В нашем законодательстве провозглашен принцип эфффективной государственной гражданской службы. Но на конкретных примерах видно, что принцип этот только провозглашен.
Со сменой губернатора, министра или любого иного высокопоставленного лица их подчиненные часто оказываются ничем не защищенными от увольнения клерками. Отстоять свои права им крайне непросто.
Об этом - в публикации Михаила Слепцова, адвоката, управляющего партнера адвокатского бюро «Слепцов и партнеры», кандидата юридических наук, заслуженного юриста Российской Федерации.

Труд - свободен

Корни государственной гражданской службы уходят в глубокую древность. Всех посетителей знаменитого парижского Лувра встречает статуя сидящего писца из Древнего Египта, держащего на коленях папирус и палочку для письма, вывезенная Наполеоном из его неудачного похода к пирамидам.
Ученые считают, что такие писцы, учетчики налогов, и были самыми первыми гражданскими служащими, после которых появились другие их категории (управленцы, дипломаты, казначеи, охранники, курьеры, юристы и т. п.).
Родоначальником такой службы на Руси считается Петр Первый. По его личной инициативе был издан известный «Табель о рангах», где все виды государственной службы впервые получили строгую иерархию, и гражданская служба стала цениться наряду с военной.
Понимание того, что современной России тоже нужны качественные управленцы, пришло в девяностые годы прошлого века, когда были приняты первые законодательные акты о гражданской службе нового типа. И теперь, перефразируя слова командира из фильма «Офицеры», уже можно говорить: «Есть такая профессия - Родине служить…».
Антон Чубенко (сведения об участниках судебных дел, лицах и обстоятельствах изменены в целях соблюдения кодекса профессиональной этики адвоката) о работе в органах управления никогда не помышлял. Но угасающая в девяностые годы рыбная отрасль, где он после окончания института трудился инженером, плавно переместила его в кресло специалиста краевого комитета по рыбному хозяйству.
А это - уже должность в сфере управления, где нужно было быстро и четко решать ежедневно возникающие вопросы, касающиеся не только производства во всем регионе, но и людей, их нужд и интересов. Нужно было поднимать отрасль, восстанавливать утраченное.
Карьерный рост не заставил себя ждать. Но их комитет, хотя и считался самостоятельным органом в системе управления краем, был мал числом, крепко укомплектован специалистами, в связи с чем двигаться выше должности начальника управления было попросту некуда.
Помогло получение второго высшего образования в филиале академии государственной службы. Теперь Антон Николаевич считался не только специалистом по рыбному комплексу, но и менеджером широкого профиля.
Все это позволило ему достаточно легко победить на конкурсе по занятию освободившейся должности в министерстве имущественной политики края, значительно опередив по набранным баллам своих конкурентов.
Должность оказалась хлопотной. Предприятиями и организациями, в уставном капитале которых еще оставались доли акций, принадлежащих краю, необходимо было грамотно управлять, участвовать в заседаниях советов директоров, оперативно принимать в нелегких экономических условиях нестандартные решения.
Вопросы приватизации государственного имущества, ради которых в свое время и создавалось ведомство, со временем все больше отходили на второй план. И одновременно сложнее становились проблемы «расселения» государственных органов, здания и помещения для которых совсем не строились. Да и сама государственная недвижимость должна была «работать», давать доход, а не лежать мертвым грузом.
Об этих и других проблемах он старался не молчать, заостряя их важность на оперативных совещаниях самого высокого уровня. Не обходилось там и без серьезного столкновения позиций, когда разные мнения сталкивались «лоб в лоб».
Судя по всему, такая принципиальность его и подвела. Очередной вновь назначенный министр, череда которых замелькала у нас в последние годы, затеял новую, далеко не первую реорганизацию краевого ведомства. И в нем Антону Николаевичу места не нашлось.
Как гром среди ясного неба прозвучали об этом слова кадровика департамента государственной службы краевого правительства, после которых она вручила ему уведомление о предстоящем увольнении по сокращению штатов. При этом его всячески успокаивали, твердя, что за два месяца подыщут «что-нибудь», но слова эти звучали уж слишком неопределенно.
Через два месяца увольнение состоялось, и квалифицированный грамотный управленец, за плечами которого были многие годы беспорочной службы, пополнил статистику ищущих работу. Отдел по трудоустройству, который в народе называют попросту «биржей труда», получил очередную анкету безработного.

