из числа железнодорожников, припертый к стенке уликами, называл все новые имена соучастников, те - следующих. И хотя брали, прямо скажем, по мелочи (кража королевского ковра была самым значительным эпизодом), но дело было поставлено на поток.
Никто уже не мог вспомнить, кем все это было затеяно и когда. Но практически ни один товарный состав с бытовым и хозяйственным грузом не уходил со станции не «распотрошенным».

Мыло и гвозди, обувь и предметы текстиля, краски и олифа, войлок и мотки шерсти, туалетная бумага и инструменты, парфюмерия и хозяйственные принадлежности, водка и специи - все «прилипало» к рукам. Для целей хищения взламывались ящики и даже контейнеры на платформах, вскрывался пол вагонов, делались небольшие проломы в их стенках.

Был даже эпизод, когда вошедшие в раж воришки от железной дороги сделали ломом дырку в полу вагона с зерном, набрав три мешка, когда зерно посыпалось. Представляете, уважаемые читатели, сколько зерна высыпалось на рельсы по пути вагона к месту назначения!
В итоге уголовное дело «распухло» до 112 эпизодов краж из вагонов, контейнеров, ящиков и с платформ, совершенных девятнадцатью работниками железной дороги в составе разных, часто стихийно образующихся групп.

Судья перед процессом по уголовному делу, чтобы во всем этом не запутаться, составил на листе большого ватмана поэпизодную схему, пронумеровав каждый из эпизодов (компьютеров ведь тогда не было), и предложил нам, адвокатам, этой схемой в процессе руководствоваться.
«Дела давно минувших дней…»

Вы можете спросить: что же он за дурак такой, ваш Дегтев? Зачем он хранил обрубок ковра на своей собственной даче? И тем самым так подставил себя…

Ну, во‑первых, не хранил, а пользовался. По прямому назначению. Ходил по ковру, частично запрятанному под диван, наслаждаясь его упругостью и царской красотой, и не подозревал, какой муравейник он на уровне межгосударственных отношений разворошил.

И, во‑вторых, при любом преступлении совершающий его прежде всего рассчитывает на безнаказанность, на то, что никто ничего не узнает, с поличным не схватит. В связи с этим мне вспоминается более поздний и более громкий судебный процесс с покушением на самого известного рыжего в стране, на Чубайса.

Чтобы не замерзнуть в засаде те, кто хотел убить люто ненавидимого ими бывшего главного приватизатора, постелили на снег отрубленный кусок паласа, в спешке затем забытый на месте неудачного покушения.

И где вы думаете сыщики нашли потом этот палас с угловым следом отруба? Правильно - в гараже у организатора преступления, в прошлом - сотрудника ГРУ. Тоже мозгов не хватило избавиться от улик.

Почему? Да потому, что, как учил великий литературный сыщик Эркюль Пуаро, улики остаются всегда, от всех улик не избавишься.

При встречах с Иваном Петровичем в следственном изоляторе, где он в ожидании суда «парился» на нарах почти год, меня больше всего поражало, что о случившемся он тужит не с точки зрения того, что «бес попутал», а лишь того, что спешка подвела, из-за нее и дырявой памяти забыл в вагоне свой топорик. Пришлось скорректировать эти его размышления, с ними в судебном процессе надеяться и вовсе было не на что.

Четверо из девятнадцати осужденных получили реальные сроки лишения свободы. Двое, как ранее судимые, ну и еще двое, как участники кражи и повреждения злополучного ковра. В том числе и Дегтев. Остальные отделались условными сроками с учетом положительных характеристик, ручательства родного предприятия и небольшого в целом объема похищенного.

Ивана Петровича осудили за семь эпизодов незначительных краж к четырем годам лишения свободы. Ну, а за ковер - сразу по двум статьям Уголовного кодекса: кража и умышленное уничтожение ценного имущества (ведь остальная часть ковра без отрубленного куска пришла в негодность и использоваться не могла).

И с наказанием, и со второй «припечатанной» статьей как защитник я был решительно не согласен. Потому что и сейчас, и тогда, по Уголовному кодексу РСФСР статья об умышленном уничтожении чужого имущества в качестве обязательного признака предусматривает причинение значительного ущерба потерпевшему. А ущерб этот определяется в зависимости от стоимости имущества, значимости для потерпевшего, исходя из рода его деятельности и материального положения.

Конечно, ни император Хирохито, ни королева Елизавета потерпевшими по нашему делу не числились. Считалось, что ущерб был причинен Забайкальской железной дороге как перевозчику ценного груза. Но и дорогу с ее миллиардными оборотами бедной не назовешь.

С этими доводами согласился Амурский областной суд в качестве суда второй инстанции, исключивший из обвинения статью кодекса об умышленном уничтожении имущества, как излишне предъявленную, но сохранив обязательное возмещение причиненного ущерба. К тому времени прошел упорный слух, что королева обратилась в наше правительство с пожеланием строго не наказывать виновных в краже и повреждении ковра.

Все-таки не зря ее называют в Британии «защитницей веры». Вера здесь была ни при чем, но вот в роли защитницы сцепщика вагонов Елизавета Вторая показала себя достойно. Коллегия областного суда одновременно с переквалификацией снизила Дегтеву срок лишения свободы до полутора лет, фактически отбытых, и он вышел на волю.
Нужно было отрабатывать честным трудом немалый подаренный самому себе гражданский иск, возмещая ущерб железной дороге. Откуда, кстати, всех виновников уволили. Чтобы не подвергать лишним соблазнам. И чтобы не учили других воровать из проходящих составов.

У известного дальневосточного писателя Станислава Балабина мне в свое время понравилась фраза: «Давно это было или недавно, о том молчат седые отвалы, немые свидетели этих мест». Железнодорожные пути и откосы тоже молчат о том, как давно это было.

Но думаете, тема исчезла? И мелкие воришки с родных предприятий, в том числе транспортных, канули в Лету? Адвокатская практика показывает, что их стало значительно меньше. Может быть, потому, что охраняются грузы сейчас гораздо лучше. Что частные компании тщательнее стерегут свое добро, чем прежние государственные.

Но все же дела подобного сорта встречаются. И от тюрьмы их участников отделяет только случай. Казус, как его называют юристы. Например, такой, как скандальный эпизод с отрубленным куском ковра английской королевы.

Михаил СЛЕПЦОВ, адвокат, управляющий партнер адвокатского бюро «Слепцов и партнеры», кандидат юридических наук, заслуженный юрист Российской Федерации.