Маятник колеблется

Казалось бы - обыденная история. В условиях пандемии, спада экономики работу теряют сотни людей. Но вся проблема в том, что увольняться они должны строго по закону, в соответствии с правилами, им установленными.
И если проводится реорганизация (не важно чего - предприятия, организации, государственного органа), то это должна быть не просто смена вывески, незначительное изменение названия. Если осуществляется сокращение штата работников, то после реорганизации их число должно быть меньше, чем до нее.
А иначе это не сокращение, а фикция, запрещенная законом дискриминация в сфере труда. И проводят часто такое мнимое сокращение лишь для того, чтобы избавиться от тех, кто стал по тем или иным причинам неугоден.
Обратившийся к нам за консультацией Чубенко уверял, что с ним поступили именно так.
- Понимаете, было бы не обидно, если бы после так называемой реорганизации министерства количество должностей реально сократилось. А что произошло по факту? Столько же и осталось. Должность с тем названием, на которой я работал, поменяли несколькими словами в названии. И пригласили на нее человека «со стороны», из резерва. А меня - за борт. Как ненужный балласт. Это что - по закону?
Мы тоже посчитали, что нет. И в интересах клиента оформили иск о восстановлении на государственной гражданской службе, взыскании денежного содержания за вынужденный прогул. При этом было четкое понимание того, что судиться с авторитетным государственным органом, к тому же имеющим в своей структуре немалое числом юридическое подразделение, ох, как непросто.
Но, во‑первых, перед законом все равны, в том числе и правительство края. Во-вторых, времена, когда государственные органы были «зоной вне критики» и не ограничены судебным контролем, давно прошли.
Сейчас даже целый кодекс приняли, только этим вопросам и посвященный. Называется он Кодексом административного судопроизводства. Другое дело, что суды порой по-прежнему со священным трепетом относятся ко всему, что делает и решает власть.
В иске было заявлено несколько оснований. Антон Николаевич указывал, что произошло только переименование его министерства, а не реорганизация. Без реальной перемены как функций, так и полномочий. Что ему, нарушая все правила, не предложили новую должность, которой он по образованию и компетенции вполне соответствовал. Чем не выполнили требование закона об обязательном трудоустройстве сокращаемых.
И, наконец, в других государственных органах края были и иные вакантные должности, например, в том же комитете по рыбному хозяйству, где он в свое время трудился. Предложить их ему тоже никто не озаботился.
Споры в суде первой инстанции были жаркими, но с результатом в пользу обратившегося. Центральный районный суд краевой столицы восстановил Чубенко на службе, взыскав в его пользу денежную компенсацию за вынужденный прогул в размере пятисот восьмидесяти тысяч рублей.
На следующий день он вновь занял свой кабинет в министерстве. Но никто во власти признавать своих ошибок не спешил. Кадровый департамент вручил Чубенко новое уведомление о предстоящем увольнении.
Его должность снова сокращали, причем вновь ничего не предлагая взамен. Дескать, ты к нам в дверь, а мы тебя - в окно… И подобные незаконные «игры» производились не где-нибудь, а в высшем органе управления краем!
За три дня до даты апелляции служащего снова уволили. По тем же основаниям, что и прежде. И в соответствии с тем же порядком, который иначе как беспорядком и не назовешь.
А тут еще и апелляционная инстанция краевого суда качнула маятник правосудия в противоположную сторону. Решение по делу было отменено с принятием прямо противоположного результата: в иске - отказать.
Краевой суд указал, что меры к трудоустройству предпринимались, но с учетом группы должностей, к которой относилась и должность истца, результатов они не дали.

«Прислуживаться тошно…»

В свою бытность в составе делегации края мне довелось участвовать в заключении контрактов на лесопромышленной выставке в германском городе Кельне.
Во время одной из встреч с государственными служащими земли Северный Рейн-Вестфалия нас заинтересовали моменты поступления и увольнения с тамошней гражданской службы. На вопросы о том, как могут быть уволены нерадивые «служаки», немцы однозначно ответили нам:
«Никак…»

Дальше пошло бурное и эмоциональное обсуждение этого ответа. В такое просто не верилось. Ведь может же человек оказаться на службе нерадивым, безответственным, наконец просто неэффективным. Суть ответов сводилась к тому, что, нет, не может.
Система подбора кадров на службу позволяет принимать туда только тех, кто не подведет. А если вдруг подведет, то никто не станет избавляться от сотрудника, в подготовку которого столько вложено.
Его будут наказывать, лишать премиальных, воспитывать, но не увольнять! Да и, при всем желании, никто не сможет избавиться: система гражданской службы выстроена таким образом, что защищает служащего, дает ему дополнительные высокоэффективные гарантии сохранения должности, вплоть до судебных (конечно, за исключением случаев чистого криминала).
Чтобы попасть на такое место, нужно немало попотеть, победить многочисленных конкурентов. Тут не помогут ни протекции, ни родственные связи, ни коррупция. Так что попавшие в систему понимают, что, выпав из нее, назад не вернешься ни при каком раскладе. Вот и стараются управлять эффективно, с высоким конечным результатом.
У нас тоже провозглашен принцип эффективной службы. Но на примере увольнения Чубенко видно, что принцип этот только провозглашен. Со сменой губернатора, министра или любого иного высокопоставленного лица их подчиненные часто оказываются ничем не защищенными от увольнения клерками. Отстоять свои права им крайне непросто. Да и негде.
Воспользовавшись тем, что с первого октября позапрошлого года во Владивостоке заработала кассационная инстанция судов общей юрисдикции (задуманная как межрегиональный суд, свободный от местных влияний), мы обратились туда и указали, что апелляция в нашем случае не учла одной важной особенности при увольнении гражданских служащих.
Закон предоставляет им дополнительные гарантии при увольнении. Так, при сокращении должности им обязаны предложить места не только в их органе, но и свободные вакансии во всех государственных органах того же уровня. Чего в отношении Чубенко сделано не было.
Суд во Владивостоке с этими доводами согласился. Апелляционное определение Хабаровского краевого суда по делу было отменено. С оставлением в силе решения суда первой инстанции. Маятник качнулся в противоположном направлении.
Но, как вы помните, Антон Николаевич к тому времени был уже уволен вторично. Так что пришлось ему затеять еще одно судебное дело. С ходатайством о восстановлении срока для обжалования. С тем же результатом, победным.
В итоге только за вынужденный прогул по обоим искам о восстановлении на службе ему выплатили более миллиона рублей. Плюс компенсация морального вреда, восстановление судебных расходов.
Немалые деньги по нынешним временам. Вот бы кто-нибудь взыскал эти бюджетные средства с тех, кто подписывал бездумные распоряжения об увольнении, согласовывал их законность. Глядишь, в другой раз поостереглись бы шашкой-то махать без разбору.
После второго восстановления на службе пробыл герой нашего повествования там недолго. Ушел сам, найдя приличное место в большой корпорации. Сообщив мне, что после всех судебных перипетий не смог оставаться любезным с теми, кто мучал его всеми незаконными предупреждениями об увольнении, порочными распоряжениями «на выход» и отводил глаза в сторону на его вопросы о причинах произвола.

Михаил Слепцов, адвокат, управляющий партнер адвокатского бюро «Слепцов и партнеры», кандидат юридических наук, заслуженный юрист  Российской Федерации.